Книга Современная румынская пьеса - Лучия Деметриус

я счастлив, что ты жива!

Г и п п а р х и я (холодно). Это Диоген!

М е т р о к л (не глядя на Диогена). Ты должна немедленно пойти со мной! Отец со вчерашнего дня сидит на берегу моря и плачет. Он думает, ты утонула. Если б ты его видела, Гиппархия! Он поседел за одну ночь. Он плачет, рвет на себе волосы и ждет, когда морские волны вынесут твой труп. Пойдем, сестра!

Г и п п а р х и я. Я не могу уйти от этого человека, Метрокл! Я люблю его.

М е т р о к л. Если ты не пойдешь, отец умрет.

Д и о г е н. Иди, Гиппархия. Счастье никогда не должно строиться на чужом страдании. Иначе оно будет иллюзорным и недолгим.

Г и п п а р х и я (с глазами, полными слез). Диоген, дождись меня, не уходи!

Диоген ласково улыбается. Г и п п а р х и я  уходит с  М е т р о к л о м.

Д и о г е н (прислужникам). Насколько я понимаю, вы пришли не за ней.

В т о р о й  п р и с л у ж н и к. Разумеется, за тобой.

Д и о г е н. Если вас интересует, как я себя чувствую, то знайте, я здоров и живу прекрасно.

П е р в ы й  п р и с л у ж н и к (уверенно). Ты бродяга, Диоген!

Д и о г е н. Мы вроде бы договорились, что это постоянное место жительства снимает с меня подобное обвинение.

П е р в ы й  п р и с л у ж н и к (тем же тоном). Диоген, у тебя нет жилища.

Д и о г е н (показывая на бочку). Это больше чем жилище. Это — моя вселенная.

П е р в ы й  п р и с л у ж н и к (усмехаясь). Вселенная? Какая вселенная?

Д и о г е н. Моя вселенная. В которой я могу находиться наедине с собой.

П е р в ы й  п р и с л у ж н и к (с сальной ухмылкой). Или с девушкой.

Д и о г е н. Может, она — частица меня самого. Но это не ваше дело.

П е р в ы й  п р и с л у ж н и к. Вы только послушайте! Она — его частица! Вот бы тебе стать какой-нибудь вселенной!

В т о р о й  п р и с л у ж н и к. Почему ты не сидишь в бочке, раз это твое жилище?

П е р в ы й  п р и с л у ж н и к. Или твоя вселенная воняет?

Д и о г е н (спокойно). Я греюсь на солнце перед своим домом.

В т о р о й  п р и с л у ж н и к. Если ты греешься на солнце, значит, ты не в доме, а под открытым небом. А кто находится вне дома и не имеет документов, тот считается бездомным бродягой.

Д и о г е н. Всякий раз, как я вас завижу, я буду прятаться от солнца. (Залезает в бочку.)

В т о р о й  п р и с л у ж н и к. Пошли! У него не в порядке с головой.

П е р в ы й  п р и с л у ж н и к. Постой, у меня идея. Я тоже философ, вот так-то! (Гогочет.) Не так уж трудно иметь идеи! (Подходит к бочке, поднимает с земли нож Диогена и перерезает веревку, на которой сушится тряпье. Затем толкает бочку к другому прислужнику.)

Так они перекатывают бочку друг к другу. Начинается неистовая игра великовозрастных идиотов. Потом они находят другую забаву, вращая бочку вокруг своей оси, наподобие волчка.

К и ф а р е д. (перестав петь, сначала безмолвно наблюдает за этой сценой, а затем, потеряв терпение, кричит). Прекратите, подонки!

Прислужники на мгновение останавливаются, глядя на кифареда, а затем снова принимаются за свою идиотскую забаву.

(Кладет кифару и устремляется к ним.) Почему вы над ним издеваетесь? Почему, идиоты? Что вам сделал этот человек? Вы злитесь, что он свободен, что он не нуждается в вас? Оставьте его в покое! Оставьте его, слышите?!

Это самая длинная фраза, которую произносит кифаред, впервые выйдя из себя. Но двое прислужников не обращают на него никакого внимания. Кифаред бросается на них с кулаками. Он достаточно силен и дерется отчаянно. Застигнутые врасплох, те пытаются защищаться. Он настолько ослеплен яростью, что не замечает, как один из них поднимает нож Диогена. В тот момент, когда кифаред дерется с вторым прислужником, первый вонзает ему нож в спину. Кифаред поворачивается, смотрит на него с величайшим изумлением, затем молча, не издав ни единого стона, падает.

В т о р о й  п р и с л у ж н и к (дрожа от страха). Что ты наделал, болван! Мы снова угодим в тюрьму!

П е р в ы й  п р и с л у ж н и к (сжимая кулаки). Молчи! (В страхе оглядывается вокруг, потом пускается наутек.)

За ним убегает и второй. Оба исчезают. Неподвижное тело кифареда с ножом в спине. Некоторое время тихо. Потом из бочки вылезает растерянный и оглушенный  Д и о г е н, пошатываясь смотрит вокруг, затем замечает труп кифареда, подходит к нему и становится на колени.

Д и о г е н. Кифаред! Что с тобой, кифаред? (Понимает, что тот мертв.)

Слышатся приближающиеся шаги, затем голоса. Диоген встает, он сразу как-то сгорбился. Он ждет. Его лицо выражает тихую печаль, как у побежденного бога.

ТЮРЬМА

Тюремная камера. Д и о г е н — на нарах. Перед ним стоит  А р и с т о д е м.

Д и о г е н. Вот, старик, и постель, которой я так домогался!

А р и с т о д е м. Если бы ты прислушался к советам старого человека, ты бы не оказался здесь.

Д и о г е н (не защищаясь, как бы провозглашая некую философскую истину). Его убил не я.

А р и с т о д е м. Ты был рядом с ним.

Д и о г е н. Когда я подошел, он был уже мертв.

А р и с т о д е м. А где ты был, когда его убили?

Д и о г е н. Я не знаю, когда он был убит.

А р и с т о д е м. Ну а где ты был до этого?

Д и о г е н. В бочке.

А р и с т о д е м (беззлобно усмехаясь). В бочке?.. И ты ничего не слышал?

Д и о г е н. Я был совсем оглушен. Эти люди…

А р и с т о д е м. Мне известны твои показания. (Показывает нож.) Ты признал, что это твой нож.

Д и о г е н. Я резал им мясо.

А р и с т о д е м. Ты пользуешься ножом, когда ешь?

Д и о г е н. Я был не один. Я делил трапезу еще с одним человеком.

А р и с т о д е м. С кифаредом?

Д и о г е н. Нет. С девушкой.

А р и с т о д е м. А где была девушка, когда это произошло?

Д и о г е н. Ушла со своим братом.

А р и с т о д е м. Значит, она тоже ничего не видела.

Д и о г е н. Конечно. Она уже ушла. Когда пришел ее брат с этими типами…

А р и с т о д е м (перебивая). Ни один закон в мире не сможет избавить тебя от наказания, Диоген.

Д и о г е н (спокойно). Я его не убивал.

А р и с т о д е м. К несчастью, улики против тебя.

Д и о г е н. Это не улики.

А р и с т о д е м. Люди нашли тебя возле жертвы. А потом обнаружили твой нож… Для судей этого более чем достаточно.

Д и о г е н (впервые потеряв самообладание). Они убили его! Эти скоты способны на любое преступление.

А р и с т о д е м. У тебя есть какие-либо доказательства против них?

Д и о г е н. Они повсюду меня преследуют. Они меня мучили. Звери!

А р и с т о д е м. Не тебя, философа, Диоген, мне учить, что это еще не доказательства для обвинения кого-либо в преступлении. Тебе надо бы сначала оправдаться, а потом, если представится случай, уже обвинять. У тебя есть свидетели?

Д и о г е н. Моя совесть. Я не могу убить. Я испытываю отвращение к насилию. Да и зачем мне было его убивать?

А р и с т о д е м. Если ты не захочешь этого объяснить, объяснение найдут судьи.

Д и о г е н. Выдумают какую-нибудь ложь.

А р и с т о д е м. До установления истины истиной является ложь. Точно так же как истина может оказаться ложью, пока не раскрыта другая истина.

Д и о г е н. Ты хорошо усвоил уроки Аристиппа. Мой разум отказывается принять эту философию.

А р и с т о д е м. К