Книга Благословенный камень - Барбара Вуд

Когда вдруг пошел ливень, под которым все вымокли до нитки, и кто-то сказал, что дождь — это добрый знак, Мэтью вспомнил слова, которые произнес когда-то в форте Джим Бриджер: «Если в долине сьерры идет дождь, значит, на перевале снег».

Впервые Мэтью испытывал настоящий страх. За свою молодую жизнь ему часто приходилось иметь дело с мертвецами, но ему никогда не приходило в голову, что и сам он смертен. И сейчас эта мысль внушала ему ужас. Он вспомнил, каким смелым он казался себе, когда сидел на козлах своей повозки, покидая Индепенденс вместе с огромной толпой других храбрецов, отправлявшихся завоевывать дикие земли. Теперь же, мрачно оглядываясь назад, он понимал, что не были они храбрецами — они только легкомысленно воспринимали предстоящий путь как некое приключение, которое принесет им богатство и славу.

Такого никто и не предвидел.

Упавшим духом переселенцам вновь пришлось раскинуть лагерь и сколотить времянки, они усердно молились, чтобы дождь смыл снежные наносы, но, проснувшись на следующее утро, увидели, что снега выпало еще больше.

Видневшаяся в отдалении гора наводила на них ужас, но они понимали, что нужно идти дальше. Волы, питавшиеся сосновыми ветками, ослабли так, что им пришлось бросить еще несколько повозок. Они до отказа загрузили оставшихся волов, а остальное понесли сами, и даже дети тащили на плечах небольшие котомки.

Снега выпало уже на три фута.

* * *

Они хотели продолжить путь, но последняя горная вершина стояла перед ними огромной белой стеной. Изможденные люди, отчаявшиеся и окончательно измученные, не могли тронуться с места. Они обосновались у небольшого озера, где во время очередной метели снова построили времянки из досок, оторванных от повозок и парусиновых тентов, утеплили их стегаными одеялами и буйволиными шкурами. Они было развели в них костры, но чуть не задохнулись от дыма и кое-как выбрались наружу, кашляя и хватая ртами воздух, — пришлось проделать в шкурах отверстия для вентиляции, которые пропускали также холод. Дичь здесь почти не водилась. Мэтью умудрился поймать койота, и они подкрепились жилистым мясом и бульоном из совы, который дали только больным и детям. Охота на оленей не принесла никаких результатов: олени перебрались в более низменную местность. Бобы с мукой выделяли мизерными порциями. Они уже доели последнего цыпленка Бенбоу и съели всю картошку Шона Флаэрти. Но по-прежнему читали молитву перед каждой скудной трапезой.

На высоте семь тысяч футов над уровнем моря люди из последних сил пытались разжигать и поддерживать огонь. Тем, кто послабее, было трудно дышать на такой высоте. А бедная новобрачная — девочка Хопкинсов — выкинула на пятом месяце беременности, едва не умерев. Плод похоронили по христианскому обычаю, и Альбертина Хопкинс, сильно похудевшая и уже не столь громогласная, угрюмо пыталась утешить свою падчерицу.

После целой недели непрерывного снегопада наконец-то выглянуло солнце, и воспрянувшие духом переселенцы проголосовали за то, чтобы послать через перевал группу людей, которые бы добрались до Саттерс-Милл и вызвали оттуда спасательную группу. Они отобрали восемь самых сильных мужчин, когда Мэтью вызвался пойти с ними, все сошлись на том, что «доку» лучше остаться с женщинами и больными. Их одели в самую теплую одежду и дали с собой сушеной говядины. И все старались ободрить их на прощание.

К закату они вернулись. Прохода нет, сказали они. Все дороги замело.

* * *

Кто-то подсчитал, что последних коров эмигранты начали резать пятого декабря, но многие из них разбрелись во время метели и погибли в снегу. А мужчинам так мало удавалось добыть на охоте, что новая, страшная мысль пугала переселенцев: если им придется зимовать здесь, у них не хватит еды, чтобы выжить.

Жена Чарли Бенбону Флорин замерзла во сне. Почва промерзла настолько, что в ней невозможно было вырыть могилу, поэтому ее завернули в саван, положили между двумя досками и завалили камнями.

Была предпринята еще одна попытка бегства — на сей раз это оказались женщины — но метель вынудила их вернуться. Они сидели, сбившись в кучу, в ветхом укрытии, дрожащие от холода и обмороженные, пытаясь согреться у затухающего костра — находить сухие дрова становилось все труднее. В огонь бросали все, что нельзя было надеть на себя или съесть. Детям выдали самые толстые одеяла, и они спали в обнимку с оставшимися собаками. Ночной снегопад засыпал запасы мяса, и целый день ушел на то, чтобы с помощью длинных шестов разыскать их под снегом. На следующее утро мясо опять исчезло, — от того места, где оно лежало, тянулся волчий след.

В приступе героической самоотверженности, вызванном, наверное, голодом, Силас Уинслоу решил покорить вершину в одиночку и привести в лагерь спасателей. Его нашли через два дня — он был живой, но его поразила снежная слепота. Ему наложили на глаза повязку из миткаля, он, однако, был полон оптимизма и даже пошутил, выразив надежду, что эта слепота временная, — какой толк от слепого фотографа?

Эммелин делала все возможное, чтобы люди не падали духом. Она пела жизнеутверждающие песни и пыталась развлечь их рассказами, расспрашивала каждого о планах на Орегон. Сначала ей удавалось расшевелить их, но становилось все холоднее, все меньше хотелось говорить, они молча сидели у костра, дрожа и стуча зубами.

Страхи Мэтью, так же, как и у всех обитателей лагеря, усилились, в глазах у каждого застыл молчаливый вопрос. Что с ними будет?! Все в округе — даже валуны, сосны и небольшое озеро — было сплошь покрыто снегом. Они не найдут ни одной птицы, ни одной рыбешки и ни одной сосновой шишки. Когда у них закончилось продовольствие, пришлось перейти на другие «продукты».

Потом, когда доели и это — последних собак, яблочные семена Шуманов и вареную кожу — им снова пришлось заняться поисками еды.

Мэтью целыми днями сжимал в рукавице голубой кристалл, глядя в запавшие глаза своих товарищей. Скоро они умрут от голода. Они все были обморожены. Когда зарезали Маргаритку, последнюю из собак, Шон Флаэрти в приступе горя выбежал из укрытия и хотел повеситься на дереве. Но обледеневшая ветка сломалась, и мужчины притащили его обратно.

Благословенный Камень хранил молчание, как ни вглядывался в него Мэтью. Он не чувствовал в нем никакой силы и не слышал от него никакого ответа.

Все больше людей заболевало лихорадкой и воспалением легких. Фредди Хастингс и Эйб Уотерфорд утонули, пытаясь прорубить лед в озере, чтобы ловить рыбу. А остальные настолько ослабели, что не смогли их вытащить, и так и они и остались лежать там до весенней оттепели. Когда братьям Шуманам удалось поймать мышей и зажарить в горячих углях, разгорелась отвратительная драка — за то, чтобы заполучить кости, хвосты и все остальное. Тем не менее Осгуду Ааренсу удалось заставить их прочесть молитву, прежде чем они приступили к омерзительной трапезе.

Наконец, еды не осталось совсем. Они варили кожу и ели остатки клея, образовавшегося на дне горшков. Они запекали в углях кожаные шнурки от ботинок и съели хрустящие веревочки. И впервые за все время не прочли благодарственной молитвы.