Книга История кавалерии. Вооружение, тактика, крупнейшие сражения - Джордж Тейлор Денисон

Тогда представим конников, выстроенных в правильном порядке, быстро надвигающихся на пехоту, но с саблями в ножнах, разве не произведут они огромное впечатление (даже без всякого «блеска стали»)? И разве удар их не будет более чувствителен для пехоты, чем удар конников с саблями наголо, двигающихся медленным аллюром?

Мы убеждены, что главное в атаке конницы все же сила удара, и если к этому добавить смертоносный огонь револьверов, то моральный эффект во многом увеличится. Особая вера пехоты в свое огнестрельное оружие также заставит их опасаться частых залпов револьверов, причем больше, чем сверкания сабель.

Следовательно, если желают иметь кавалерию, способную атаковать пехоту и артиллерию, тогда все доводы указывают на необходимость использования конницей револьверов – на скорости, на близком расстоянии, против каре, используя вместо сабли.

Саблю же следует использовать во время преследований и стычек с конницей противника, так, чтобы атаковать без тяжелых потерь при сближении. Тогда удастся лучше сохранить порядок и с большим успехом применять саблю. Так в армии южан, похоже, каждому конкретному солдату было позволено использовать то оружие, на которое он больше полагался. В результате часто в ходе боя солдаты использовали сабли и револьверы – одни рубили, другие стреляли.

Любая конница, организованная по такому принципу (причем солдатам надо последовательно внушать, что стрельба не должна уменьшать быстроту атаки), будет безусловно иметь много шансов на успех. Страх перед револьверными пулями помешает пехоте врага целиться и сделает потери конницы меньше. В то же время конники, сознающие свою силу в рукопашном бою, инстинктивно будут к нему стремиться. Нескольких удачных атак достаточно, чтобы поднять моральный дух конницы и ослабить уверенность пехоты, тогда одна победа последует за другой.

Длинный револьвер пригоден и против сабли. Во время американской Гражданской войны он постоянно использовался, чтобы отражать удары сабли или защищаться от колющих ударов, равно как для смертоносных выстрелов.

Чем дальше исследуешь данный предмет, тем более очевидным становится тот факт, что следует затратить огромные усилия, чтобы обеспечить кавалерию этим превосходным оружием. Доктрина эта, конечно, выглядит ересью в глазах всех старых кавалеристов, основывающихся исключительно на прошлом, они отдают предпочтение сабле, потому что в их времена она была самым удачным оружием для кавалерии.

Однако эту точку зрения поддерживает только слепое следование традиции. Разумное же исследование прошлой истории кавалерии показывает, что время от времени перемены в ведении войны всегда происходят. Мы же сами придерживаемся того мнения, что сегодня следует сделать очередные изменения. Кавалерия, предназначенная для действий на поле боя (т. е. линейная кавалерия), должна иметь револьверы.

Легкая конница и конные стрелки

Нам уже доводилось писать о том, что линейная кавалерия должна составлять только одну четвертую часть всей конницы армии. Сфера действий кавалерии на поле сражения настолько сузилась, что было бы ошибкой учреждать слишком большую численность таких конников, которые не очень пригодны для иного применения.

Легкая же кавалерия подходит для выполнения второстепенных, но весьма деятельных военных операций, именно от нее армия ждет разведывательной информации, защиты, конвоирования, поисков. Поэтому она продолжит осуществлять самую значительную и реальную службу, прикрывая марши и осуществляя охрану основной части армии.

Ни один исследователь военной истории не может не поддаться исключительному влиянию, которое операции легкой кавалерии и разведки всегда оказывали, должным образом или нет, в зависимости того, хорошо или плохо или были организованы.

Описанные на предыдущих страницах случаи настолько многочисленны и поразительны, что не нуждаются в повторном упоминании. Просто заметим, что ничем более французы не обязаны своему поражению в 1870 году, как слабым действиям их конницы в сторожевой и разведывательной службе и тщательному осуществлению такой службы немецкой кавалерией.

Скорость движения всегда была одной из главных составляющих успеха на войне. Великий Наполеон настолько вдохновился этой идеей, что считал, что армия в 10 тысяч человек, которая могла в среднем пройти 20 миль за день, оказывала такой эффект на успех кампании, как и та, что насчитывала 20 тысяч, но проходила всего 10 миль за день.

Если сказанное и верно, то, несомненно, это правильный принцип, и тогда размещение 10 тысяч человек на лошадях станет равным по значимости 20 тысячам. Однако мы увидели, что кавалерия не способна защищать позицию, не может даже эффективно проявлять себя в обороне, наконец, она не способна действовать на любой местности или атаковать укрепления.

Следовательно, в большинстве случаев перечисленные обстоятельства уменьшают значение действий таких 10 тысяч человек на дополнительной скорости. Однако, если эти солдаты по прибытии на место, где возникает в них нужда, спешатся и станут сражаться пешими, как пехота, их можно будет использовать на любом виде местности, вовсе не опасаясь того, что их отсекут в случае окружения или отступления. Именно последнее обстоятельство и привело к появлению драгун.

Когда Александр Великий преследовал Дария III, напомним, что он поместил 500 человек из своей лучшей пехоты на то же самое количество кавалерийских лошадей и таким образом двигался с предельно возможной быстротой. До его времени для этих целей использовались колесницы.

Позже данная идея возродилась в драгунах, и в течение многих лет драгуны составляли значительную часть армий. Наполеон высоко ценил такую конницу, считая, что кавалерию всех типов следует оснащать огнестрельным оружием и обучать бою пешими.

Значение драгун, способных быстро перемещаться к решающей точке боя и сражаться там пешими, начали осознавать достаточно рано. Все же отмечаются случаи, когда в течение многих лет к этим войскам относились пренебрежительно, не осознавая их истинной силы. Необычайный успех конных атак Фридриха II Великого оттеснил драгун в тень и заставил поверить, что идея драгун ошибочна. Существует также много других веских причин, которые в прошлые времена мешали полностью оценить этот тип кавалерии.

То, что сражения проводились на открытой местности, практически не предоставляло возможностей, чтобы драгуны спешивались и получали преимущество во время своих действий. Когда местность оставалась открытой и почва подходила для действий конницы, то оказывалось лучше, чтобы драгуны действовали как кавалерия и обрушивались на пехоту на скорости.

Соответственно, полки драгун превратились, как и в большинстве армий, просто в кавалерию и почти неизбежно использовались таким образом. К тому же и их вооружение не разрабатывалось таким образом, чтобы побуждать их сражаться пешими, имея преимущество, и, следовательно, принцип формирования драгун впал в немилость.

Если мы оградимся от предрассудков, вытекающих из трудностей, обусловленных бывшим состоянием военного искусства, особенно если эти трудности не существовали в настоящем, то драгуны могли бы быть возрождены. Но еще во время Гражданской войны в США драгуны обычно вооружались старомодными гладкоствольными карабинами, представлявшими собой оружие ограниченного радиуса действия с неточным прицелом.