Книга Универсум. Общая теория управления - Владислав Масликов

Но представление о том, что информация тоже может иметь слоистую структуру, что из одних и тех же информационных элементов можно образовывать качественно различные информационные модули, пока очень трудно укладывается в сознание современного человека, мыслящего в рамках философской системы MEST. Непонимание законов единства и целостности природы Мироздания разрывает сознание людей на две антагонистические субстанции – материю и дух. Но если материю ввиду её очевидности, признают почти все, то «дух» ищется где угодно, только не в особенностях материальных и информационных структур объектов Мироздания. Например, вопрос о том, возможно ли сохранить «публичную демократию» без опоры на «тайную полицию» ставит таких людей в тупик. Исходя из опыта раздельной жизни идей и реалий, они не в состоянии сопоставить эти понятия даже теоретически, хотя практически совершенно очевидно, что понятия «дух демократии» (идея, информация) и «тайная полиция» (реалии, материя) взаимно дополняют друг друга. Они составляют единую универсумную целостность, т. е. существовать друг без друга могут только в головах носителей MEST-философии, в которых идеи и реалии могут быть не связаны никакими причинно-следственными связями[278].

Классическая мудрость вошла во всё реальное, но с классическими глупостями пора бы покончить, как кончили со многим и многим, неизбежным в первые периоды появления строгого мышления. Лучше уже сочинять новый вздор, чем повторять старый, приведший классиков к непрочности как в мышлении, так и в общественных отношениях [48].

Впрочем, искажённость миропонимания способна и из целостности природных явлений порождать не подтверждаемые практикой абстракции. Так, например, привычный реликт деления слов на мужской женский и средний род когда-то был выработан на базе аналогии с полового деления живых и, наверное, «божественных» существ и индуктивно распространился на всё мироздание, включая камень (мужского рода), гору (женского рода) и освещающее их солнце (среднего рода).

Замена одних некорректных терминов на другие столь же некорректные часто восприниматься как «постижение нового знания». На самом же деле, то, что вчера называлось «экстрасенсорикой» и «полётом в ауру», сегодня уже называется «изменённым сознанием» и «сензитивными методиками». Правда, это нисколько не расстраивает верующих в невидимый никем 25-й кадр и другие сказки для взрослых. Их греет надежда, что если не сегодня, то завтра будут открыты новые, совершенно уникальные и уж точно волшебные «трансмутационные тюртюльки» и «стикерная прана».

Некоторым людям просто очень хочется верить в чудеса. Они для них являются интеллектуальным «плацебо». Даже удивительно, как они умудрябтся находить общий язык с личностями кондово-традиционных убеждений, неколебимо придерживающихся мнения о полной синонимичности понятий «дух» и «запах».

Между тем, различные «мистические» явления в окружающем человека мире являются лишь неосознанными, т. е. непонятыми сознанием структурами причинно-следственных связей и закономерностей бытия. Следует признать, что только и именно структурные особенности объектов определяют их качественные характеристики, а не некие «тонкие материи» и никем «непостижимые субстанции» для отказа от материальности которых MEST-апологетами придуман целый спектр туманных и загадочных эзотерических терминов, ключевым смысловым корнем которых является термин «дух».

9.1. «Дух»

В современной науке и затем в эзотерике прочно укоренилось мнение, что человеческая душа является сущностью, не имеющей материального носителя. Ныне общепризнано, что индивид, личность – это некая сущность, вечно существовавшая как до прибытия во вре́менное «тело пребывания», так и способная бесконечно долго существовать после смерти физического тела. Эта сущность бессмертна и существует на так называемых «метафизических планах» бытия, хотя может иногда посещать и материальную реальность. С целью определения границ применимости такого подхода следует реконструировать историю возникновения терминов «дух» и «душа» в виде хоть и гипотетического, но, всё же, наиболее вероятного сценария своего развития.

Пещерные люди не знали границ, разделяющих термины «алгоритм», «психика», «причинно-следственные связи», «генетическая память» и других, а также множества их производных. Тогда этих понятий просто не существовало. Но необъяснимые с точки зрения древнего миропонимания явления в окружающем человека мире были. Для описания всех наблюдаемых, но непонятных явлений древние люди и придумали термин «дух», но вместо истинной локализации места рождения понятия духа – своей головы, они наделяли духом объекты внешнего мира.

Древний человек интуитивно разделял мир на Информацию и Материю. К Материи относилось всё сущее, до чего мог дотянуться и постичь первобытный человек. К Информации он относил всё то, что было непонятно и являлось более сложным по отношению к его внутренней модели Материи [10].

Поскольку многие объекты внешнего мира имели общие «духовные» законы то человек решил, что один и тот же дух может жить в разных объектах, и, значит, переселяться. Так, например, к «духовным» законам тогда относились ещё не сформулированные законы Ньютона: падает лист, ветка или камень вниз, – это один и тот же «дух». Кто одинаково из года в год роняет всё это вниз? Разумеется, дух! Ну, не законы же Ньютона, который, к тому же, тогда ещё даже и не родился!

Пещерный человек никогда и ни за что не поверил бы, что некая железка (микросхема) может не только складывать, но и вычитать простые числа. Он назвал бы такое чудо божественным (или сатанинским – смотря по настроению) проявлением, тонкой материей, духом, чем угодно, только не системой связей между диодами, транзисторами и другими элементами электронной схемы процессора.

«Дородный цыган с дремучей бородой и худыми пальцами, скрюченными, словно птичья лапка, назвавший себя Мелькиадесом, с блеском продемонстрировал присутствующим сие, как он выразился, восьмое чудо света, созданное алхимиками Македонии. Держа в руках два железных бруска, он переходил от хижины к хижине, и охваченные ужасом люди видели, как тазы, котелки, щипцы и жаровни поднимаются со своих мест, а гвозди и винты отчаянно стараются вырваться из потрескивающих от напряжения досок. Предметы, уже давно и безнадежно потерянные, вдруг возникали именно там, где их до этого больше всего искали, и беспорядочной гурьбой устремлялись за волшебными брусками Мелькиадеса. «Вещи, они тоже живые, – провозглашал цыган с резким акцентом, – надо только уметь разбудить их душу». Хосе Аркадио Буэндиа, чье могучее воображение всегда увлекало его не только за ту грань, перед которой останавливается созидательный гений природы, но и дальше – за пределы чудес и волшебства, решил, что бесполезное пока научное открытие можно было бы приспособить для извлечения золота из недр земли» (Габриэль Гарсия Маркес. «Сто лет одиночества»).

Первобытная структура сознания привлекает и современных людей предельной простотой и универсальностью, легко и просто объясняя любые явления окружающего мира. Правда, оборотной стороной её наивной, детской, поверхностной логичности является паралич научной любознательности и полная блокировка творческого потенциала признающих «духовные законы» людей. Чувства, эмоции и вера для них важнее логики и нудного развития способностей к многоуровневым, сложным, вложенным схемам рассуждений о причинно-следственных связях.