Книга Вот так цирк! - Тамара Крюкова

— Живой, не ушибся? — папа с беспокойством ощупывал Даньку. Данька не столько ушибся, сколько испугался, видя папин испуг, и громко заревел. Между тем вокруг собралась толпа. Женщина, чьи тюки рассыпались по перрону, истерично кричала, что это хулиганство, и что если у нее что-нибудь разбилось, она подаст в суд, чтобы ей возместили ущерб. Сухонький старичок стыдил ее, за то что она думает только о вещах, когда у нее на глазах чуть на задавили ребенка.

Данька, чувствуя, что он в центре внимания заревел еще громче, чтобы люди видели, что они не зря собрались. Папа Даньки не знал, что делать, то ли утешать сына, то ли грузить упавшие чемоданы на тележку. В этот момент Данька почувствовал, что в руках у него копошится маленький живой комочек. Слезы тут же высохли. Данька просиял и, протянув папе котенка, сказал:

— Видишь, его не задавили.

Убедившись, что с Данькой все в порядке, папа стал помогать носильщику укладывать упавший с тележки груз.

По радио объявили, что поезд отправляется.

— Уф, думал, не успеем, — сказал папа, воодружая на тележку последнюю коробку. Они с Данькой подбежали к двери вагона. Папа хотел подсадить Даньку, и тут увидел котенка.

— Это еще что?

— Котенок. Я его с собой возьму, — сказал Данька.

— Не выдумывай. Оставь его и залезай, поезд сейчас тронется, — строго приказал папа.

— Не оставлю, — заупрямился Данька.

— Слушай, кончай свои капризы! Не хватало на поезд опоздать. Мама ругаться будет. Брось его сейчас же, — папа взял котенка и положил его на перрон.

Котенок растопырил лапки, жалобно мяукнул и потянулся к Даньке. Данька схватил его и крикнул:

— Тогда и меня брось! У него кроме меня больше никого родственников нет. Как ты не понимаешь?

Проводница начала ругаться и кричать, что уберет поручни. Поезд дернулся и медленно пошел. Папа одной рукой подхватил Даньку, другой ухватился за поручень и на ходу запрыгнул в вагон.

В тамбуре он опустил Даньку на пол. Данька бережно прижимал к себе котенка. Папа протянул Даньке руку и сказал:

— Ты уж прости, старик, я погорячился. В конце концов, для одного котенка место всегда найдется. Мир?

— Мир, — Данька пожал папину руку, и они направились в купе.

Вдруг папа спохватился:

— А яблоки-то!

О яблоках в суматохе забыли, и они так и остались лежать рассыпанными по перрону.

— Жалко, — вздохнул Данька, а потом добавил, — ну ничего, котенок ведь лучше, чем ведро яблок. Яблоки съешь и все, а котенка можно дрессировать.

ГЛАВА 14. СОСИСКА

С тех пор, как у него появился котенок, Данька сразу же повеселел, а котенок стал всеобщим любимцем. Все несли ему лакомые кусочки и норовили погладить. Из всех лакомств больше всего новому подопечному Даньки понравились сосиски. Да и сам он походил на длинную тощую сосиску, поэтому Данька его так и назвал: кот Сосиска.

За время путешествия с котенком произошло поистине чудесное превращение: сосиска стала клубочком пуха. Из тощего облезлого заморыша, котенок превратился в пушистое, жизнерадостное, игривое существо. Весь день Сосиска был занят очень важными делами: ел, спал и гонялся за собственным хвостом.

Данька пробовал дрессировать его, но Сосиска либо думал, что с ним играют и начинал наскакивать на Даньку и хватать его за руку, либо, того хуже, зевал и, свернувшись клубочком, мирно засыпал. Иногда Данькино терпение лопалось, и он с досадой говорил котенку:

— Мал ты еще, чтобы учить тебя цирковым трюкам.

Но даже это не подстегивало Сосиску к учебе, и Даньке не оставалось ничего другого, как ждать, пока котенок подрастет.

Наконец, цирк приехал в другой город. Первые дни после переезда всегда самые суетные: все от мала до велика заняты расселением, распаковыванием реквизита и обустройством на новом месте. Данька, когда его не просили не путаться под ногами, тоже помогал изо всех сил. Ему не терпелось встретиться со своими друзьями: Бубликом, Грымзой и Фокусом-Покусом. При первой же возможности Данька побежал к Бублику.

Завидев Даньку, пес обрадовался не меньше, чем его дрессировщик. Бублик подбежал к Даньке, вертя хвостом как пропеллером, и, прыгая от радости, облизал Даньку в щеки и в нос. Когда с приветствиями было покончено, Бублик, наконец, вспомнил о деле и спросил:

— Ну что, дрессироваться начнем? Чего там ты принес?

Пес выжидающе посмотрел на Даньку.

— Я после обеда принесу, а то мама до обеда мне не дает куски таскать. Она говорит, что надо есть, когда положено.

— Это она правильно говорит. Я тоже считаю, когда тебе что положено, надо сразу есть, пока другие не съели, — согласно кивнул Бублик. — Значит дрессироваться после обеда будем? Ну ладно, я подожду. Только хорошо бы, чтобы мне было положено побольше.

— Ты не беспокойся, я обязательно что-нибудь принесу. А еще я тебя с Сосиской познакомлю, — пообещал Данька.

— Это хорошо, только я с ней уже и раньше знакомился, — облизнулся Бублик.

— Когда?

— Ну, сейчас я не помню, когда видел ее последний раз, но с сосиской я готов хоть каждый день знакомиться. Так что, тащи.

После обеда Данька, взял карамелек, подхватил Сосиску и побежал к Бублику. Завидев Даньку, Тобик, приветливо завилял хвостом, но при виде Сосиски насторожился.

— Бублик, я принес Сосиску, — радостно объявил Данька, посадив котенка перед Тобиком.

— Где она? — спросил Бублик.

— Вот, — Данька указал на котенка, который старательно обнюхивал Бубликову лапу.

— Я чего-то не понял. Ты сказал, что это сосиска? — недоверчиво переспросил Бублик.

— Да, это его так зовут, — сообщил Данька, поглаживая котенка.

Бублик фыркнул, укоризненно посмотрел на Даньку, и, не проронив больше ни слова, потрусил прочь.

— Бублик, ты что, обиделся? — Данька подхватил котенка и побежал за псом.

Тот и ухом не повел.

— А я тебе конфет принес, карамелек, как ты любишь, — сказал Данька.

Бублик остановился. Данька достал из кармана конфеты в липких бумажках. Бублик сглотнул слюну и отвернулся, но потом, искоса глянув на конфеты, сказал:

— Так и быть, съем, но я это делаю только из вежливости, чтобы тебя не расстраивать.

Бублик мигом слизнул карамельки. Данька достал еще.

Сосиска тоже потянулся к сладостям.

— Видал, и этот норовит, — язвительно сказал Бублик.

— Нет, он конфеты не ест, — покачал головой Данька.

— А печенье?

— И печенье. Он рыбу любит, — сказал Данька.