Книга Держи меня крепче - Сьюзен Льюис

Первой к присяге была приведена Венди Фрейзер. Наблюдая за своей бывшей начальницей, слушая то, что она говорит, Шарлотта все время ловила себя на мысли: «Интересно, что она чувствует в этот момент?» С учетом того, как непросто складывались их отношения, с учетом той взаимной неприязни, которую они всегда питали друг к другу, наверняка в этот момент она должна испытывать удовлетворение. Быть может, даже радость. Хотя уж кому-кому, как не ей, не знать того, что Шарлотта никогда не помышляла о том, чтобы причинить вред Хло. Так неужели она считает, что ее бывшая подчиненная заслуживает тюремного срока?

Вначале Венди было задано множество вопросов, не относящихся напрямую к рассматриваемому делу. Как долго она занимает свою должность? Принимала ли она непосредственное участие в найме Шарлотты на работу? Еще в самом начале, когда она только-только пришла в систему социальных служб. Потом Кентли спросил:

– У вас случались беседы с мисс Николс касательно ее поведения на работе?

– Да, довольно часто! – ответила Венди, глядя прямо на прокурора.

– Вы можете сейчас привести пару конкретных примеров, иллюстрирующих, зачем были нужны такие разговоры? – подсказал ей Кентли.

Венди отвечала без малейших колебаний, что, несомненно, указывало на ее предварительную подготовку к выступлению в суде.

– Ее всегда отличало некоторое своеволие, я бы даже сказала, упрямство. У нее на все и про все было собственное мнение. Любила поспорить. Не могу утверждать со всем основанием, что такие дискуссии были всегда полезны и конструктивны для остальных сотрудников департамента. Хотя именно такими должны быть все производственные споры, не так ли?

Кентли молча кивнул, давая знак продолжать.

– Если честно, то у меня всегда складывалось впечатление, что она ставит себя над коллективом, считает себя на голову выше всех остальных членов своей команды, да и всех нас, руководителей, тоже. Ей, как говорится, закон был не писан. Любила все и всегда делать по-своему. Однако я не хочу сказать, что она плохо обращалась с детьми или пренебрегала ими. Хотя у нее были всякие увлечения вне служебного времени. Например, самодеятельный театр, которым она руководила. Иногда у меня даже складывалось впечатление, что театр для нее стоит на первом месте и даже несколько отвлекает от основной работы.

Кровь отхлынула от лица Шарлотты, когда она услышала последнюю реплику Венди. Вполне возможно, та вовсе не собиралась лгать, но при этом так беспардонно извратила и исказила всю правду, что можно было только догадываться, как именно воспримут эту информацию присяжные.

Но вот Кентли сел, и тогда поднялся со своего места Джулиан Крейн.

– Могу я поинтересоваться у вас, мисс Фрейзер, – неторопливо начал он, – насколько пристально вы отслеживали в ежедневном режиме контакты обвиняемой с Хло, а также, в целом, как развивались события в данном конкретном случае?

Венди моментально покраснела.

– Как руководитель целого отделения, я не обязана вникать во все подробности того или иного случая. Моя задача – отслеживать соблюдение всех инструкций и положений, которыми обязаны руководствоваться наши служащие…

– Спасибо! – оборвал ее почти на полуслове Джулиан. – Но вы были в курсе того, что контролировать ситуацию в семействе Уэйдов было поручено именно мисс Николс?

И снова Венди растерялась.

– Не совсем! – промямлила она наконец. – Но я слышала…

– Простого «да» или «нет» будет достаточно!

– Нет, – ответила Венди напряженным голосом, интонации которого так были хорошо знакомы Шарлотте.

Но Джулиан еще не закончил свой разговор со свидетельницей.

– С учетом тех обстоятельств, которые вынудили вас провести беседу с мисс Николс в части соблюдения, как вы сказали, всех инструкций и положений, мы бы хотели услышать от вас, что конкретно подразумевается под этой формулировкой. Каковы они, эти правила, и нарушала ли их мисс Николс? Возможно, у вас есть пример в качестве ответа на поставленный вопрос?

Венди занервничала. Это было видно невооруженным глазом.

– Я постоянно напоминала ей о том, что она несвоевременно приводит в порядок все свои бумаги! – твердо отчеканила она. – А она вела себя так, будто бумаги – это суть не столь важно. Дескать, вся эта писанина мешает ей работать. Я понимаю! Отлично понимаю! Бумажная работа скучна! Ее никто не любит! Но именно скрупулезная и всесторонняя отчетность позволяет нам четко отслеживать все то, что происходит в отделении. И правила здесь для всех одинаковы, а она – не лучше других!

Джулиан согласно кивнул головой.

– Можете ли вы утверждать со всем основанием, что в вашей отчетности есть пробелы именно в той части, которые непосредственно касаются семейства Уэйдов? Регулярно ли мисс Николс сдавала вам свои отчеты с тех пор, как ей поручили вести это дело?

Венди бросила беспомощный взгляд на Кентли.

– Я… я… я не проверяла, но…

Она умолкла, увидев, что Джулиан о чем-то тихо переговаривается с Энтони.

– Мисс Фрейзер! – Джулиан снова встал со своего места. – Скажите прямо, у вас есть какие-то личные мотивы для неприязни к мисс Николс?

– Вопрос не относится к делу! – подал голос Кентли.

Судья взглянула на Джулиана. Он не удосужился ответить на реплику прокурора, а лишь поблагодарил Венди и снова уселся на свое место.

Его точка зрения на вопрос, оставшийся без ответа, была ясна и понятна.

Следующим для дачи показаний пригласили Томи. Кардиган в морском стиле, шикарный галстук огненно-красного цвета. Шарлотта понимала, что он крайне раздосадован тем, что выступает в качестве свидетеля от стороны обвинения. Не отсюда ли его откровенно эпатажный вид? И даже некоторая растерянность. А ведь Томи не новичок в судейских коридорах. Ему и ранее неоднократно приходилось участвовать в самых разных процессах, а сегодня от него требуется лишь одно, о чем ему неоднократно напоминали в последние дни и Энтони, и сама Шарлотта. Говорить правду, только правду и ничего, кроме правды.

Именно так он и говорил! Правда, обвинитель из кожи лез, чтобы интерпретировать его ответы в более критическом ключе, чем они прозвучали на самом деле. Во всяком случае, все позитивные комментарии Томи умело смазывались репликами прокурора, либо как не относящиеся к делу, либо с намеренным искажением их смысла.

К тому моменту, как наступила очередь Джулиана задавать свои вопросы, Томи весь взмок от напряжения, а на его лице читалась откровенная неприязнь по отношению к Кентли.

– Как непосредственный руководитель мисс Николс, – начал Джулиан в своей обычной неспешной манере, – замечали ли вы, что ваша подчиненная привязалась к девочке сильнее, чем к другим детям?

– Да, замечал!

– И вас это встревожило?

– Конечно! Впрочем, как руководитель, я всегда начинаю тревожиться, когда кто-то из моих подчиненных начинает слишком эмоционально реагировать на исполнение своих служебных обязанностей.