Книга Тайна Лидии - Финн Сеттерхольм

– И что ты думаешь делать? – спросил Титус. – Останешься у нас навсегда?

– Не знаю, – устало ответила Лидия. – Сейчас у меня просто нет сил думать об этом.

– И почему все это произошло именно с тобой?

– Не знаю. Мальчик-птица сказал, что у меня необычные руки.

– Ты очень хорошо рисуешь. Я видел портрет обезьянки.

Лидия покраснела. Свой блокнот она забыла в мастерской.

– Я тоже рисую, – печально произнес Титус, – но у меня не выходит. Отец хвалит по доброте душевной, но я вижу, что он в меня не верит. Мне никогда не стать таким, как он.

Лидия не знала, что ответить.

– Даже ты рисуешь лучше меня. Хоть ты младше, да еще и девочка.

Лидия хотела было ответить, что это не имеет никакого значения – девочка она или мальчик, но тут за окном раздался страшный гром – разразилась гроза. Лидия подскочила на месте – за последние дни она привыкла ко многому, но вот грозы боялась, как и прежде.

– Ты боишься спать одна? – спросил Титус. – Можешь пойти к Хендрикье.

Лидия кивнула. Титус показал ей каморку рядом с кухней. Прислушиваясь к похрапыванию служанки, Лидия на ощупь добралась до кровати. Хендрикье сквозь сон протянула руку и пробормотала, что бояться нечего и завтра все будет хорошо. Лидия забралась в теплую и тесную постель, где мгновенно почувствовала себя в безопасности, хотя за окном по-прежнему бушевала непогода и сверкали молнии. Уснула она, крепко сжимая в руке свою коробочку с пастилками.

Заградительные дамбы

Лидия жила у Рембрандта уже больше недели. Довольно скоро она заметила, что характер у него трудный. В хорошем расположении духа старик брал девочку с собой в мастерскую и показывал, как растирают и смешивают с маслом краски, как натягивают холст на подрамник и как его грунтуют перед тем, как начать писать картину. Но иногда настроение у Рембрандта портилось, и тогда к нему было не подступиться. В такие дни Лидия отправлялась за покупками вместе с Хендрикье или Титусом. Амстердам был большим городом, в роскошных домах здесь жили сытые и довольные люди: тут и там виднелись лавки, из которых выходили покупатели с полными снеди и прочих товаров корзинами. Титус объяснил Лидии, что в город часто заходят корабли из дальних стран и привозят чудесные ткани, пряности и прочие диковины.

А вот погода была отвратительная. Изредка выглядывало солнце, но потом снова припускал дождь. Лидии стало казаться, что Амстердам – самое дождливое место на земле.

Однажды, дожидаясь Хендрикье, которая зашла в сырную лавку, Лидия увидела сердитого адвоката, который на днях заглянул в мастерскую Рембрандта. Он беседовал с другим господином, одетым в черное, и, заметив Лидию, указал на нее и что-то сказал своему спутнику. Лидия юркнула в лавку и, подав знак Хендрикье, которая разговаривала с лавочницей, спряталась в темном углу за большими сырными головами. Через мгновение она услышала, как мужчины заходят в лавку.

– Вот вы где, Хендрикье Стоффелс, – протянул адвокат. – Я видел девочку на улице – ту, что живет у вас. Я имел беседу в магистрате, и там решили, что о ней позаботятся. Где она?

Лидия увидела, как лавочница открыла было рот, но тут же закрыла.

– Ах, та девочка… – ответила Хендрикье, – она ушла по своим делам.

– Сообщите ей, что ее заберут в ближайшие дни. Она будет жить в богадельне, пока мы не пристроим ее куда-нибудь служанкой.

Дверь лавки захлопнулась, и Лидия выглянула из своего укрытия.

По дороге домой вид у Хендрикье был озабоченный.

– Не знаю, что и делать, Лидия, – вздохнула она наконец. – С магистратом шутки плохи. Мы и так у них на дурном счету.

Вечером они обо всем рассказали Титусу, который тоже забеспокоился, но предположил, что в магистрате сейчас столько дел, что Лидию, наверное, заберут не сразу. И все же вечером девочка никак не могла уснуть: в ушах звенело слово «богадельня». Наверно, ужасное место! Лучше там не оказываться. Но и у Рембрандта оставаться нельзя, это она понимала. Куда же податься? За окном лил дождь, барабаня по стеклам.

На следующее утро Лидия проснулась от громких голосов и сразу встала. В окно она увидела, что дождь прекратился, но небо не прояснилось, и к тому же поднялся сильный ветер. Джинсы за ночь не высохли, пришлось натягивать их влажными и холодными. На кухне Лидия увидела Рембрандта, раскрасневшегося и взъерошенного. Он спорил с Титусом и Хендрикье.

– Оставайтесь дома, Рембрандт! – твердым тоном произнесла служанка. – Мешки с песком таскать вам не под силу. Вы промокнете и получите воспаление легких; вы и так простужены.

– Пустяки, – прокашлял в ответ художник. – Все мужчины города должны укреплять дамбы, а у меня сил не меньше, чем у Титуса.

– Нет, отец, ты слишком стар. А мне надо спешить – кое-где море уже почти прорвало укрепления.

– Я с вами… – начала было Лидия.

– Нет, это слишком опасно, – перебил ее Титус.

– Я хочу с вами! – упрямо повторила Лидия.

Титус покачал головой, надел плащ и сапоги с высокими голенищами и вышел. Лидия побежала за ним, не слушая возражений Хендрикье. Рембрандт с улыбкой махнул ей рукой, будто хотел что-то сказать. Сегодня он казался необычайно старым и больным. Дверь в мастерскую была открыта, и, выбежав в прихожую, Лидия едва не столкнулась с человеком, выходившим оттуда с картиной в обнимку. Это был купец с поросячьими глазками. Увидев Лидию, он поморщился.

– Я свое дело знаю. Что мое, то беру, – сказал он.

Лидия успела заметить, что это картина Веласкеса – портрет девочки. Она заскочила в мастерскую, чтобы взять свой блокнот. Но его нигде не было – ни на столе, ни на мольбертах. Оглядевшись по сторонам, Лидия увидела Петера, играющего с блокнотом. Девочка улыбнулась и, подкравшись к обезьянке, схватила блокнот. Но Петер и не думал выпускать его из лап. Вереща что было мочи, он крепко держал свою добычу.

– Петер, пожалуйста, – умоляла Лидия. – Ты хочешь посмотреть на свой портрет? Но я должна забрать альбом прямо сейчас, я спешу!

Наконец Петер выпустил альбом и с самым несчастным видом уткнул мордочку в ладони. Но Лидии некогда было его утешать. Бросив последний взгляд на незавершенную картину Рембрандта на мольберте, она поспешила вниз по лестнице и выбежала на улицу, где ее чуть не сбил с ног порыв ветра.

Перед домом стояла повозка, запряженная парой лошадей. В повозке сидели несколько мужчин с лопатами и тяпками. Лидия заметила, что там были и взрослые мужчины, и совсем еще мальчики. Титус усаживался на место рядом с кучером. Один из мужчин заметил купца с поросячьими глазками и крикнул:

– Ты тоже должен ехать к дамбе, Якоб! Это наше общее дело!

– А картина… – проскулил купец. – Мне надо отвезти ее домой…

– Не успеешь! Сейчас каждая минута дорога, вопрос жизни и смерти.