Книга Танго для Кали - Олег Северный

— Ага, — обрадовались в телефоне. — Идёте к улице между двух мостов, вам нужен тот, что через железку…

Эс возник в дверях в наспех натянутом кимоно, глядя на мир узкими щёлками глаз — они никак не хотели открываться. Но тут же глаза расширились и стали по пятаку.

— Вы чё, панкуете?

— Что? — не понял Антон.

— Из какой помойки вылезли? — Хозяин завис в дверях, застигнутый врасплох внешним видом гостей.

Антон посмотрел на Матрёну, потом оглядел себя — их обоих неровным слоем покрывала высохшая в тёплой машине полевая грязь.

— Да так… — Он небрежно махнул рукой. — В пути запылились.

Эс громко хрюкнул и отступил, сгибаясь от хохота.

— Снимайте всё здесь! — выдавил он сквозь смех. — Запылились! — Ванная — там! — Эсгал вынырнул из комнаты с парой полотенец. — Девушку вперёд.

Но первым зашёл в ванную он сам, оттуда раздалось громкое «бах», потом ровный вой и звук текущей воды. Он пропустил Матрёшу.

— Горячую не трогать, регулировать холодной. Вроде всё. — И махнул Антону в сторону кухни: — Кофе, чай?

— Кофе.

— Вы к нам надолго? — Кофе нужно было варить, он колдовал над туркой.

— Не знаю. Как ляжет.

— Остановитесь здесь?

— Нет. — Антон энергично качнул головой. — Мы в гостиницу. Здесь нас слишком легко найти, тебя знают.

— Гм. — Эс обернулся и внимательно посмотрел на Чёрного. — А ты в курсе, что портье докладывают обо всех постояльцах?

— Не знал, — огорчился Антон. — Что посоветуешь? Нам нужно где-нибудь жить, желательно не на виду.

— Частный съём. Сейчас. — Он сходил в комнату и вернулся с симкартой. — Держи. Я отпишу в «хату» текст, что «мои друзья желают снять двушку на месяц». Так?

— Да, пусть так. Только на пару месяцев.

— Ок, оставлю этот номер. Он петербуржский. Разговаривать будешь сам.

— Это надёжно?

— Агентов лучше посылать сразу, а собственники — вполне. Если они объявят, что сдают жильё внаём, им придётся платить налоги. Поэтому там не пишут оперу в Большой дом!

— В Большой театр? Это как? — не понял Антон.

— Большой дом — это Контора. Но ты прав, «театр» тоже неплохо звучит. — Эс улыбнулся. — Пошли. Товарищ в отъезде, я тут один.

В комнате он сразу уселся за один из шеренги компьютеров, выстроенных на длинном столе перед окном. Антон не без удивления разглядывал привычный для хозяев кавардак. Ковёр на весь пол, две кровати, шкаф, с одной стороны которого небольшой штабель из палаток, рюкзаков и ещё чего-то объёмного и на вид тяжёлого, а с другой торчат вёсла и удочки, книги в книжном шкафу, на шкафу, на полках вдоль всей правой стены. Необычные рисунки на левой. На разномастных листках были набросаны картинки из жизни разных миров.

— Сам рисовал? — поинтересовался Антон.

— Не, не умею, — отозвался Эс. — Гости.

— Они это всё видели?

— Кто видел, кто слышал. Здесь летают и водятся.

Чёрный не стал уточнять, он так и не разобрался в жаргоне лётчиков разных школ. Неважно. Он присел на кровать.

— Раз уж ты здесь, — Эсгал оторвался от компьютера, развернулся, — хочу рассказать. Я тут случайно попал в Город.

— В какой?

— За Петербургом стоит Город. Он сам — проекция города, который Город. Туда есть проходы, как точки в разных местах.

— Откуда ты взял про Город? — не поверил Антон.

— Это ясно уже из первых легенд. Говорят, Санкт-Петербург был построен на небе, и его целиком опустили в болота. Поэтому он устоял. Как ещё передавать идею проекции? Открытым текстом сказано. Ну и видно.

— Да. — Антон задумался. — И впрямь. И как там?

— Там нет метро. — Эс улыбнулся. — Но есть трамваи и храм. Там не очень жёсткий реал.

— А как же «быть Петербургу пусту»? — спросил Чёрный, когда они снова вернулись на кухню. Он теперь налил себе чай, хозяин же потреблял кофе в превышающем всякий смысл количестве.

— Посмотрим. Есть версия, что «стоять Петербургу 300 лет» прозвучало в Лавре, когда Пётр сундук с мощами Невского закрывал. Считая от официального переноса столицы, ноябрь 2012 года получается. Есть другая легенда, что будут три испытания: огнём, водой и голодом, и должна появиться некая белая дева. Если она трижды проскачет по всему городу, предсказания о гибели потеряют силу. Мне кажется, это должно произойти в Городе, но как?

— Ты же прошёл.

— Я на белую всадницу уж никак не гожусь. — Он фыркнул.

— А почему «белая»?

— Непонятно. Мы здесь все вроде не негры. Может, финка? Или инкери? Местная, то есть из коренных народов Ингерманландии.

— Что ещё за Ландия? — Чёрный впервые услышал слово.

— Ты на ней стоишь!

Раздался первый звонок. Несмотря на такую рань, жизнь в Интернете кипела. Антону пришлось брать телефон в ванную, зато, когда он оттуда вышел, у него были записаны три адреса на просмотр, и все три на сегодня. К обеду московские гости отмылись, обсушились и полностью переоделись — большую часть их одежды было проще выкинуть, чем отстирать. Антон прикупил себе длинный чёрный плащ и выглядел теперь весьма импозантно — завершающий штрих в его облик вносила трость.

— Попробуй забыть, что мы здесь были, — попросил он, прощаясь. — Так будет безопаснее для тебя.

— Хорошо, — кивнул Эсгал и поинтересовался в последний раз: — Тебе точно не нужна помощь?

— Нет. — Антон перебрал все варианты. Что бы ни ожидало их, им следовало разбираться самим.

Квартирка была самой обыкновенной — две комнаты вдоль коридора, кухня, санблок, — но чистой и относительно тихой. Во дворе-колодце возле машины суетились черноволосые мужички, звучала гортанная речь. Похоже, здесь проживало много выходцев с Кавказа — в другую сторону по лестнице шли длинные петербургские коммуналки. Тем лучше, они не станут обращать внимание на новых людей.

Антон прошёлся по квартире, включил газ на кухне, поставил чайник.

— Матрёшка, иди прибытие отмечать! Что-то ты какая-то грустная?

Он изучающе посмотрел на девушку, приложил руку колбу.

— Мать, да у тебя температура! Так, давай-ка в постель.

То, что девушка простынет после ночных приключений, следовало ожидать. Антон налил ей свежезаваренного чаю и вышел искать аптеку. Вернулся через полчаса с термометром и пачками аспирина. Градусник показал 38,5. Чёрный нахмурился. Он скормил ей таблетку, укрыл поплотнее, а сам засел на кухне, мрачный, как никогда.

С утра температура слегка упала, но к вечеру подскочила до тридцати девяти. Чёрный поил Матрёшу чаем с мёдом, отваром малины, аспирином, менял пропотевшее бельё, клал намоченную в уксусе тряпицу на лоб. Он бегал вокруг неё всю ночь и весь день, но проку не было. Вызывать «скорую помощь» нельзя — там сразу потребуют документы, и на их поездке можно ставить жирный крест.