Книга Сезон воронов - Соня Мармен

Последняя кампания, девизом которой стало «отвоевывание Шотландии», с треском провалилась. Причиной этого провала были штормы на море, помешавшие французам высадиться у Абердина, и отвратительный нрав графа де Форбена, который руководил экспедицией со времени отплытия Претендента из Дункерка. Всю вину за провал взвалили на плечи того же Форбена, который, как следствие, впал в немилость у Людовика XIV и его приближенных.

Переливчатые рассветные краски на небе понемногу бледнели. Взгляд Дункана рассеянно блуждал по островерхим крышам и зубчатым стенам, вид на которые открывался из маленького окошка их комнаты. Они с Марион приехали в Перт несколько дней назад. Взгляд его снова вернулся к колокольне Сент-Джон-Керк. Каменные стены этой церкви в 1559 году стали немыми свидетелями пламенной проповеди Джона Нокса. Ему удалось разбудить народное возмущение и распалить ужасный костер протестантской реформы.

В своей клеветнической проповеди этот пламенный проповедник-кальвинист выступил против папизма, и она погребальным звоном прозвучала над верховенством католицизма в Шотландии. Так закончился Старый Союз, связывавший Шотландию с Францией на протяжении трех столетий. Католические церкви подверглись разграблению, аббатства и монастыри сгорели, епископы погибли насильственной смертью. Но народилась протестантская кирха, проповедующая строгие моральные нормы и непримиримость. И только несколько хайлендских кланов берегли обычаи предков и оказывали новой церкви активное сопротивление.

С тех пор эти кланы хранили верность католической ветви шотландского королевского дома, представителем которого ныне был принц-изгнанник, взращенный в роскоши при французском дворе в Сен-Жермен-ан-Лэ. По крови Претендент, бесспорно, был шотландцем, но что знал он о своей стране и своем народе?

Дункан устремил взгляд на север, за пределы королевского города[98]. Принц поселился во дворце Скун – величественном здании с многочисленными зубчатыми башнями из красного песчаника, построенном в необаронском стиле на противоположном берегу реки Тай, в трех километрах от центра Перта. Неподалеку от дворца находились руины аббатства, ставшего первой жертвой безумия Нокса. Скон, сердце королевства пиктов и скоттов, был первой столицей страны и резиденцией правительства со времен первого короля Кеннета Макалпина. Ему удалось в 843 году ценой огромных усилий объединить королевства пиктов и скоттов. Но со дня коронования Карла II в 1651 году ни один король не был возведен на престол согласно древнему обычаю. И теперь они делали все возможное, чтобы переломить ситуацию. Невзирая на то что «Камень Судьбы», на котором традиционно восседал новый суверен во время коронации, похитили и переправили в Лондон, где он с 1275 года лежит под английским троном, гора Мут-Хилл, на которой проходили коронации, могла его заменить.

Восстание между тем вошло в каталептическую стадию. Подводя итог событиям последних недель, Дункан пришел к грустному заключению: они проиграли. А значит, ему больше нечего тут делать.

Он рассеянно поглаживал шрам на щеке – неизгладимое доказательство его приверженности общей высокой цели. Шрам все еще саднил при прикосновении, но благодаря волшебным пальчикам Марион за несколько лет он превратится в тоненькую бледную полоску.

Дункан посмотрел на кровать, где среди сероватых простыней виднелось нежное тело и огненно-рыжие волосы спящей девушки. Что же ему теперь делать? Говорят, что утро вечера мудренее, однако последние пару часов он только и делал, что размышлял, но ничего дельного не придумал. Ему придется уехать, Дункан знал это наверняка. Но как быть с Марион? Оставлять ее здесь было слишком рискованно: город полнился слухами о скором прибытии герцога Аргайлского с армией. Забрать ее с собой?

На следующий день после их приезда в Перт он отправился на поиски Аласдара Ога. Тот сообщил ему о последних событиях, чем привел Дункана в полнейшее смятение. Меньше чем через три дня после отъезда Лиама в Инвернесс в лагерь вернулся Дональд и рассказал, что на них напал отряд английских драгун. Колина ранили у него на глазах, а вот следов Лиама и Кейтлин в этой ужасной снежной буре ему так и не удалось отыскать. Сам Дональд спрятался в лесу и только спустя час, удостоверившись, что драгуны уехали, вернулся на опустевшую дорогу. Ни Лиама с Кейтлин, ни Колина он не нашел. Исчезли и их лошади. Их забрали с собой англичане? Дональд в этом сомневался. Эти sassannachs не упустили бы случая убить пару хайлендеров и уж точно не стали бы обременять себя трупами. Значит, его родители и Колин остались живы, ведь их тел он не обнаружил, хотя искал целых два часа. Когда стало ясно, что все усилия тщетны и он сам может сгинуть в снежной буре, Дональд «позаимствовал» лошадь на соседней ферме и отправился в обратный путь. Теперь Дункану предстояло разыскать своих родных. Они с Дональдом и еще четырьмя мужчинами из клана условились, что сегодня же в полдень отправятся в долину Гленши.

Гора простыней шевельнулась, и показалась изящная рука, которая, пошевелив пальчиками, вяло упала на украшенную россыпью рыжих кудрей подушку. Другая рука между тем ощупывала место, где он сейчас должен был бы лежать и которое уже давно успело остыть.

Марион села на постели и обвела комнату испуганным взглядом.

– Дункан! – позвала она хрипловатым со сна голосом.

– Я здесь.

Она повернулась в сторону Дункана и прищурилась, чтобы рассмотреть его в сумерках, до сих пор царивших в маленькой съемной комнатушке на улице Роупмейкер-Клоуз.

– Ты что там делаешь?

– Думаю, mo aingeal.

Марион похлопала ладошкой по матрасу рядом с собой.

– Иди ко мне, я замерзла, – сказала она с плутовской улыбкой. – Как ты можешь стоять голышом на таком холоде? Я промерзла до самых косточек!

Дункан подбросил в очаг угля и сел на кровать.

– А мне не холодно!

Марион прижалась к нему.

– О чем ты думал?

Он досадливо поморщился, прижал подушечки больших пальцев к закрытым глазам, которые болели от недостатка сна, медленно их потер, потом помассировал. Тяжелый вздох сорвался с его губ. Марион встала на колени на кровати и с тревогой всмотрелась в его лицо.

– Дункан, что-то случилось?

– Я сегодня уезжаю, – отозвался он.

Открыв глаза, он натолкнулся на загадочный взгляд супруги. О эти кошачьи глаза! Миндалевидные, с чуть приподнятыми к вискам уголками… И неожиданно такие ясно-голубые!

– Вот как? – проговорила она беззаботным тоном.

Словно погрузившись в свои мысли, Марион уставилась в одну точку где-то над кроватью. Через минуту она снова перевела взгляд на Дункана. Первые лучи солнца, проникнув в комнату, освещали ее сзади, окружая сияющим ореолом, и Дункан ощутил, как в нем пробуждается желание. Она уловила эту перемену и бесцеремонно уставилась на его торс, который он поспешил прикрыть одеялом. В глазах Марион блеснул странный огонек. Она послюнила пальчик и принялась разглаживать себе брови.