Книга Когда вы кого-то любите - Сьюзен Джонсон

— А как там ваш брат, вы получали весточку от него в последнее время?

Глава 8

Охотничий домик Дарли с беговыми дорожками для скачек располагался в ухоженном саду в южной части города. Оригинальный домик в якобинском стиле. Строение несколько раз расширялось — первая перестройка была осуществлена в период Реставрации, вторая — во времена правления королевы Анны, третья — совсем недавно. В результате последней перепланировки появились новые светлые помещения, ванные комнаты, крытый теннисный корт и самые лучшие конюшни и стойла в Англии.

Элспет откинулась на спинку сиденья, пока фаэтон катился по извилистой дорожке мимо старых красных, изъеденных временем кирпичей, сверкавших на солнце окон, а поросшие плющом стены придавали усадьбе провинциальный, сельский шарм.

Когда фаэтон остановился у черного входа, Дарли поспешил открыть дверцу.

— Я подумал, что так будет спокойней для вас — этот вход не так заметен для посторонних глаз, а парадный подъезд виден с главной дороги.

— Спасибо. Я весьма ценю вашу предусмотрительность. — Лицо Элспет залила краска. — В особенности, когда я сама не знаю, что сказать или сделать.

Он подхватил ее сумку и повернулся к ней с улыбкой.

— Говорите все, что вам вздумается. И вам решать, чем вам захочется заняться, — добавил он, словно предлагая ей сделать выбор между яблочным пирогом или клубникой со сливками. — Кстати, конюшни совсем недалеко, если вам вдруг захочется посмотреть их.

— Я думаю… пока нет… — Неуверенность в голосе выдавала в Элспет новичка в светском общении.

— Я так решил поначалу, увидев на вас костюм для верховой езды.

— Просто я сказала Софи, что мы отправляемся на прогулку верхом, не найдя лучшей отговорки. — Она сделала легкий вздох и крепче сцепила руки.

— Хорошая отговорка, — ответил маркиз, отметив про себя ее побелевшие костяшки пальцев. — Тогда я покажу вам хотя бы часть моих роз по пути к дому.

Он приглашал ее в дом, как будто она и не ждала ничего другого, но эти слова окончательно ставили точку, после которой уже не было пути назад.

— Все это так ново для меня, — прошептала Элспет, старательно избегая его взгляда.

Для него ситуация тоже была непривычной, никогда прежде ему еще не приходилось понуждать женщину к сближению.

— Мы войдем в дом, когда вы того пожелаете, — вежливо заверил ее Дарли. — Можно и прямо сейчас, если хотите. Мне бы не хотелось, чтобы вы делали что-либо, чего вам не хотелось бы самой.

Он говорил в самых общих чертах, словно не имея в виду никаких сексуальных проявлений. А вдруг Аманда права? Вдруг девственность леди Графтон действительно окажется бедствием в постели?

Его слова заниматься тем, чем ей хотелось бы заняться самой, поразили Элспет, поскольку сама-то она точно знала, чем ей хотелось бы заняться с Дарли… или, по крайней мере, тем, что ее неопытность позволяла вообразить.

Он сидел, откинувшись на спинку кожаного сиденья, и выглядел совсем по-мальчишески в белой рубашке с расстегнутым воротом и дубленых бриджах. Ее сумка лежала у него на коленях, а его длинные тонкие пальцы покоились на мягкой коже, словно впереди у него было все время в мире, словно факт, останется ли она или уйдет, никак не нарушит привычное течение его жизни. И внезапно возникшая потребность узнать, о чем он думает сейчас, в данный момент, или хотя бы просто уколоть его самодовольство, заставила ее спросить:

— Вам хочется, чтобы я осталась? — Она могла быть дочерью священника, не искушенной в амурных делах, но она отнюдь не была ни слабой, ни беспомощной.

— Очень хочется. — Он выпрямился на сиденье и прямо встретил ее взгляд. — Простите, если я не достаточно ясно показал это.

— Вы выглядели абсолютно равнодушным.

— Я не хотел испугать вас. — Он усмехнулся. — Вы же видите, насколько с вами я чувствую себя не в своей тарелке.

— Не больше, чем я с вами.

— Значит, мы оба неравнодушны и испытываем какие-то чувства друг к другу.

Она улыбнулась:

— Похоже, так оно и есть.

— Если вы останетесь со мной сейчас, я обещаю вам, — его лицо осветила улыбка, — все, что только вы пожелаете. На ваших условиях.

Она выдохнула:

— Я была бы, наверное, полной дурой, если б отказалась, не правда ли?

— Ну, скажем, у меня такое чувство, что я мог бы сделать вас счастливой.

Да он мог бы сделать ее счастливой, просто улыбнувшись, так, как он это сделал сейчас.

— Что ж, пожалуй, мне следует рискнуть.

— Тут нет никакого риска. Правила устанавливаете вы. Она выдохнула.

— Теперь я понимаю, в чем причина вашей неотразимой притягательности, — ответила она с чуть заметной насмешкой в голосе. — Какая женщина смогла бы устоять перед подобной щедростью?

Он принял ее капитуляцию, даже если она не совсем еще сдалась, и, выпрыгнув из экипажа, подал ей руку:

— Позвольте показать вам мои розы.

Едва ее рука коснулась его руки, он произнес:

— Я думаю, чашка чая вам бы не повредила.

Шаг за шагом, только не торопиться, подумал Дарли.

— Благодарю вас. Я с удовольствием выпью, — просветлев, прошептала она.

С его стороны было очень мило предоставить ей время.

Он провел ее через небольшой огороженный садик, полный пылающих роз.

Утонченное, изысканное благоухание и буйство красок являли собой подлинный рай для глаз и обоняния.

— По правде сказать, сам я не смогу отличить одну розу от другой. Хотите, позову садовника? — спросил он.

— Нет, спасибо. Дело в том… я бы предпочла…

— Ни с кем не встречаться. Я понимаю. — На самом деле он заранее позаботился, чтобы все это время челядь оставалась за пределами видимости. — Мы войдем через теннисный корт, — пояснил маркиз, открывая застекленную дверь в помещение типа оранжереи. Скамейки вдоль боковых стен поднимались от пола до окон под самым потолком, что позволяло играть на нем в любую погоду.

— Вы, наверное, очень добрый, — прошептала она, охваченная трепетом.

— Я стараюсь управлять собой. А вы играете в теннис? Она покачала головой. Вся усадьба викария, ее отца, по всей видимости, была меньше этого теннисного корта, не говоря уж о том, что, насколько ей было известно, в Йоркшире вообще не было крытых кортов. Он улыбнулся:

— Если хотите, я научу вас.

— Я подумаю об этом, — пробормотала Элспет. Уж если она вообще не знала, зачем пришла сюда, и тем более не была уверена, что останется здесь, то теннис меньше всего фигурировал в ее планах.

Они пересекли корт, маркиз открыл двустворчатую дверь, ведущую в холл, освещенный сверху хрустальной люстрой. Полы были устланы коврами от Обюссона, а стены украшены портретами его скакунов. По правую сторону располагались помещения для приемов, по левую — его апартаменты. Маркиз проводил ее в комнату, которую назвал своей библиотекой. Множество седел, уздечек и кнутов были разбросаны по креслам и столам, календари скачек и книги по коневодству валялись повсюду, некоторые из книг были открыты, в других были бумажные закладки. Пара поношенных сапог для верховой езды валялась на ковре, кожаная куртка висела на спинке кресла, во всем сквозила его страсть к скачкам и разведению лошадей.