Книга Империя господина Коровкина - Макс Гришин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Десять, девять, восемь…
– Ладно, ладно, командир. Остынь, дай хоть мыслями собраться…
– Ну давай, Андрюша, собирайся давай. Я, конечно, и так много времени на тебя спустил, но если надо, ещё немного подожду!
В этот момент мобильный телефон Петро снова зазвонил и снова на нем высветился номер Шабаича. Петро уже с каким-то раздражением ткнул на красную кнопку сброса и отодвинул телефон подальше от себя.
– Рассказывай с самого начала: откуда ты взялся, кто всё это задумал, зачем задумал, и что вы, отморозки, уже успели натворить.
– Один я, – мрачно ответил ему Андрей, – больше нет никого.
– Один? – Петро засмеялся. – И что ж такой голожопый оборванец как ты в одиночку планировал сделать с нами, с целой империей, которая строилась десятилетиями? На что ты надеялся?! Это что, шутка такая или что это ток шоу «Страна ищет таланты»? Кто ты такой, чтобы даже поцарапать нас, не то, что ударить? Какие ресурсы в твоем распоряжении, деньги может, власть, знакомства? Что опасного есть в тебе, кроме этой твоей отрыжки и запаха нечистот, от которого цветы даже вянут?! Всё кругом работает на нас, всё нам подчиняется! Если мы захотим, о тебе не напишут даже в газетах, о тебе никто не вспомнит даже завтра, твое дело, само твое существование в этим мире, испарится в мгновение ока. Тебя вычеркнут из всех реестров, из паспортной базы, как будто тебя нет и никогда не было, ты исчезнешь бесследно, как будто тебя никогда не существовало, как будто твой паршивый батька никогда даже не подходил к твоей матушке! Ты хотел поиграть с нами? Поигра-а-а-л, молод-е-е-ец! Но игра твоя закончилась, мальчик, песочницу свою ты давно прошел и попал прямо в лапы к серьезным дядькам! – Петро перевел начинавшееся сбиваться от злобного напряжение дыхание и продолжил. – Но это лирика. Теперь давай ближе к делу. Дальше говори. Всё говори. Зачем всё это делал, кто помогал тебе, как всё это провернуть планировал. И про этого черта старого… как его, про этого деда с Витей со своим, про него тоже рассказывай давай.
– Витей?
– Витей, Витей! Не делай вид, что на знаешь. Газету эту ведь не спроста ты ментам подбросил. Ведь запутать зачем-то хотел. Но с этим дедом мы уже порешали, теперь с тобой осталось. Ведь в одной вы с ним шайке, отморозки, как пить дать!
– Витя мертв, Петя, и мертв уже давно.
– А-а-а, так значит я прав, значит это всё-таки ты этот прорицатель Ванга, который начал этого деда обрабатывать со всех сторон, это ты тогда к нему на скамейку подсел и всю эту свою чушь на уши вылил?! Что якобы мертв этот Витя и что якобы рано или поздно припрется к нему кто-то и начнет у него про этого Витю спрашивать и что тот, кто придет…
– И будет тот, кто Витю убил, – докончил за Петро Андрей. Петро поморщился от этих слов. Как и тогда, как и в разговоре с Владимиром Петровичем, намек на то, что он причастен к смерти сына этого старика был настолько явным, что не оставлял никакого маневра для иной трактовки. – Верно говоришь. Я это был!
Петро приподнялся с кресла и обошел вокруг стола. Теперь он стоял совсем рядом с Андреем, ствол пистолета был направлен ему прямо в лицо. Стрелял он плохо, но шансов промахнуться с такого расстояния у него не было. Но странное дело. По мере того как напряжение в нем возрастало, Андрей становился всё более и более спокойным. Он уже не базарил так, как прежде, и в его словах была сдержанность. Голос его, спокойная интонация, тембр, всё показывало в нем человека в состоянии полного контроля над своими эмоциями, как будто перед ним не было человека с пистолетом, как будто он был один у себя дома и был в полной безопасности.
– Я убил этого Витю, хочешь сказать? – спросил его тихо Петро где-то через минуту.
– Ты, – спокойно ответил ему Андрей и Петро, почувствовав слабость в ногах, облокотился на стоявший рядом стул.
10.
Крик Александра пронзил тишину и мгновенно разнесся по всему дому. Движение наверху активизировалось. Шаги стали громче и отчетливее, он услышал незнакомые голоса, один, второй, третий, потом снова голос Рафы, он крикнул ему что-то, вернее начало что-то громко говорить, но в этом момент снова скрипнул стул, что-то вспыхнуло в темноте тусклым красным огоньком и вдруг раздался оглушительный грохот, почти сразу за ним последовал и сильный удар, который повалил Александра лицом вниз, прямо в эту смрадную лужу.
Всё то, что последовало за этим, происходило для него уже как в тумане. Он помнил, как приподнялся он сначала на колени и потом пополз куда-то по полу, как натолкнулся на что-то неживое и большое, наверное, на тело Михи. Он развернулся и пополз в другую сторону. Кто-то громко орал рядом, кто-то мычал и стонал. Он добрался до стены и приподнялся. Дверь слетела с петель и валялась прямо за порогом этой комнаты. Он видел это потому, что сверху, сквозь образовавшуюся в полу брешь, просачивались в темноту лучи света. В своем контуженном состоянии он медленно дошел до порога и вдруг резко повернулся, будто забыв что-то. Взгляд разобрал очертания стула в темноте. Он был пуст. Они снова были одни. Но Рафа! Те, кто приехали за ним! Ведь он слышал их, ведь они были уже рядом!
– Рафа! – проговорил он, но гудение в ушах было настолько сильным, что он не мог услышать даже самого себя. – Ра-а-афа-а-а! – прокричал он уже громче и крик его разнесся по всем углам подвала. Ему никто не ответил. Лишь слабое потрескивание сверху, лишь гудение в ушах, да пульсирующий звук бившей в виски крови. Он направился к лестнице, к той, которая вела наружу и, с трудом перебирая ногами по скрипевшим ступенькам, начал подниматься наверх. Он думал, что дверь наружу будет закрыта, что ему придется ее ломать, но она беззвучно открылась от легкого его толчка и он оказался посреди залитой дневным светом комнаты. Свет был настолько ярким и интенсивным, что первые секунды он не мог видеть ничего, свет слепил его, свет заставлял его жмуриться, но вот его глаза стали привыкать к свету, в этой яркой дымке стали вычерчиваться интерьеры комнаты, которые показались ему странными. Одновременно начал возвращаться к нему и слух,
