Книга Сектант - Константин Костинов

– Нет, никуда я с вами не поеду. Не хватало еще служить экспонатом в засекреченном музее.

– Сейчас ситуация кардинально поменялась. Вы – из будущего, а значит, обладаете некоторыми знаниями о том, что нас ждет…

– Не вас.

– Хорошо, не нас. О том, что нас может ждать, такая формулировка вас устроит?

– Устроит. Меня не устраивает ваше предложение. Я никуда не поеду.

– Почему?

– А смысл? Того, что произошло у нас, у вас не случится, поэтому мои рассказы будут носить чисто познавательный характер…

– Не только. – Вацетис тяжело вздохнул. – Ваш рассказ о войне с немецкими фашистами меня… впечатлил…

– У вас этой войны не будет, как вы не понимаете!

– Это вы не понимаете. Вернее, ошибаетесь. Вы считаете, что войны не будет, потому что товарищ Сталин слишком разумен, чтобы ее развязать, а Гитлер, который достаточно ненормален, сидит в тюрьме? Так?

– Но…

– Вождь, как вы говорите, фюрер немецких фашистов Адольф Гитлер вышел из тюрьмы в декабре прошлого года. Война будет.

Сергей похолодел. Ой, дурак… Дурак беспамятный…

Вспомнился давний знакомый, теоретический нацист. Ведь он же говорил, говорил о том, что Гитлер сидел в тюрьме. Именно там герр Гитлер и написал свою книгу «Майн кампф». Почему, вот почему знания, полученные в жизни, постоянно лежат мертвым грузом и не всплывают даже тогда, когда они нужны просто позарез?

Гитлер – на свободе. Звучит как название дешевого ужастика, но Сергею действительно стало страшно. Гитлер – это война, и фашисты двадцать пятого года уже не кажутся такими гламурными, как в две тысячи десятом.

Может, метнулась шальная мысль, я ошибся? Ошибся с самого начала? И это не альтернативка, а наша реальная история? И впереди – на самом деле война?

Война… Четыре года крови, смертей, миллионы жертв, разрушенные города, сожженные деревни… И победа дорогой, очень дорогой ценой.

Победа?!

Сергея обожгло, как будто окатило кипятком. Победа?! А проиграть в первые же дни не хотите, Сергей Аркадьевич?

В нашем времени были танки, Т-34 и другие, были самолеты, патроны, снаряды, была миллионная армия. И мы чуть было не проиграли. А как СССР будет побеждать в этом мире?

Армия – полмиллиона. Танков – пятнадцать штук. О самолетах и речи нет, Зоя летала на немецком. Вот с этим побеждать?

И самое главное…

Двадцать пятый год слишком уж напомнил Сергею девяностые: тот же разгул преступности, наркоторговля, взяточничество. Даже террористы и те были здесь.

Все то же самое.

Промышленность развалена. Какие танки, о чем вы? Если даже косы закупаются за границей, если жалкую чернильную мастерскую нужно отбивать от бандитствующих конкурентов, как банковский сейф. Начало производства плугов воспринимается как значительное достижение. И вот с такими успехами, с такой промышленностью – строить танки и самолеты?

Конечно, до войны еще шестнадцать лет и можно было бы надеяться, что промышленность поднимется. Но Сергей все же был реалистом и в невозможное не верил. В Российской Федерации за шестнадцать лет такого скачка, как требуется здесь, не произошло, это при том, что у нас не было разрушительной многолетней войны. Нет, шансов, что здесь удастся построить все необходимые заводы и фабрики, практически нет.

И встретят в сорок первом немцев на границе двадцать танков с башенками и тридцать самолетов, у тех же немцев купленных. И винтовок будет не одна на трех человек, а дай бог если одна на десяток.

Конец. Здешний СССР погиб.

Ему, Сергею, остается только одно…

Сергей с ужасом понял, что сбежать – единственный разумный выход – он не сможет. Под шкурой «Сярежи» не было прежнего Сергея Вышинского ака Вышата, неудачливого менеджера и невезучего ролевика. Эта новая личность была категорически против бегства. Ей хотелось драться.

– Вы так покраснели, – усмехнулся наблюдавший за Сергеем Вацетис, – как будто я сообщил вам о пришествии Сатаны.

– Вы, как никогда, близки к истине, товарищ Вацетис, – медленно прошептал Сергей.

Что делать? Драться? С кем? Со Сталиным? А насколько жесток здешний Сталин? Сможет ли он исправить ситуацию? К кому бежать? К Дзержинскому? К Рыкову? К кому?

Кто в этом мире, кроме не совсем нормального Вацетиса, поверит в сказку о пришельце из будущего? Кто?

Что делать?

– Товарищ Вышинский… Вернитесь обратно…

Что-то делать самому? Без чужой помощи? А что? Что ты можешь сделать? Забросать немцев пузырьками с чернилами? Или…

Да нет, бред.

Убить Гитлера он, Сергей, не сможет. Нет, не в силу моральных качеств. Рука бы не дрогнула, капитан Ждан и бандит Мишка тому свидетели. Не так это будет просто чисто технически.

Это ведь надо попасть в Германию, причем не зная языка, то есть сначала изучить язык…

Найти и перетащить через границу винтовку, перед этим научиться стрелять из нее. Сделать глушитель, оптический прицел…

Кстати, через границу может помочь перебраться дядя Анисим…

Выследить Гитлера, убить и не попасться…

Черт, как все сложно!

– Товарищ Вышинский, что с вами?

Сергей вернулся из планов смертоубийства.

– Я боюсь… Я боюсь, что не справлюсь…

Вацетис встал. Положил на плечо Сергея руку:

– Да… Дерьмовое нас ждет будущее… Если даже такой человек, как ты, Сергей, не верит в помощь других людей. Ты нам все расскажи. – Голос латыша стал мягким, успокаивающим. – А уж мы сообразим, что сделать. Справимся мы с твоим Гитлером, даже не сомневайся…

– Справитесь? – Голос Сергея прямо-таки скрежетал. – Справитесь?! Да вы хоть понимаете, что вас ждет?

– Как что? Война. Думаешь, мы здесь живем и не знаем, что капиталисты на нас рано или поздно нападут. Готовимся мы к войне, гото…

– Готовитесь?! – Сергей вывернулся и вперил взгляд в глаза латыша.

– А что тут за шум по ночам? – В кухню просунулось заспанное лицо незнакомого мужичка.

– Пошел вон! – рявкнули хором Сергей и Вацетис.

Дверь захлопнулась.

– Готовитесь? С полумиллионной армией и десятью танками?

– У нас их не десять…

– Двадцать? Сорок? У немцев их будут тысячи! Знаете, сколько погибнет людей? Двадцать миллионов! Двадцать! В Ленинграде от голода погибнет полмиллиона человек! От голода! В Германию будет угнано в рабство и там погибнет миллион! Счет смертям пойдет на миллионы… Да что я тебе говорю, ты же не русский, ты латыш…

– Я – не латыш! – рявкнул Вацетис. – Я – большевик!