Книга Вирус "А". Как мы заболели вторжением в Афганистан - Валерий Самунин

На авиабазу Баграм каждый день садились тяжелые транспортные самолеты из Союза — с людьми, боеприпасами, бронемашинами. Питомцев балашихинских курсов собирали по всей стране и спешно отправляли в Афганистан. По всему было видно, что скоро здесь начнется большая заваруха.

* * *

После того памятного совещания у Иванова, когда генерал под большим секретом сообщил, что наверху принято решение «ориентироваться на здоровые силы в партии», прошло две недели. Однако никаких конкретных указаний из Москвы больше не поступало. Начальник представительства КГБ в Кабуле понимал, что дело идет к развязке — на это указывало много признаков и в первую очередь то, что ежедневно прибывали все новые люди из Центра: бойцы спецназа, офицеры контрразведки, какие-то таинственные генералы из Минобороны.

Прибывавших зенитовцев нацелили на разведку всех важных объектов в Кабуле: военного ведомства, МВД, правительственных зданий, узлов связи, радио и телевидения, тюрьмы, аэропорта… Внимательно изучались подходы к ним, рассматривались варианты штурма и захвата, пути отступления.

Труднее оказалось подобраться к самому Амину. Правда, в его окружении находились несколько советских специалистов, но они не имели отношения к КГБ, поэтому рассчитывать на их помощь не решились. Это были диетологи, консультировавшие главу государства и членов его семьи по вопросам питания. Ограничились тем, что аккуратно, не вызывая подозрений, побеседовали с диетологами, когда они приезжали в посольство: расспросили о гастрономических пристрастиях Амина, его слабостях, распорядке дня. На днях в этой команде ожидалось прибавление: из Москвы должны были прислать повара.

Был еще один человек, который по долгу службы находился в непосредственной близости к Амину, — майор Юрий Кутепов из 9-го управления КГБ. Он выполнял роль советника при начальнике личной охраны Джандаде, но и с Кутеповым вышла накладка: от своего непосредственного начальства из «девятки» он никаких указаний не получил (да и получить их не мог, до такой степени все было засекречено), поэтому выполнял возложенные на него обязанности по обеспечению безопасности «первого лица» в высшей степени ответственно и добросовестно. Да и как иначе он мог их выполнять, раз был научен только одному: ничто не должно было угрожать охраняемому лицу. Обращаться к нему с деликатными просьбами сочли нецелесообразным.

Эта секретность еще сыграет впоследствии злую шутку со многими из действующих лиц разворачивавшейся драмы[53].

На декабрь был намечен перенос резиденции главы государства из Арка на окраину Кабула, туда, где заканчивался проспект Дар-уль-Аман. Там, в отдалении от городских построек, на высоком холме возвышался величественный дворец, почти замок, прежде использовавшийся как штаб кабульского гарнизона. Сразу после революции с помощью немецких специалистов его начали капитально ремонтировать, оснащать всем необходимым для жизни и работы главы государства. Средств не жалели: дворец был щедро отделан гранитом, мрамором и ониксом, его покои освещались прекрасными хрустальными люстрами, полы сделаны из наборного паркета.

Имел этот объект только один существенный недостаток. Если Арк находился в самом центре Кабула и был обнесен двумя рядами толстых крепостных стен, то Тадж-Бек (так назывался дворец) стоял в чистом поле, на вершине холма. И потому был достаточно уязвим в смысле безопасности. Но почему-то Амина это не смущало, он активно готовился к переезду, лично осматривал варианты меблировки семейных апартаментов, дизайн кабинетов и парадных залов.

В конце ноября Богданов встретился с командиром гвардии майором Джандадом. Еще недавно тот отвечал за жизнь товарища Тараки. Однако вовремя сориентировался в изменившейся обстановке и в дни сентябрьского переворота не только изящно принял сторону Амина, но и делом продемонстрировал ему свою преданность, приняв непосредственное участие в убийстве генерального секретаря и основателя НДПА.

— Товарищ Джандад, — обратился к нему через переводчика Богданов. — Мы бы хотели осмотреть будущую резиденцию главы государства. Все ли учтено с точки зрения безопасности? Наше руководство в Москве выражает обеспокоенность, особенно в связи с активизацией действий мятежников и террористов. Нас с вами не простят, если с товарищем Амином что-то случится.

— Конечно, конечно, — угодливо засуетился майор. — Я сам хотел вам это предложить. Готов сопровождать вас в любое удобное для вас время.

На следующий день Иванов, Богданов и еще несколько офицеров представительства в сопровождении Джандада отправились на «экскурсию». От посольства это было недалеко, километра три по прямому проспекту, который упирался в комплекс, состоящий из двух красивых отдельно стоящих зданий.

— Здесь мы разместим министерство обороны и Генеральный штаб, — пояснил майор.

Дальше дорога повернула налево, и ее тут же перегородил шлагбаум. Рядом находился хорошо укрепленный блокпост.

— Все. Здесь, за километр от Тадж-Бека, начинается запретная зона, — сказал Джандад. — Проезд возможен только для машин, имеющих специальный пропуск. И больше никакой другой дороги ко дворцу нет.

В этот день представителям КГБ удалось самым подробным образом осмотреть всю будущую резиденцию афганского диктатора — от подвалов до личных покоев Амина, с его спальнями, ванными и барами. Проинструктированные заранее офицеры представительства старались не упустить из внимания ни одну деталь: расположение дверей, окон, лестничных пролетов, лифтов, стенных ниш, подсобных помещений, представительских залов, холлов… На дворец смотрели и с точки зрения возможного вооруженного захвата, и на предмет установки здесь спецтехники, и изучали пути скрытного проникновения. Все это было в тот же день подробно описано, составлены поэтажные планы, а записи до поры легли в сейф.

Руководство Центра, узнав из шифровки о проведенной акции, выразило сдержанную похвалу и рекомендовало продолжать работу по поискам подходов вплотную к «известному вам лицу».

И тут Богданову улыбнулась удача.

Когда он работал резидентом в Иране, к ним был направлен на стажировку из управления «С» будущий разведчик-нелегал Михаил Т. Закончив свою миссию, стажер выразил желание по традиции отметить отъезд на родину прощальным ужином. Ясно дело, любой ресторан при этом исключался. Но будущий нелегал, как выяснилось, по своей первой профессии был поваром, поэтому он предложил накрыть стол на квартире у своего куратора-офицера резидентуры. Все хлопоты по приготовлению закуски стажер брал на себя. Вечер удался. Парень проявил чудеса кулинарного искусства, в особенности по части блюд азербайджанской кухни. С тех пор Богданов ничего не знал о его судьбе.

И вот неожиданная встреча. Собираясь на выезд в город, начальник представительства позаботился о сопровождении из числа вооруженных зенитовцев — так было принято в Кабуле в последние недели. Офицеры спецназа прибыли в посольство на «Волге» и, выйдя из машины, ждали шефа у посольского подъезда. Богданов уже собирался сесть в свой «Мерседес», когда один из зенитовцев негромко окликнул его по имени-отчеству. Леонид Павлович обернулся. Каково же было его изумление, когда он увидел того самого стажера, который два года назад отрабатывал свою легенду в Тегеране. Было удивительно, что будущего нелегала «засветили» в «Зените», обычно такой контингент берегли от лишних глаз даже в своем родном управлении «С». Значит, что-то не сложилось у него с «длинной» командировкой. Скорее всего, стал жертвой предательства.