Книга Сны со счастливым концом - Наталия Александровна Яксина

ИЗБУШКА БЕЗ КУРЬИХ НОЖЕК

Мхи и лишайники растут на коре дерева с северной стороны, солнце встает на востоке и садится на западе, а птицы зимой улетают на юг. Как эти знания могут мне помочь найти дорогу из леса? Судя по тому, что я уже четыре раза прохожу мимо дерева, расщепленного надвое ударом молнии, никак не помогут.

Наши предки, не задумываясь, сказали бы, что меня кружит по лесной чаще леший. Я, конечно, знаю, что большинство людей при ходьбе шагают левой ногой чуть шире, чем правой, вот и ходят в лесу по кругу. Или правой шагают шире… Но в любом случае, я стараюсь не оглядываться, чтобы не упасть в обморок при виде коренастого косматого субъекта.

Как же так? Почему я оказалась здесь, в незнакомом месте и плутаю среди вековых деревьев? Где был мой инстинкт самосохранения, когда я согласилась на эту загородную прогулку? Вместо обещанного идиллического единения с природой мне был уготован изматывающий разговор без начала и конца. Суть нескончаемого монолога, изредка прерываемого моими отчаянными попытками вставить хотя бы слово, сводилась к следующему: я должна понять, войти в положение, ничего не ждать, ни на что не надеяться, потому что ему так надо. Ненужные слова липли ко мне назойливыми мухами: «Ты должна на все согласиться, ты должна, у тебя нет выбора». Я зажмурилась, пытаясь как-то от него отгородиться. Перед закрытыми глазами продолжал размахивать руками мой спутник, только теперь рук у него было шесть, а за спиной болтались крылья. Наглое, неумолчно жужжащее насекомое, вот он кто!

Я мысленно взяла в руки гигантскую мухобойку, хорошенько замахнулась, открыла глаза и произнесла:

–Нет. Я ничего тебе не должна. А выбор есть всегда. Я выбираю свободу и счастье. Прощай.

И, пока он хлопал глазами от удивления, я резко нырнула в кусты и убежала, воображая себя олимпийской чемпионкой по легкой атлетике. Он попытался догнать меня, но я петляла, как заяц, и пряталась за деревья. Он звал меня, но я не отвечала. Фу, какой у него все-таки противный козлиный голос! И как я раньше этого не замечала?

Свободна! Свободна! Свободна! Зачем я потратила несколько лет своей жизни на этого чужого человека? Где-то позади вместе с ним остались мои постоянные спутники: тоска, недовольство жизнью, неуверенность в завтрашнем дне. Энергия и радость бурлили в каждой клеточке моего обновленного существа.

Но когда эйфория прошла, я поняла, что нахожусь в незнакомом лесу, одна. Что с моим топографическим кретинизмом это опасно для жизни. И что пяти одинаковых разбитых молнией деревьев в одном лесу не бывает.

Спокойно, без паники. Нужно идти вперед, намечая себе какие-то ориентиры и оставляя какие-то метки. Я нарисовала на оголенном стволе расщепленного дерева крестик красной губной помадой и зашагала во-он до той высокой сосны, а потом во-он до той кривоватой елки, а теперь во-он до той березки… Лес, в котором растут и хвойные, и лиственные деревья, называется смешанным. Опять бесполезная теория! Зачем я так усердно училась в школе? Лучше бы гуляла побольше – во всех смыслах. Может, сейчас не убегала бы от недоразумения якобы мужского рода и не плутала бы по чаще.

Деревья с красными крестиками мне не попадаются, значит, я перестала кружить на одном месте. Стена из могучих стволов стала постепенно истончаться и вдруг расступилась, открывая опушку с деревянной избой посередине. Гигантской курьей ножки, а также частокола из человеческих костей и припаркованной ступы не наблюдалось, но все равно мне стало как-то тревожно. «Хватит на сегодня истерик, возьми себя в руки!» – не очень-то убедительно рявкнул внутренний голос. Если рассуждать здраво, то передо мною домик лесника. Надо постучаться в дверь и спросить у него дорогу до станции. Единственное, что мне угрожает, так это обморок от удушья – наверняка лесник пьет самогон «для сугреву», курит самосад «для порядку», да и бани нигде поблизости не видно. Я подошла к избушке и очень вежливо постучала в дверь. Тишина. Я постучала менее вежливо – тишина. В сердцах пнула дверь ногой – тишина. Никого нет дома. Значит, буду ждать хозяина.

Десять минут. Пятнадцать. Полчаса. Дождик накрапывает. Усиливается. Я постеснялась заходить в дом в отсутствие хозяев и решила спрятаться под плакучей березой. Прямо передо мной свесилась огромная ветка. Удивительно, как она напоминает длинную, стройную ногу. И даже пальцами шевелит… Я бросилась бежать, вслед мне серебряным колокольчиком зазвенел девичий смех. Голос показался странно знакомым. Я невольно обернулась: высокая стройная девушка с распущенными волосами догоняла меня, протягивая красивые руки с длинными пальцами. Вся она – кожа, волосы, короткое легкое платье – была белой и полупрозрачной. Черты ее лица, обрамленного длинными развевающимися волосами, я сразу узнала. Сердце больно подпрыгнуло и замерло от ужаса: это было мое лицо. Мой прозрачный и призрачный двойник смеялся моим смехом и тянулся к моим бокам, словно собираясь пощекотать. Забыв про хорошие манеры, я ворвалась в избушку и захлопнула дверь прямо перед носом у русалки. В замке с внутренней стороны торчал ключ; я трижды его повернула.

В следующий миг пол под ногами завибрировал, стены задрожали: избушка словно поехала куда-то со скоростью пассажирского поезда. Спокойно, я просто сошла с ума от отвращения к бывшему ухажеру. В домике было три окна, плотно закрытых ставнями. Ну-ка, откроем левое… За окном проплывают заснеженные вершины, а по широкой тропе важно шествуют горные бараны, если не ошибаюсь. Галлюцинации! Я зажмурилась, сосчитала до десяти и вновь выглянула. Вожак стада коротко проблеял, поторапливая отстающих.

Откроем правое окно… Безбрежное море сливается с чистым небом. Светло-серый галечный берег пестрит разноцветными купальниками загорающих. Вдалеке с ревом проносится водный мотоцикл. Дети с визгом брызжутся водой друг в друга. Опрятная старушка несет корзинку с пирожками и громко рекламирует свой товар. Наверное, до десяти можно и не считать.

Слева горы, справа море, сзади за тонкой дверью русалка. Русалка похожа на меня, как сестра-близнец, но симпатии ко мне явно не испытывает. Остается последнее окно – в центре стены.

Впереди проплывал до боли знакомый съезд с Рижского шоссе. Отсюда до дома – несколько километров. Ведь я читала в «Занимательной физике», как нужно правильно спрыгивать с поезда! Надо прыгать подальше, чтобы не попасть под колеса… Какие колеса могут быть у избушки? Впрочем, неважно. И против хода! А не по ходу? Сзади затрещала дверь. Я перекрестилась, зажмурилась и выпрыгнула.