Книга Тина и Тереза - Лора Бекитт

Возможно, Париж простит, но в этом смысле ему не было дела до Парижа. Он думал о Тине.

А Мишель завела руки за спину и расстегнула крючки: платье скользнуло на каменный пол.

Только Мишель может сама предлагать себя мужчине и при этом не уронить своего достоинства.

Конрад чувствовал губы женщины, видел ее закрытые глаза. И поразился силе рук, обнимавших его.

Он вспомнил Сидней одиннадцать лет назад, свою бедность и эту блистательную женщину, которая несмотря ни на что доставила ему минуты сказочного наслаждения в то время, когда он страдал, отвергнутый Элеонорой.

И она не забыла его до сих пор!

Как жаль, что желания человека способны порой поглощать его совесть, а мгновения мимолетного наслаждения, жажда триумфа заглушать голос истинных чувств!

Конрад и Мишель слились в едином неистовом объятии, забыв обо всем на свете.

Век счастья короток, все кончилось слишком быстро. Конрад был разочарован, он остыл от своих прежних восторгов, иллюзии рассеялись. А Мишель по-прежнему ничего не замечала. Она слегка задыхалась, ее волосы растрепались, но глаза все так же сияли.

— Теперь мы можем продолжить наш праздник. На балу, в ресторане, у меня дома, где пожелаешь! Париж сегодня твой, а ты мой в этот вечер! Раздели со мной свое счастье!

Тина, как и Конрад, прибыла в Париж рано утром. Город поразил, ослепил ее, на миг даже показалось, что прежде она не видела мира, будто по-настоящему и не жила.

Она шла по улицам, где ей предлагали купить ранние розы и фиалки, радовалась свету жизни и запахам весны.

Однако прошло совсем немного времени, и женщина поняла, на что себя обрекла. Она не знала французского, а те, кто был рядом, не говорили на ее языке.

Тина очень быстро устала, ей хотелось отдохнуть, но даже присесть было негде. Никто не обращал на нее ни малейшего внимания, в этом городе каждый, казалось, видел и слышал только самого себя.

А если не удастся отыскать Конрада? Надежда была только на Мишель Ламбер; Тина крепко зажала в руке бумажку с ее адресом. Она показала адрес кучеру, и тот понимающе кивнул. К счастью, это было совсем близко — Тина подъехала к особняку Мишель в полдевятого утра.

Она вышла из экипажа и внезапно ощутила испуг. Здесь жила известная актриса, богатая женщина, совершенно незнакомый ей человек. Тина почувствовала себя маленькой, ничтожной. Она подумала о том, что ее здесь совсем не ждут. Она появилась не вовремя.

Конечно, она сама была рада видеть Конрада всегда, в любое время, в любом месте, но он совсем другой… Не будет ничего ужаснее встречи с его холодным взглядом, особенно после того, что между ними произошло! Это все равно что вернувшись в родной дом почувствовать себя чужой. Тина охотнее всего ушла бы, но сейчас ей некуда было пойти. Придется довести дело до конца.

Она открыла калитку, прошла по узкой каменной дорожке, вьющейся между розовых кустов, поднялась по ступенькам и позвонила. Особняк, похоже, еще спал, но тем не менее через пару минут стеклянная дверь открылась. На пороге стоял лакей.

Тина попыталась объяснить, чего хочет, и в ответ ей задали несколько вопросов на французском. Она растерялась, не зная, что делать, но не уходила.

Лакей, привыкший выпроваживать бесцеремонных поклонников, хотел уже закрыть дверь, но тут послышался женский голос. Женщина что-то спросила, а после приблизилась к дверям. Она была молодая и хорошенькая. Белая кожа, темные волосы, умный взгляд. На ней было утреннее одеяние из муслина и шелка; на руках женщина держала маленькую собачку. Тина с надеждой смотрела на незнакомку. — Извините, я не говорю по-французски… Я ищу мадемуазель Ламбер.

Незнакомка вслушивалась в ее слова. Потом заговорила, и Тина облегченно вздохнула: собеседница немного знала английский.

— Я мадемуазель Ламбер.

— Меня зовут Тина Хиггинс. Я приехала из Австралии и ищу человека по имени Конрад О'Рейли.

Мишель, как видно, удивилась.

— Входите, — сказала она и отступила от дверей. Тина вошла. Богатый дом, кокетливый, нарядный, как и сама хозяйка.

— Наверное, что-то случилось? — произнесла Мишель. — Присаживайтесь, мисс. Я сейчас вернусь.

Она легким шагом направилась в глубину комнат. Тина осталась стоять. Какой прелестный дом! Аромат духов и цветов, тяжелые узорчатые шторы, ковры…

Мишель вернулась, уже без собачки, но все в том же утреннем наряде.

— Сейчас мистер О'Рейли придет, — сообщила она.

Больше женщины не успели перемолвиться ни единым словом — появился Конрад. Очевидно, он только что встал с постели и выглядел как тогда, когда Тина прибежала сказать о Мелиссе: растерянность перекрывала радость. Его глаза широко раскрылись: он словно не верил тому, что видел ее здесь. И в замешательстве произнес:

— Тина?..

Она молчала, чувствуя, как расстояние между ними стремительно увеличивается. Конрад не сделал шаг навстречу, не улыбнулся. Просто стоял и смотрел на нее. Его вид выдавал следы бессонной ночи, но не это явилось доказательством того, что случилось… Тина поняла, как это ужасно — почувствовать себя чужой человеку, которого ты считаешь самым близким на земле!

Но именно то, что Конрад не смог сразу же взять себя в руки и скрыть чувство вины, говорило Тине о том, что он ее все-таки любит. Да, любит… любил и несмотря на это проводил время с другой женщиной, говорил ей, наверное, те же слова, обнимал ее, целовал… Он, должно быть, надеялся, что она, Тина Хиггинс, ничего не узнает? И сумел бы скрыть все, промолчать, смог бы посмотреть ей в глаза?

Любовь без верности — так что же это за любовь?

Тина все поняла. Эта женщина — француженка, красивая, изысканная, тогда как она, Тина Хиггинс, обыкновенная женщина, не знаменитая, даже не очень образованная, человек, на внешности которого пережитое оставило свой след.

Тина не видела себя со стороны и не знала того, как сейчас хороша. Ее слегка тронутое загаром, не знавшее пудры лицо дышало свежестью, неуложенные волосы блестели и на фоне темного платья казались светлым золотом, а глаза, большие и строгие, были удивительно чисты. В ней чувствовалась прелесть простоты, она была красива красотой полевых цветов и первого весеннего утра.

Все трое молчали, и эта пауза прояснила все до конца: иногда молчание красноречивее всяких слов.

Наконец Тина расправила плечи и четко произнесла:

— Извините меня.

Потом повернулась к дверям. Она не заплакала, но что-то сдавило горло и не давало вздохнуть.

В этот момент Конрад тронулся с места и догнал ее. Он удержал Тину за руку в вестибюле, где не было никого. Мишель осталась в гостиной.

— Тина! — В его глазах были боль и страх, она поняла — страх за нее. — Тина!