Книга Вторая гробница - Филипп Ванденберг

Лорд Карнарвон и леди Альмина многозначительно переглянулись.

Экипаж остановился у входа в отель.

– Увидимся завтра в Долине царей, – резко ответил лорд Карнарвон. Не в первый раз Говарда Картера унижали его работодатели.

По пути в свой номер на первом этаже отеля лорд Карнарвон сказал:

– Это будет лучший момент для того, чтобы Картер прекратил свою работу. Он уже слишком долго живет один в Долине царей и, кажется, немного переутомился. Ты слышала, что он говорил про встречу с этой богиней-кошкой? Я думаю, мистер Картер даже немного… – Запнувшись, он улыбнулся и помахал рукой перед лицом.

– Папа, ты несправедлив! – возмущенно воскликнула Эвелин и топнула ногой. – Мистер Картер ведет себя как совершенно вменяемый человек, но если он однажды сойдет с ума, то именно ты должен будешь спросить себя, кто в этом виноват.

– Эвелин! – призвала дочь к порядку леди Альмина. – Ты не должна разговаривать с отцом в таком тоне!

– Папа несправедлив к мистеру Картеру. Папа обвиняет мистера Картера в том, что тот выполнял его же поручение – искал фараона в Долине царей. Я думаю, папа тоже стал бы странным, если бы двадцать лет рыл землю на одном и том же месте в поисках фараона, о котором толком нельзя сказать, жил он на самом деле или нет.

– Эвелин! – еще раз упрекнула ее мать. – Ты не имеешь права так разговаривать со своим отцом! Немедленно извинись!

– Но это же правда! – разозлившись, ответила Эвелин. – А за правду мне не нужно извиняться.

– Ты извинишься перед отцом немедленно или сейчас же уйдешь в свою комнату.

Два старательных лакея в белых галабиях и красных фесках как раз провели постояльцев к номеру из четырех смежных комнат. Эвелин исчезла в комнате, не проронив ни слова, и захлопнула дверь.

Лучи заходящего солнца грели плоскую крышу дома на песчаном холме. Взобравшись наверх, Картер окинул взглядом Долину царей, которая казалась ему совершенно чужой, как в первый день его появления здесь. У него больше не было никаких желаний. Чего он достиг за это время? Абсолютно ничего: несколько случайных находок и открытий, не имеющих большого значения. Лорд Карнарвон был не так уж несправедлив. Последние годы принесли одни только расходы.

Пока Говард шарил в поисках ключа, который все время оставлял в песке возле двери, он наслаждался приятными мыслями об Эвелин, которую помнил маленькой девочкой. Прошло много времени с тех пор, когда его в последний раз охватывали такие чувства, как тогда с Лейлой. Вид Эвелин привел его в экстаз, тронул до глубины души и вверг в состояние приятной надежды и ожидания.

Картер уже давно и долго скрывал свои чувства за непроницаемой маской, он был амбициозным археологом, поставившим перед со6ой одну цель – добиться успеха. Картер понимал, что ведет необычную, неприемлемую для окружающих жизнь. Говарду никогда не приходила в голову мысль, что он страдает от отсутствия влюбленности. И если он и не чувствовал отвращения к женщинам – нет, этого определенно не было, – то страсть и желание у него точно пропали.

Сейчас же все в один момент переменилось. Взгляд Эвелин поразил Говарда подобно удару молнии, ее красота разбудила в нем фантазии и желание. Картера переполняли мысли, похожие на те, которые проносились в его голове в Сваффхеме, когда ему нравилась Сара Джонс. Но, как и тогда, Говард чувствовал какую-то робость в душе. Картер был в два раза старше Эвелин, он мог бы быть ей отцом. «Но все равно, – думал он, – мне никогда не хватит смелости открыться этой девочке», Говард был смущен и растерян.

Археолог нерешительно сел за большой стол, который стоял в гостиной под куполом. Этот стол служил ему для многих целей: он был и обеденным, и письменным, а иногда и гладильным, если Картер относил один из своих костюмов в чистку отеля «Луксор», а потом сам его гладил. Говард задумался. Снова и снова мысленно прокручивая встречу с Эвелин, он пытался найти такие признаки в ее поведении, которые бы указали на то» что она к нему чувствует нечто большее, чем симпатию. Но как бы тщательно он ни вспоминал каждую подробность, его разочарование росло с каждой минутой. Говард понимал, что девушка могла видеть в нем лишь достойного любви чудака, не более.

Тогда Говард решился на один шаг, который в этой ситуации казался ему неизбежным: он заставил себя преодолеть робость и написал письмо, точнее, попытался написать, потому что написанное письмо обычно отправляют адресату.

Чтобы написать на бумаге десять ясно сформулированных строчек, Картеру потребовалось полночи. Говард никак не мог определиться, как обратиться к девушке» потому что выражение «моя почтенная мисс» казалось ему таким же неуместным, как и «любимая Эва». После дюжины безуспешных попыток, когда в душе у Говарда противостояли друг другу застенчивость и нерешительность, он пришел наконец к приемлемому компромиссу в котором были и любовь, и определенная сдержанность. Говард написал: «Моя маленькая Эва!»

Эта фраза долго оставалась одинокой на листе, пока он не начал повествовать о том, как его впечатлила их вчерашняя встреча.

«Твоя красота, – писал он Эвелин, – зачаровала меня, и если бы я не достиг уже определенного возраста, то непременно был бы рад предложить руку и сердце».

Погрузившись в свои прекрасные мысли, Картер смотрел в сторону двери, как вдруг заметил нечто странное. Дверь медленно и бесшумно приоткрылась, будто в комнату вошел невидимый дух. Это случилось так неожиданно, что Говард даже не успел испугаться. Пока он завороженно наблюдал за входом, бесшумно отложив перо в сторону, в дверном проеме появилась большая белая кошка Бастет, которую он выгнал из дома два дня назад.

Картер уже давно об этом пожалел, потому что с тех пор ему и поговорить было не с кем. Несмотря на это, приветствие Говарда было не очень дружелюбным.

– Проголодалась, наверное, старая кошка! – воскликнул он.

Большая белая кошка не обратила внимания на его слова. Гордо подняв вверх пушистый хвост, Бастет прошла через комнату, запрыгнула в кресло и свернулась пушистым клубочком. Затем она безразлично посмотрела на Картера.

– Я же знаю, что тебе в округе негде больше столоваться, – произнес Говард и поднялся, чтобы принести из кладовки что-нибудь съедобное. В основном Картер кормил кошку консервами, которые заказывал из Англии в ящиках, но среди его запасов был и мешок риса, жестяные коробки с сухарями, сушеный горох и бобы – всего хватило бы на полгода.

Картер вернулся с баночкой консервированной сельди, выложил содержимое в мисочку, которую поставил перед креслом, где удобно устроилась Бастет. Потом он снова сел за стол, чтобы дописать письмо. И если до этого ему потребовалось много усилий, чтобы подобрать подходящие слова, то теперь стало еще хуже – так смутило его присутствие Бастет. Говард чувствовал себя студентом, пишущим экзаменационную работу, потому что кошка, то и дело открывала и закрывала глаза, наблюдая за ним. В ее взгляде чувствовалось что-то необъяснимое.

– Ну, ешь уже свою рыбу. Я открыл консервы специально для тебя! – крикнул Картер.