Книга Танго для Кали - Олег Северный

Несколько недель спустя Антон стоял за штурвалом, Матрёша удобно устроилась на диванчике в кокпите, а яхта ходко бежала на запад: в Финский залив, затем — в Балтийское море и дальше — в океан.

— Мне кажется, необходимо известить госорганы. — Ирина чуть прикусила губу, и её голос сейчас звучал сдавленно и неестественно — она не умела и не любила спорить.

— Нет смысла, — повторил Леонид. — Они зажмут эту информацию, даже если в неё поверят. И сами не сделают ничего, что необходимо.

— Можно выступить по телевидению, — вставил Онил. — Я могу организовать нам прямой эфир. Можно будет сказать всем людям, никто не успеет перехватить. После этого уже не получится зажать информацию.

— Онил прав. — Ира упрямо смотрела в пол. — Это хороший ход, сначала по телевидению, а потом официальным структурам. Почему вы так не хотите? Вы же не можете представлять всё человечество! На Земле столько государств, правительств, у них сила, армия, а мы кто? Никто.

— Ира, сила не у правительств. — Калина не убеждал, он просто сообщал информацию. — Ты ведь историк, вспомни такую фамилию — Раковский. Христиан Раковский. Слышала?

— Троцкист, арестован в 1938-м, расстрелян в 1941-м в Москве.

— Правильно. А знаешь, почему он прожил после ареста целых три года? В столице? А?

— Было распоряжение Сталина.

— Потому что он сообщил такую информацию, за которую ему пообещали жизнь. И выполнили обещание — его с перепугу убрали только тогда, когда немцы стояли возле Москвы. Чтобы им не достался.

— Да, ты прав. Я вспомнила. Его даже допрашивали по-французски.

— Чтобы рабоче-крестьянские уши не словили лишнего. — Мирон обратной стороной ручки меланхолично чертил треугольники на поверхности стола.

— Рабоче-крестьянским ушам не следовало слышать, что какие-то «они» провели Троцкого из канадского лагеря через Англию до России, провезли Ленина через воюющую с Россией Германию, заставили Керенского сдать государство революционерам, предварительно поддав жару и положив ещё множество простых солдат, чтобы уж точно рвануло. «Они» вручили Россию большевикам, как куклу.

— Я видела эти материалы, давно. Помню, что тогда я не понимала, кто такие «они». Там было: «Я всегда говорил „они“ и больше ничего. Я только сообщу факты, а не имена, — они раздают политические и финансовые должности людям-посредникам, людям, заслуживающим доверия и верным…»

Ирина цитировала наизусть, полностью забыв о предмете спора и окунувшись в свою любимую историю. Люминос понял это и незаметно улыбнулся. Он немного завидовал её почти абсолютной памяти на такие вещи:

— Ира, Раковский просто рассказал о том, что правительства всех стран — не больше чем пешки в руках неведомых игроков. И масоны, к которым сам он принадлежал, — тоже пешки. За ними всегда стоял кто-то невидимый, тот, кто создал Великую Ложу Англии. Нам нет смысла вводить в игру пешки. Поверь — ничего личного.

— Я просто высказала своё мнение.

Ирина отвернулась и вышла из кабинета. Онил отправился за ней — на первый этаж. Калина, Люминос и Баал втроём сидели на втором этаже офиса. Ребята молчали, думая каждый о своём. Калина задумчиво созерцал знакомый пейзаж за окном.

— Скоро они будут здесь. — Он снова уставился в окно.

— Откуда ты знаешь? — уточнил Баал.

— Просто знаю. В тридцать девятом ребята вступили в переговоры. Теперь наш выход.

Когда раздался аккуратный стук в дверь, все одновременно подняли головы.

— Войдите, — произнёс Калина самым будничным тоном.

Повернулась ручка, дверь открылась. Первым вступил высокий тёмноволосый мужчина со смуглой кожей и ленивым взглядом тёмных глаз. Его движения напоминали взмахи китового хвоста — были так же спокойны и весомы. Следом в кабинет шагнула стройная женщина со светло-русыми волосами. Её серые глаза задорно блестели. На этот раз она сменила старенькие джинсы на дорогой деловой костюм.

— Приветствуем братьев по разуму. — Инна улыбнулась. — Так было принято говорить?

Александр приветствовал сидящих коротким кивком.

— Здравствуйте, товарищи, — дипломатично ответил Калина и указал на свободные стулья возле стола. — Присаживайтесь.

ЭПИЛОГ

Ветер гнал по небу вереницы облаков, которые казались летящими прямо над головой. Временами в прогалины между ними прорывалось горячее сентябрьское солнце, и тогда пятна зелени на склонах Шатойского ущелья вспыхивали изумрудами. Но солнце пряталось, и вновь только серые скалы, серые облака, серо-зелёные заросли далеко внизу представали перед глазами одинокого зрителя, что стоял на краю пропасти. Человек созерцал горы.

Он был не слишком высок, хотя чёрная треуголка с широкими, обшитыми серебром полями и чёрные же башмаки на высоком каблуке добавляли роста. Пряжки на них также были серебряными. Серебром были отделаны и ножны шпаги, что оттопыривала полу длинного сюртука. Человек стоически сносил порывы резкого ветра, треуголка каким-то чудом удерживалась на его голове, косу парика укрепляла лента, а вот букли совсем распустились. Круглое лицо с широким лбом, большими глазами навыкате, упрямым подбородком и властным изгибом губ сейчас обрамлял мятущийся ореол.

Казалось, странный зритель просто наслаждался пейзажем и одиночеством. Ничто не говорило, что он ожидал, когда на узкой тропе, что расходилась возле него в небольшую площадку, появятся гости. Однако там, где брала начало тропа, остановился серо-стальной уазик с медицинскими крестами на бортах. Из него высыпали восемь человек. Один из них носил военную форму, остальные были в гражданке. Они поднялись один за другим, семеро встали за спиной наблюдателя, образовав полукруг. Слегка сутулый молодой парень остался стоять на самой тропе, не подходя ближе. Зритель не шелохнулся. Гости перебросились несколькими фразами между собой, один из них достал крупный кристалл и внимательно рассмотрел сквозь него любителя горных видов. Потом он что-то сказал товарищам, все загомонили.

Наконец владелец кристалла выступил вперёд и произнёс краткую речь. Ветер относил его слова, так что они не слишком мешали. Зритель по-прежнему не обращал внимания на гостей. Те растерянно переминались, выступивший, было, вперёд вернулся и смешался с общим кружком. Тогда стоящий над пропастью начал движение.

Он медленно, словно нехотя, обернулся, равнодушно пробежал глазами по напряжённым лицам. Потом его взгляд остановился на ладном парне в дорогих джинсах, тёплом свитере и с совершенно седыми волосами. Он заметил в его лице затаённую надежду и расхохотался. Эхо покатилось по ущелью, отталкиваясь от отвесных стен, где-то потекли камушки. Отсмеявшись, человек отвернулся и продолжил смотреть на горы.

2010, октябрь