Книга Изнанка - Сергей Палий

Рысцов чувствовал, как клещи безумия стискивают его голову. Сердце готово было разорвать грудную клетку, мысли растекались стеариновой кляксой.

– Что со мной происходит?! – заорал он, пятясь в угол.

Грани предметов подернулись и слегка сместились; сквозь пелену ужаса и отчаяния Валера увидел, как приоткрылась дверь и колючий «бобрик» Сережки протиснулся внутрь комнаты. Пацан хмуро сощурился и сиплым со сна голосом сказал:

– Чего вы тут расшумелись?.. Некоторым завтра в школу, между прочим...

После этого он недовольно фыркнул и прикрыл за собой дверь.

Валеру било крупной дрожью.

Он подошел к буфету и открыл правый верхний ящик, где лежали все основные документы... В голове взорвалась мысль: «Откуда ему известно, где находятся документы?!» Перебирая корочки, дипломы и заламинированные бумажки, Рысцов пытался ухватить и понять ощущение двойственности, которое присутствовало в его видении окружающего, – все было чужое, но стоило об этом на миг забыть, как руки сами находили то, что нужно, как будто делали это раньше. Не раз делали...

Ольга так и сидела на кровати, закрыв лицо руками. Лишь ее маленькие покатые ее плечи слегка вздрагивали.

Так, ничего-ничего, сейчас все выясним. Человек может съехать с катушек, но благо бумаге это не грозит... Паспорт. Рысцов Валерий Степанович. Дата рождения 26 августа 1974-го... Чего-о-о?!

– Какой сейчас год? – стараясь, чтобы голос не дрожал, спросил он.

– Я ведь просила вчера по-человечески: не пей... – всхлипнув, сказала она.

– Год?! – взревел он.

– Две тысячи пятый... Перестань орать...

– Абсурд... – истерично рассмеялся Рысцов, длинными шагами шлепая в коридор. – Абсурд какой-то...

Он привычным движением нащупал выключатель и зажег свет в ванной... Привычным движением! Невозможно в чужой квартире с первого раза в темноте найти рукой выключатель! Таких совпадений просто-напросто не бывает!

Из зеркала смотрел мужчина средних лет, с едва уловимым намеком на седину. Не слишком выдающиеся скулы, поджатые губы, двухдневная щетина, обезумевший, бегающий взгляд... Ну да, это он – Валера Рысцов. Но вокруг – не его жизнь! Придуманный воспаленным воображением мир, несуществующая ветка прошлого... Может, сон?..

Он потрогал лоб...

Вспышка. Белое сияние перед глазами, обжигающее своим ослепительным светом...

...как дети – достаем кубики из красивой коробки, укладываем один на другой. Они падают. А мы достаем новые и опять ставим друг на друга с завидным упрямством и терпением – у нас же их полно.

Целый мир кубиков.

И все же, что он – Рысцов – ищет среди этих то и дело сбивающих с толку тропинок сна, по которым можно плутать целую вечность? Может, дорогу обратно?..

Плывущее в зеркале лицо... Чужие зубные щетки, каждая ворсинка на которых знакома до пронзительной боли в затылке и в гортани.

Снова вспышка...

...когда закрывал глаза – терялась грань между сном и явью. Между тем сном и этой явью или наоборот... Становилось жутко от того, что переставал различать пунктирные линии, очерчивающие рубежи...

Кромка чугунной ванны с царапиной в форме запятой, оставшейся после пьяного дебоша, о котором он не может помнить. Потому что это случилось не в настоящей жизни...

Вспышка...

...этот ветер.

Он рассказывает о мгновениях.

Он, надрываясь, кричит о секундах...

Тех, что прожил.

Уже...

Пошатываясь, Рысцов вошел в комнату и обессиленно упал на кровать. Ольга машинально посторонилась, не переставая всхлипывать.

– Рассказывай, – попросил он, боясь взглянуть на нее. – Все. От начала до нынешнего мгновения.

Она убрала ладони от заплаканного лица и усмехнулась:

– Это долго, Валера. Это целая жизнь...

Рысцов промолчал. Хлопнула на сквозняке форточка, и летний ветерок несмело скользнул по его голым ногам.

– Ты лучше спрашивай, – успокаиваясь, посоветовала Ольга.

– Да, верно... Пожалуй, ты права, – согласился он. Порывисто вздохнул: – Даже не знаю, с чего начать...

– Начни с главного.

Валера крепко задумался, прикрыв замерзающие ступни краешком одеяла.

– Что реально из моих воспоминаний? – спросил он через минуту.

– Откуда мне знать... – Ольга покусала нижнюю губу. – Они у тебя всегда разные.

– Почему со мной происходит... такое? Мне очень трудно объяснить... Этот дом для меня чужой. Но в то же время я могу не глядя обойти все его закоулки, будто жил тут не один год. Я не помню, как оказался здесь, но помню тебя и Сережку...

– Война... – с отвращением и застарелой горечью в голосе прошептала Ольга. – Не помнишь?

– Нет...

– Как всегда... – Она устало вздохнула. – Ты был на войне в девяносто пятом году. Там тебя контузило... Когда ты вернулся – нейрохирурги и психиатры надивиться не могли твоей травме... Однажды целый консилиум собирали, сволочи.

Валера сглотнул волглую слюну.

– Они так и не сумели толком разобраться в деталях повреждения твоего мозга. Но последствия предсказали довольно точно... Когда твое подсознание пытается смоделировать образную картину того, что с тобой случилось там, в Чечне, мозг включает своеобразный механизм защиты. И возникает некая ложная память. Всегда разная, но достоверная и детализированная до гениального безумия. Это происходит во сне, потому что поврежден варолиев мост... Точнее, какая-то там формация, отвечающая за конструкцию сновидений... Я точно не помню... Через некоторое время ты отходишь от альтернативной жизни, нарисованной твоим воображением. А потом, через пять-шесть месяцев это повторяется вновь... Уже десять лет, Валера.

– Вчера... снова?

– Да, ты не послушался меня. Выпил стакан водки, хотя знаешь прекрасно, что алкоголь стимулирует все это дерьмо...

– Я ведь совсем не помню никакой войны, Оля. Не помню прошлого... – Рысцов вдруг встрепенулся. – А Светка где?

– Какая еще Светка? – Она в отчаянии заломила руки. – Боже мой... То Кристина... то Светка... Я так больше не могу...

– Значит... Сережка наш с тобой сын? – осоловело уточнил Валера.

– Нет, блин... Деда Мороза со Снегуркой!

– Стоп. А... – Рысцову пришла в голову одна идея. – Скажи, чем сейчас занимается Андрон?

– Андрон? – Ольга знакомо наморщила лобик. – Во МХАТе режиссером, кажется, работает... Точно не знаю, мы давно уже не виделись. Как-то все некогда...

– Во МХАТе?! – Валера не сдержал мерзкую ухмылку. – Ладно, допустим... А я?