Книга Теневая месса - Дарья Кадышева

— Помнишь, я говорил тебе, что никто не вправе распоряжаться твоей жизнью? — промурлыкал Катэль. — Многое изменилось с той поры. Сегодня её ценность для меня ничто. Ты просто очередной этап моего плана.

Человек в тёмном приблизился, и Лета узнала Рихарда. Она распахнула глаза в ужасе и попыталась покачать головой. Керник прижал палец к губам.

Он подходил всё ближе, тихо ступая вслед за Катэлем. Лета в панике смотрела на него, гадая, как заставить его остановиться. Помня, на что был способен Безумец, девушка знала, что Рихарду с ним не справиться. Она сомневалась, что кто-то вообще в этом дворце способен противостоять ему.

Рихард прыгнул. На мгновение его обхватил ореол красного света, затем он упал на пол замертво. Кинжал так и не добрался до Катэля.

Эльф опустил свободную руку и обернулся. Провёл скучающим взглядом по кернику и цокнул языком.

— Как я уже говорил: ты и чародейка. Мне больше никто не нужен.

Он встретил её испуганный взгляд. Глаза вспыхнули алым.

— Спи, — шепнул Катэль, и Лета провалилась во тьму.

Глава 31. Часть 1

Глава 31.

Из тени.

Ей мерещилось всякое. Вой раненного зверя в лесу. Крик соколицы в безоблачном бирюзовом небе. Человеческий стон в чёрном дыму.

Едва слышно — чей-то бредовый шёпот, окаймлённый рваными вздохами. Кто-то рыл землю, выдирая ногти. Совсем рядом с ней. Выдирал клочки травы, делал яму такой глубокой, что через почву уже начинали просачиваться огненные воды Блазнгара.

Шёпот усилился. Он был у самого уха.

Во рту появился привкус мокрой земли. Так странно, он напоминал ей немного кровь. Лета попыталась двинуться, и спину обожгло холодом.

Алый зрачок в серебристой радужке глядел прямо в нутро. Тёмные узоры вен на запястье змеились, рассылая отравленное зелье по всей конечности. Она чувствовала, как оно поднимается всё выше и выше, добирается до бьющегося сердца.

Тот, кто с жадностью копал землю окровавленными руками, остановился и поднял белую голову. Лета протянула руку, чтобы ощупать его лицо. Пальцы заскользили по твёрдой поверхности, мало похожей на кожу человека. Скорее на гладкий мрамор. Не было глаз, рта, носа. Но оно шептало ей что-то.

Шёпот был близко, она различала его слова. Это была молитва. Но какому богу?

Очнись.

Лета открыла глаза. Колющий зрение туман не сразу дал ей разглядеть место, в котором она находилась. Но зато она отчётливо чувствовала — Катэль был рядом.

Девушка зажмурилась, поводила глазами под закрытыми веками. Она была прижата к чему-то каменному и не чувствовала рук и ног. Паралич всё ещё действовал.

Туман отпустил её, и она открыла глаза. Обзор прояснился.

Она бывала пару раз в тронном зале, но никогда не видела его таким мрачным. За аркадой, там, где должно проплывать утреннее солнце, была лишь колеблющаяся, дымная тьма. Очередное заклинание?

Фрески на стенах пугали её. Раньше на них сражались герои Великого Восстания и пировали илиарские боги. Теперь же выцветшие картинки показывали сюжеты казней и смертей. Погребальные костры. Виселицы. Божественные молнии, превращённые в тугие плети и карающие смертных. Их удары слизывали кожу с кости.

Лету замутило. Она отвела взгляд и заметила фигуру в чёрном плаще с капюшоном, стоявшую к ней спиной.

— Что это, чёрт возьми, было? — разлепив сухие губы, процедила она с ненавистью.

— Сон, — пожал плечами Катэль.

— Кошмар.

— Ты правда так думаешь? Неужели всё, о чём мы говорили с тобой на Скалистых островах, прошло мимо твоих чудесных ушек? — он плавно развернулся к ней, сохраняя на лице всё ту же тонкую улыбку.

— Ты о пророческих снах? Прости, но мне как-то не хочется узнавать будущее подобным образом. От такого крыша едет.

Катэль двинулся в сторону, открывая противоположную колонну, которую прежде загораживал своим телом. Лета рванулась, но чары слишком крепко её держали.

Иветта, тоже привязанная к колонне мерцающим красным свечением, верёвкой обивающим её тело, бросила взгляд на керничку. В нём читалось множество вопросов и тревога с примесью страха. Лета попыталась улыбнуться, но вышел лишь нелепый оскал. Сознание продолжало играть с ней, отлавливая трезвые мысли и расщепляя их в пыль. Ей казалось, что она спит до сих пор.

Одно было известно точно — если Катэль хотел убить, он убивал, а не разводил целый спектакль с перестройкой тронного зала.

Пока Лета лихорадочно соображала, как им с Иветтой выпутаться из сложившейся ситуации, Катэль совершил обход по залу, рассматривая скульптуры и фрески. Он никуда не торопился. Застыв возле статуи одной из нимф, он провёл худыми пальцами по её щеке. Чёрный мрамор треснул, и лицо нимфы превратилось в обезображенную шрамом гримасу.

Насколько Лета помнила, в тронном зале никогда не было тёмных цветов. Только белый. Она посмотрела на высокий престол из древнего камня, ожидая увидеть полосы золота и крупные бисеринки драгоценных камней. Но он был обсидиановым и переливался фиолетовыми бликами.

«Что за…»

Лета медленно подняла голову к потолку. Лучи солнца на фреске стали серыми прогалинами луны.

— Что ты здесь натворил? — выдохнула она, чувствуя, как во рту пересыхает ещё больше от беспокойства. — Что с тронным залом?

Катэль оставил в покое нимфу и повернулся к ней.

— Откуда тебе знать, что это есть тот самый зал, вкотором ты была когда-то?

Лета переглянулась с Иветтой.

— Хватит дурачить нас, — проговорила она. — Сними морок.

— Здесь всё настоящее, — Катэль обвёл руками пространство.

— Это магическая иллюзия. Ты дурманишь нам мозги.

Он уже однажды так делал. На Скалистых островах. Заставил её поверить в благоухающий сад, в котором они так мило беседовали, распивая чай с дурманными травами. Тогдаей даже показалось, что она понимает Катэляи его безумную философию.

Он говорил, что люди — опухоль на теле земли. Они отравляют всё, чего касаются. Они гонят и хают непохожих на них, убивают маарну, притесняют эльфов. Им неведомо милосердие. И Лета была согласна с этим.

Но сегодня она видела истину. Человечество, может, и походило на заразу, но не заслуживало той участи, которую приготовил Катэль.

— Отпусти нас, — прорычала Лета и стукнула затылком колонну позади, как будто это могло помочь.

Катэль шагнул к ней, оглядывая девушку с головы до ног.

— Ты не боишься меня, — с толикой удивления проговорил он.

— А ты любишь, когда тебя страшатся? — фыркнула Лета. — Когда падают ниц, моля о пощаде? Это льстит тебе, Безумец?