Книга Гражданская война в Испании. 1936-1939 - Николай Платошкин

Мятежники пытались скрыть от населения занятых ими районов блестящий успех республиканских войск. Газета «АБЦ» (Севилья) писала 26 июля о группах «красных бандитов», которым с помощью местного населения удалось «просочиться» через Эбро и которые почти полностью уничтожены «доблестными национальными войсками». Штаб-квартира Франко сообщала об «очистке» южного берега Эбро от «групп красных», в то время когда берег очищали как раз части Тагуэньи и Листера.

30 июля после бесплодных атак на Гандесу республиканцы стали окапываться. Перед Франко стоял уже ставший обычным выбор: либо оставить к югу от Эбро все как есть, и продолжать операции под Валенсией, либо выдавить противника с плацдарма восвояси. И опять, как под Теруэлем, Франко вопреки советам большинства генералов (Аранда даже от злости сломал кулаком стол) решил навязать республиканцам битву на измор. Со своей стороны, республиканцы не могли не принять вызов. Ведь основной целью их операции было продемонстрировать всему миру, что гражданская война в Испании далека от завершения. В Барселоне считали, что необходимо продержаться лишь несколько месяцев, а там разворачивавшийся вокруг Чехословакии кризис приведет к европейской войне (ведь не бросит же Франция в беде своего чехословацкого союзника, с которым она связана договором о взаимной помощи!), и Франко останется без германской и итальянской поддержки. А там — французы откроют границу, и новые партии современного советского оружия окончательно склонят чашу весов на сторону республики.

Итак, обе стороны, хотя и по разным причинам, начали крупнейшую в истории гражданской войны в Испании битву на истощение.

К началу августа над Эбро появились истребители обеих сторон. Республиканцы ввели в бой семь эскадрилий И-16, две из которых были еще укомплектованы советскими летчиками и три эскадрильи И-15. Но реально в боях одновременно принимали участие только 70 истребителей, так как часть сил (около 30 машин) прикрывала посадку возвращавшихся с задания товарищей. Германо-итальянская авиация начинала бои с 100 истребителями, включая все эскадрильи Ме-109. Мельдерс разработал новую тактику истребительного боя. Если раньше основной боевой единицей было звено из трех истребителей, то теперь «мессеры» действовали парами. В тройках много внимания летчики тратили на поддержание строя, что стесняло маневр. В парах же один истребитель атаковал, а другой прикрывал партнера. Чаще всего немцы летали сразу несколькими парами.

1 августа 1938 года Ме-109 сбили трех «курносых», 12 августа — три СБ и два И-16. 14 августа немцы заявили уже о 6 сбитых И-16. С испанскими пилотами «месершмитты» расправлялись легче, а советских становилось все меньше и меньше в результате отъезда на Родину. Замен уже не было.

По бомбардировочной авиации мятежники превосходили республиканцев в четыре раза. Над Эбро воевало всего две эскадрильи СБ (одна советская и одна испанская) в составе 21 машины. А всего в ВВС республики на тот момент было только 30 «Катюшек».

Во время своего первого наступления франкисты даже не решались контратаковать центральный плацдарм и обрушились на северный вспомогательный, который обороняла 42-я дивизия республиканцев. С помощью батальона танков и 100 орудий удалось ценой больших потерь к 6 августа вытеснить Народную армию обратно на северный берег.

На центральном участке в течение недели шли непрерывные бомбовые удары по понтонным мостам. Республиканская армия не могла помешать бомбежкам, хотя над переправами разворачивались ожесточенные воздушные бои с участием одновременно 50 и более самолетов. Но у мятежников в воздухе постоянно находилось 150 бомбардировщиков с мощным истребительным прикрытием. Стало сказываться очевидное неравенство в силах.

11 августа Ягуэ, сосредоточив 7 дивизий, начал атаку ключевого пункта республиканских позиций к югу от Эбро — высот Сьерра-де-Пандольс, расположенных к юго-востоку от Гандесы и достигавших 600–700 метров над уровнем моря. Твердый скальный грунт этой местности делал практически невозможным возведение фортификационных сооружений. На это и рассчитывали мятежники. Превосходства в живой силе у них сначала не было, и применялась следующая тактика: «позиции [республиканцев] завоевывает артиллерия и оккупирует пехота». Сьерру-де-Пандольс обработали 50 бомбардировщиков и 150 орудий. Но Ягуэ ждало разочарование. После каждого массированного налета с практически лишенных растительности высот, цепи наступавших встречал плотный пулеметный огонь измученных жарой (средняя температура была тогда + 35) и жаждой бойцов Народной армии. Отборные наваррские бригады, покорившие республиканский Север, истекали кровью. Весь мир узнавал номера безымянных высот (671, 698, 705 и другие), которые по несколько раз переходили из рук в руки.

Через 6 дней боев 4-я дивизия франкистов, которой не повезло больше других — ей пришлось атаковать позиции 11-й республиканской дивизии, командиром которой ранее был Листер — потеряла 90 % личного состава (9152 человека) и была выведена в тыл. Но и сами листеровцы лишились почти половины своих боевых товарищей.

Здесь было самое время воплотить в жизнь вторую часть республиканского плана. Рохо намеревался, наконец, связать франкистов атаками на разных фронтах и осуществить наступление в Эстремадуре. Но к середине 1938 года Центральный мадридский фронт находился в состоянии, бесконечно далеком от героического времени перелома 1936/37 годов. Все отборные коммунистические части и их командиры дрались на Эбро и Мадрид превратился в своего рода Кронштадт 1921 года. Командные посты в армии захватили анархисты и правые социалисты, видевшие основную цель не в борьбе с мятежниками, а в борьбе с коммунистическим влиянием в армии. Командующий всеми войсками центрально-южной зоны Миаха превратился, скорее, в символ войны и не вникал в текущие дела. Его честолюбивый начальник штаба полковник Матальяна был поглощен битвой под Валенсией. Войсками в Мадриде командовал уже знакомый нам полковник Сехисмундо Касадо (ранее он был начальником конного эскорта президента республики), не скрывавший своей неприязни к «выскочкам» типа Модесто и Листера. Его настроения разделяли офицеры-анархисты, считавшие, что их обходят при присвоении воинских званий. Хотя дело обстояло как раз с точностью наоборот. Когда Листеру дали подполковника за героические действия его дивизии под Теруэлем, то из-за соображений партийно-политического баланса, такое же звание получил командующий одним из корпусов под Мадридом анархист Сиприано Мера, не участвовавший в крупных боях со времен Гвадалахары. Гражданский губернатор Мадрида и комиссар частей Центральной армии были социалистами.

Как бы то ни было, войска Центрального фронта не торопились помогать своим товарищам на обильно политых кровью берегах Эбро, аргументируя это необходимостью сберечь войска для будущих решающих операций. Но тут наступление в Эстремадуре силами четырех дивизий (в том числе одной кавалерийской) начали сами мятежники. Эта группировка под командованием генерала Саликета вернулась к провалившейся в марте 1937 года идее захватить ртутные месторождения Альмадена. Только главный удар на этот раз наносился не с юга, а с запада. Но 7-й республиканский корпус оказался на высоте, и его две дивизии отбросили противника назад. Потеряв 5129 человек убитыми и ранеными, франкисты навсегда оставили мысль о захвате Альмадена.