Книга Только так. И никак иначе - Яна Перепечина

Оба они молчали. Злата даже не поняла, замечает ли он её. Но встать и уйти не могла. Ну, вот не могла — и всё.

Через несколько минут парень выдохнул, выпрямил спину, запрокинул лицо к небу и энергично потёр его ладонями.

- Спасибо… - голос его звучал глухо и совсем не походил на тот, что она слышала несколько дней назад на тёмной улице или даже час назад в клинике. Злате показалось, что он не в себе. Парень прокашлялся и ещё раз повторил:

- Спасибо вам… Вы меня очень поддержали… Вы сейчас домой? Пойдёмте, я отвезу вас… Да не удивляйтесь вы. Я знаю, что вы моя соседка сзади. Видел вас на улице в эти дни неоднократно. Поехали?

Злата встала, протянула было руку за переноской, но сосед опередил, сам подхватил её и решительно зашагал к машине. Открывая переднюю дверцу, спросил:

- Вы ведь не боитесь мёртвых собак? – Злата грустно покачала головой. – Садитесь вперёд, сзади Федя лежит…

До дома они доехали молча. Уже поворачивая с шоссе в посёлок, сосед спросил:

- Не согласитесь ли вы через полчаса съездить со мной в одно место. Я хочу похоронить Фреда там, где он любил гулять.

Злата почему-то не удивилась странному приглашению. Только ком в горле, появившийся ещё у клиники, стал ещё больше и горячее. Голос дрогнул:

- Коне… - она судорожно сглотнула, - конечно. Если вы хотите, то конечно. Я отнесу Мурку домой и сразу же выйду. Вы подождёте?

Уехали они недалеко. В ближайшем лесу, на пригорке под маленькой сосенкой её сосед на удивление быстро выкопал в промёрзшей земле яму и аккуратно перенёс в неё Фреда, завёрнутого в клетчатый плед. Засыпал землёй. Положил сверху яркий мячик.

- Ну, вот и всё…

Всю ночь Злата ворочалась с бока на бок. Ни считанные-пересчитанные толпы овец, ни стакан тёплого молока, ни испытанное многократно в качестве снотворного сонное мурлыканье Банзая и Мурки не помогали. Из головы не шёл сосед. Жалко его было до слёз. Почему-то казалось, что теперь в пустом доме (Злата отчего-то решила, что он очень одинок) ему мерещится стук когтей по доскам пола, тёплое дыхание ризена и его весёлое поскуливание. Злата ставила себя на место парня, и ей становилось жутко. Она слышала сонное дыхание Геры, спящей на своём любимом коврике, и с трудом сдерживалась, чтобы не заплакать. Не отпускало, возникало перед глазами вновь и вновь его бледное сосредоточенное лицо, серые глаза и очень красивые руки…

Был у Златы такой пунктик: красивые мужские руки. Ни мужественное лицо с волевым подбородком, ни лихая прядь волос, ни накачанный торс не производили на неё никакого, ну, или почти никакого, впечатления. Но вот руки… У её мужа руки были не слишком красивые. Нет, ничего уродливого в них не было, но вот то, как он ел, облизывая после сытной трапезы покрасневшие пальцы, вызывало у его жены тошноту.

Господи, куда она смотрела?! Говорят же, что если тебе не нравится, как человек ест и как смеётся, то ничего у тебя с ним не выйдет. Злате не нравилось в муже ни то, ни другое. До свадьбы и по первости она старалась этого не замечать, гнала омерзение прочь: жить-то с мужем собиралась до конца. Мало кто идёт под венец с мыслями о том, что в случае необходимости разведётся. И она выходила замуж раз и навсегда… Но в последнее время всё чаще становилось невозможно перебарывать себя, убеждая, что смех и манера есть совсем не главное в человеке… Конечно, не главное! Но если это главное: зависть, лень, неудержимая злоба, направленная против всех, кто хоть немного успешнее, - то терпеть и вовсе нет никакой мочи…

А у соседа руки были очень красивые. Красивые в её, Златином, понимании. Всю дорогу из клиники, в лес и обратно она украдкой смотрела на то, как спокойно и уверенно лежат они на руле «Ауди». Длинные сильные пальцы, слегка загорелая кожа, не холёные, видно, что никакие маникюры их не касались. Но такие надёжные… На тыльной стороне правой белый S-образный шрам, от указательного пальца до большого. Почему-то этот старый шрам показался ей очень трогательным… Когда он копал могилу Фреду, руки так привычно держали лопату, что Злата даже удивилась: и на руле неплохой иномарки и на деревянном черенке они смотрелись одинаково органично…

Злата опять заворочалась, мученически закусила губу и накрылась одеялом с головой: что же такое с ней творится? Глупость какая-то лезет в голову. Его, бедного, пожалеть надо, а она про руки его вспоминает… Так и заснула всё-таки… С мыслями о потрясающих руках несчастного соседа…

Вечером шестого января Злата собралась на Рождественскую службу. Ночь выдалась чудесная: ясное небо с не по-зимнему ярким, жёлтым блином луны, морозец, почти полное отсутствие ветра и тишина. Никольская церковь светилась в ночи жёлтыми уютными огнями. Злата с радостным детским предвкушением Чуда влилась в тоненький людской ручеёк, тянувшийся к украшенному ёлками храму. В основном на праздничное богослужение направлялись старушки, но были и целые семьи и много молодёжи Злата невольно залюбовалась лицами некоторых из них.

Злату и других прихожан тихонько обогнала машина и начала парковаться у храма. Она с удивлением узнала «Ауди» соседа. Вот его Злата меньше всего ожидала увидеть здесь. Она с изумлением и страхом почувствовала, как ухнуло вниз, в кровь обдираясь по пути, её глупое сердце. Этого ещё не хватало. Мало того, что все дни, прошедшие с их последней встречи (долгих четыре дня), да что там греха таить, и значительную часть ночей (тоже четырёх) она постоянно думала о нём, так ещё и впадает в подозрительный восторг, накрепко смешанный со страхом, при одном только его появлении…

Скверно. Очень скверно. Просто отвратительно. Никуда не годится Вам, девушка, так себя вести. Вы дама замужняя, уважаемая, со сложившейся безупречной репутацией (ах, ты Господи!), а ведёте себя просто неподобающе… Позволяете себе думать о соседе едва ли сутки напролёт... Как, кстати, его зовут-то хоть? Надо будет у бабушки поинтересоваться… Ах, да! Она же в ветеринарке слышала! Павел! Как красиво… Так. Всё. Хватит. Никаких вопросов бабушке. Через три дня в Москву. Надо эти дни продержаться и уехать со спокойной совестью. Всё. Баста. Финита ля комедиа. Финиш. Аста ла виста, бэби. Окстись. Что там ещё можно к случаю прибавить?..

В храме было неожиданно много народу. Злата втиснулась бочком, потом потихоньку продвинулась к солее, поближе к певчим, и там и отстояла всю долгую праздничную службу. Соседа она, к счастью, не видела и даже смогла через какое-то время сосредоточиться на происходящем в храме, предварительно решив для себя, что Павел, очевидно, в храме человек случайный. Наверняка пришёл ненадолго, как и многие здесь, и уйдёт сразу же по окончании повечерия и утрени, если не ещё раньше. С этой мыслью Злата начала вслушиваться в радостные, ликующие звуки рождественских песнопений и постепенно забыла обо всём, что не было связано с происходящем в храме.

Под утро людей в церкви значительно поубавилось. Долгая праздничная служба подходила к концу. Пахло еловыми ветками, украшавшими образа, воском горевших свечей и сказкой. Злата завороженно стояла в уголке. На её глазах только что на протяжении нескольких часов свершалось Чудо. Стены храма то растворялись, открывая взору происходившее две тысячи лет назад в Вифлееме, то вновь возвращались на место. И Злате неожиданно стало радостно и немного страшно. Никогда прежде не посещавшая её мысль заставила вздрогнуть и счастливо поёжиться. Ей представилось, что в эту ночь вот так же, как и она, как все, пришедшие сюда люди, стоят другие православные в других храмах по всей земле; так же возносят горячие искренние слова благодарности только что родившемуся Младенцу Христу и Пресвятой Богородице… А потом пришла следующая, тоже очень-очень радостная, мысль, что точно так стояли верующие и много-много лет назад, в совсем другие, почти сказочные времена, так стояли её прабабушки и прапрабабушки, и те, кто были до них…