Книга Ледяная кровь. Полное затмение - Андреа Жапп

— Конечно... Но сейчас моя дама занимается медовыми мухами. Она окуривает ульи, чтобы собрать их мед. Последний в этом году.

«Боже мой, какой ужас!» — подумала мадам де Нейра. Аньес так и не избавилась от манер вилланки. Черт возьми! Она же теперь была графиней д’Отон! Как она могла опуститься до столь презренной работы?

— Ну что же, мы поможем ей, — предложила Од де Нейра, старательно скрывая отвращение. — Проводи меня. А вы, — бросила она своему подручному, — подождете меня здесь.

Разбойник удивился, но не подал вида. За повиновение ему щедро заплатили. Од же ни за что на свете не хотела, чтобы свидетель убийства смог когда-либо причинить ей вред. Их будет только трое: Аньес, слабоумный слуга и она сама. Двое вернутся живыми. Да и кто поверит бреду идиота от рождения, если на то пошло? Тем более что он не поймет, почему умерла его госпожа.

Испытывая сладостное предвкушение, Од выпрямилась в седле. Она пустила кобылу шагом, следуя за Жильбером Простодушным, который что-то бормотал себе под нос. Од не поняла ни одного слова из его странного монолога. Впрочем, то, что он говорил, никого не интересовало. Надо было действовать молниеносно. Спешиться, растянуть губы в лучезарной улыбке, броситься к Аньес, крепко прижать ее к себе и вонзить иглу в плечо. Аньес не должна успеть понять, что они никогда не были знакомы. Од не имела права отступать. Несколько секунд промедления могли погубить ее столь блестящий план.

Густой дым окутывал рощу, расположенную в нескольких туазах от них. Од различила силуэт. Аньес.

Жильбер Простодушный шел впереди. Од со страхом отогнала от себя нервным жестом несколько надоедливых медовых мух, кружившихся вокруг нее. Слуга остановился и сказал:

— Дальше идти опасно. Они нервничают, потому что у них забирают мед. Я предупрежу нашу даму. Вам лучше спешиться. Я отведу лошадь немного назад. Иначе она испугается.

Жильбер схватил мадам де Нейра за талию и опустил на землю. Од даже не успела возмутиться. Потом он тщательно смахнул пыль с ее фиолетового платья из плотного шелка.

— Прекрати! Позови же, наконец, свою госпожу, мою подругу.

— Да-а, да-а...

Жильбер спокойно двинулся к плотной дымовой завесе и скоро скрылся в ней. Он заговорщически подмигнул чучелу, которое соорудил чуть раньше. Вдруг он стрелой помчался вперед и изо всех сил ударил сабо по улью. Улей упал. Жильбер помчался еще быстрей. Он бежал к пруду, собираясь в случае необходимости нырнуть в него с головой. Обезумевший рой вылетел из опрокинутого улья. Жужжание пчел напоминало раскаты грома. Наконец пчелы почувствовали главный запах — запах своего короля[137]. Огромная туча, устремившаяся на защиту своего суверена, заволокла небо. Од видела, как она неумолимо приближается к ней. Она бросилась бежать, пытаясь разогнать руками десятки тысяч насекомых[138]. Од кричала, как одержимая бесами. Пчелы сбились с пути. Не понимая поведения своего короля, они напали на Од. Мадам де Нейра упала. Через четверть часа она умерла от удушья. Ее ангельское лицо было обезображено отеками и укусами. В эти казавшиеся бесконечными минуты, когда она еще не потеряла сознание, в ее памяти всплывали чудовищные картины, а в ушах звучал голос ведьмы:

Вы умрете в жестоких муках и навсегда будете прокляты... Тот или та, кто покушается на мою жизнь, познает худшие страдания, нежели те, что терпят грешники в аду! Они дали слово и всегда держат его. Те самые, из преисподней!

Как ни странно, но единственным утешением Од, объятой ужасом из-за того, что она так и не сумела уравновесить чаши весов своей совести, служили воспоминания не об Анжелике, а о Гонории. И когда смерть вцепилась ей в горло, когда ей стало не хватать воздуха, Од молилась только за него.

Жильбер долго мыл руки, очищая их от земли. Он корил себя за злую шутку, которую сыграл со своими крылатыми друзьями. Но они поймут и простят его. Он окуривал улья, чтобы найти короля. Затем он раздавил его, зажав между двумя камнями, и тщательно собрал выделившуюся жидкость[139], которой затем пропитал платье злой ведьмы, делая вид, будто стряхивает с него пыль. Почувствовав сладостное облегчение, Жильбер рассмеялся. Он сдержал слово, данное рыцарю, и не обагрил свои руки кровью. Он не убивал ведьму. За него это сделали пчелы. В конце концов, если бы злая фея не размахивала руками, не визжала бы как свинья, которую режут, маленькие медовые мухи не стали бы ее жалить. Но тут Жильбер заволновался: не лишил ли он их места в раю? Быстрее, надо возвращаться в мануарий. Его добрая дама должна вот-вот приехать. Радость от предвкушения скорой встречи вытеснила тревогу о судьбе пчел.

Леоне, лежа в своей комнатке над конюшнями, пребывал в нерешительности. Вот уже несколько часов он взвешивал все «за» и «против». Впервые в жизни одиночество было рыцарю в тягость. Аньес, несмотря на всю свою мудрость и живость ума, не могла дать Леоне совет, ибо речь шла о ее сердечных переживаниях. В других обстоятельствах признаться инквизиции в убийстве Никола Флорена, чтобы снять с монсеньора д’Отона все подозрения, показалось бы ему единственным приемлемым решением. Однако рыцарь должен был оберегать Аньес и разыскать Клемана раньше, чем до мальчика доберутся люди камерленго. Достойно сражаться можно только с достойными врагами. Нечто противоположное было бы безумной глупостью.

Устроившись в маленьком круглом кабинете графа, Монж де Брине, сурово нахмурив брови, занимался текущими делами. Сведения, тайно полученные то тут, то там, совпадали. Казалось, Дом инквизиции Алансона охватила тревожная апатия. Жак дю Пилэ утверждал, что у него появилась необходимость собрать дополнительные свидетельства. Судьи до сих пор не вызвали монсеньора д’Отона на второй допрос, и он по-прежнему томился в камере для свидетелей, то есть для тех, кому еще не удалось предъявить обвинение. Неуверенность приводила бальи в бешенство. Все было готово. Он мог незамедлительно сдержать обещание, данное графу, и отправить мадам Аньес и ее сына на Сардинию, гарантировав тем самым их безопасность. Правда, он держал мадам в неведении относительно намерений ее супруга. Поставить графиню в известность означало бы огласить ей смертный приговор. И все же Монж де Брине пока не терял надежды.

Монж де Брине встал, приветствуя рыцаря де Леоне. Тот кивком отклонил предложение сесть.

— Мсье, вы человек чести и доверяете графу.

— Я люблю его.

— Вы прекрасно знаете этот край, и поэтому я прошу вас о помощи. У нас очень мало времени, поэтому я не буду ходить вокруг да около, пусть и покажусь вам немного грубым.