Книга Другая история литературы. От самого начала до наших дней - Дмитрий Калюжный

Загадка XII века

Говоря о развитии искусства (см. «Другая история искусства, М., Вече, 2001), мы отметили архаичность произведений XI–XII веков. Это так называемая романская эпоха, переходящая ближе к началу XIII века к готике. Основываясь на классическом искусствознании, мы видим в этой эпохе изделия, сюжеты которых не имеют ничего общего с тематикой, излюбленной в Древних Греции и Риме. Перед нами уродливые, неумелые, далекие от античных идеалов произведения изобразительного искусства. Это известно и художникам и искусствоведам:

«Повсюду повторяется одна и та же орнаментальная схема лица: глаза, обведенные кругами, будто они в очках, длинный прямой нос с изуродованными ноздрями, по большей части крошечные уши, пухлые щеки, схематичные, заплетенные в косички волосы» (Феге).

«Манера, в которой исполнены все эти скульптуры, характеризуется тем, что свойственное прикладному искусству понимание форм, воспитанное на резных из слоновой кости и на золотых чеканных изделиях, перенесено в произведения монументального масштаба» (Дегио).

Как считают искусствоведы, романское искусство «естественно примыкает к позднеантичному христианскому искусству». Каким образом XII век «примыкает» к V веку, они не объясняют. А мы им поможем: посмотрите на стандартную «греческую» синусоиду, и вы увидите, что и в самом деле эти века лежат на одной линии № 4.

Но литература неожиданно дает нам другую картину: наряду с работами неумелыми мы находим весьма изощренную поэзию и прозу, склонную к античной тематике, причем и латинскую и греческую, чего нельзя объяснить даже опережающим развитием словесных искусств по сравнению с изобразительными. Можно для начала предположить, что работы неумелые действительно принадлежат XII веку, но будет ли правильным вывод, что сильные, изощренные произведения «привнесены» сюда по ошибке или умыслу?

Германн Расслабленный. «СЕКВЕНЦИЯ О СВЯТЕЙШЕЙ ТРОИЦЕ»:

Троичной Единости,

единосущной Божественности

Хвала многовидная —

Владыке,

что в безначальном

самотождестве покоится,

как Вечность,

Иатриилу дивному;

и Слову, собезначальной

Отчей Мудрости зиждительной,

от века просиявшей Истине;

и Тебе, сих обоих

Благоволение,

Параклите сладостный,

о, Блаженство святое

и Святость всесветлая!

Истинная и благая

Вечность,

вечная же и благая

Истина.

Истинная и вечная

Благость!

Отче, Эл, Элион,

Элоэ, Элион,

Иа, Садаи,

Свет, Самаин,

Ты еси Эйэ, Бог

Саваоф, неизреченный

Адонаи;

от Тебя сотворенных

помилуй.

Петр Дамиани. «НА ВЕЧЕРНЕ»:

Царствия небес благородный консул,

Мы к тебе взываем с мольбой, да явишь

Курию Олимпа для нас отверстой,

Апполинарий!

Слуг твоих да примет Ключарь небесный,

Что утешен много питомца славой

И ликует, вняв, как тебя величит

Мерное пенье.

Ибо ты Равенне, в ночи косневшей,

Вверженной во мрак и обман кумиров,

Утренней Звездой возблистал с Востока

Пламеннозрачно.

Иренея отпрыск, незрячий прежде,

Зрит, дивясь, тебя, как светило мира;

Ты ж уму отца, как и взору сына,

Свет открываешь.

Не поможет Фекле врачей искусство,

Не помогут сонмы богов безбожных;

Но тобой она спасена и к небу

Очи подъемлет.

Радостно глаголют уста классийца,

Что разверсты мощью твоей молитвы,

И, слова слагать научившись, славят

Отчее Слово.

Деву, что двоякой подпала смерти,

Воздвигаешь ты от греха и тлена;

Се, дыханьем – плоть, благочестьем – сердце

Животворится.

Славу и хвалу мы Отцу приносим,

Что Своих святых возвеличил дивно,

С Ним же Сыну честь и Святому Духу

Буди вовеки.

Такие простенькие, наивные стихи как раз свойственны эпохе. Но тут же, в сборниках европейских и византийских произведений XII века, опубликованы масштабные литературные полотна, воспевающие античных героев, выполненные в классическом стиле, иногда содержащие прямые обращения к древним авторам. Даже одна лишь разностильность этих работ может вызвать у непредвзятого читателя недоумение, нас же, предлагающих свою хронологию и объясняющих механизм построения традиционной истории, особенно волнует несовпадение стиля с нашей синусоидой.

Для «греческих» работ возможный выход мы показали в предыдущей главе: они должны быть датированы по «византийской» волне синусоиды. Теперь мы покажем, что не только греческие, но и многие латинские произведения XII века нужно отнести к XIV–XV векам; так все приходит в норму: ведь в этих веках мы в изобилии встречаем и сходные литературные приемы, и склонность к антике! Приходится признать, что многих латинских авторов, в том числе и национальных авторов Европы (англичан, французов) следует датировать по «византийской» волне.

Вальтер Шатильонский (XII век). «АЛЕКСАНДРЕИДА»:

В детские годы, когда еще были пухом покрыты

Мальчика щеки, когда на лице не курчавился волос,

С Марсом поспорить он не был готов, но всем своим сердцем

Рвался к оружью: слыхал он не раз, что должны быть подвластны

Земли Пеласгов отцу, но их, подчинив себе, Дарий

Держит под игом; и мальчик, разгневан, вскричал, негодуя:

«О, как медлительно время течет! Когда же удастся

Мне, в смертельном бою, взмахнув мечом засверкавшим,

Сбросить персов ярмо? Когда мне удастся, тирану

Медленный бег колесницы пресечь нападением быстрым,

Войско повергнуть в смятенье? Когда же львенок поднимет

Знамя свое? И когда же, увенчанный шлемом, он сможет

С мощным сразиться врагом? И разве в своей колыбели

Не был младенцем Алкид, когда двух змей кровожадных

Он, задушив, умертвил? А разве бы я не решился

Подвиг такой же свершить, когда б до сих пор не внушало

Мне ребяческий страх Аристотеля славное имя?

В возраст двенадцатилетний – пусть тело еще не окрепло —

Доблесть души велика; возмещают цветущая юность,

Пылкий задор недостаток годов! И доколь меня будут

Сыном считать Нектанеба? Нет, выродком я не останусь!»

Так он сам с собой говорил в негодующем сердце…