Книга Соль земли - Георгий Марков

– Точно так. Он самый. А вы «здравствуйте» в городе забыли или у вас не полагается? – не в силах сдержать враждебного чувства к прибывшим, с ехидным смешком спросил Лисицын.

– Здравствуйте, товарищ Лисицын, здравствуйте! Я хотела вначале удостовериться, вы ли это, – смутилась женщина и подала руку Лисицыну, назвав себя: – Надежда Андриановна Соловушкина, инженер из треста «Высокоярсклес».

Лисицын слегка сжал маленькую руку женщины, подумал: «Соловушкина? Фамилия подходящая! Послушаем, как петь ты будешь, оправдаешь ли своё прозвание».

Мужчина с бобриком тоже подал руку.

– Никандр Николаевич Хомутников, техник-землеустроитель.

– А кто же из вас за старшего, позвольте спросить, граждане хорошие? – обратился к прибывшим Лисицын.

Почему-то этот вопрос пришёлся не по нраву мужчине с бобриком, и он недружелюбно сказал:

– Вы где-нибудь видели, товарищ Лисицын, чтоб техник занимал положение более высокое, чем инженер?

– Чего не знаю, того не знаю. Совать нос не в свои дела не обучен, – резко ответил Лисицын.

– Начальником нашей группы являюсь я, товарищ Лисицын, – сказала Соловушкина. – А какое имеет это значение?

– А такое имеет значение, что будет важный с вами разговор, – пояснил Лисицын и подчёркнуто небрежно повернулся к технику, как бы наказывая того за грубиянство.

– Я много слышала о вас, товарищ Лисицын, как о прекрасном знатоке улуюльских лесов и очень рада, что именно вы будете нашим проводником, – произнесла Соловушкина мягким, учтивым голоском, явно намереваясь придать этой первой встрече с охотником более душевный характер.

Но Лисицына трудно было поймать на лесть.

– А я к вам, товарищ Соловушкина, в проводники не нанимался и не собираюсь этого делать. У меня своей работы по самое горло. Вот-вот сезон шишкобоя начнётся, а потом охота.

– Но, позвольте, я имею официальное согласие от Мареевского сельсовета относительно вас. Товарищ Севастьянов меня заверил! К тому же от него к вам имеется пакет. Никандр Николаевич, – обратилась она к мужчине с бобриком, – пакет товарищу Лисицыну у вас?

Хомутников вытащил из внутреннего кармана своей куртки-спецовки конверт, сложенный вдвое, и подал его Лисицыну.

Развернув письмо, Лисицын читал его не спеша, с трудом.

– Нет, товарищи хорошие, распоряжение Севастьянова мне не указ. Моё начальство – правление колхоза. Тут Севастьянов пишет, что, мол, председатель колхоза Изотов не возражает, он поставлен в известность… Я бригадир, и пусть мне укажет правление. Вот так, товарищи хорошие…

Лисицын победоносно посмотрел на Соловушкину и перевёл взгляд на Хомутникова.

– Но это же формальный подход, товарищ Лисицын! – воскликнула Соловушкина. – Поймите, что вы ставите нас в безвыходное положение… У нас предусмотрены сроки, мы не можем их срывать, нас взгреет за это трест, а трест получит нахлобучку от министерства. А ведь и министерство тоже в ответе. И перед кем? Перед самим правительством! Это же надо понимать, товарищ Лисицын.

Соловушкина сопровождала свой залп красноречия выразительными жестами. Руки у неё были маленькие, пальчики короткие, на ногтях краснели пятна маникюрного лака.

– А вы думаете, вы одни с понятием? Вы думаете, если вы трест, то умнее вас нету? Если ваш трест такой умный и всё понимает, то зачем он вас послал в синеозёрские леса, где вам совершенно нечего делать? – Лисицын отступил немного от Соловушкиной, уткнув руки в бока.

– Вы смотрите, Надежда Андриановна, какой товарищ Лисицын критик! Для него ни трест, ни министерство, ни правительство не авторитет, – усмехнулся Хомутников, пристукивая своей клюшкой.

– А вы, товарищ, не помню, как вас по имени-отчеству, трест с правительством не путайте. Я тоже на плечах голову ношу, а не кочан капусты и понимаю, что к чему. Если б у правительства руки до вас дошли, оно бы вам так всыпало, что вы бы сюда дорогу забыли…

– Нам эти массивы, товарищ Лисицын, облисполком выделил, – вставила Соловушкина.

– Тем хуже! Облисполком хозяином области считается, а лесов своих не знает! Ну зачем вы лезете в синеозёрские леса? Неужели в других местах вам леса мало? Вы же природу под корень губите! Обнищает Улуюльский край на всякую живность, если леспромхозы в Синеозёрской тайге посадить. Природа! Вы понимаете, что такое природа? Без неё человек шагу ступить не может…

– Природа? – иронически перебил Лисицына Хомутников. – Природа человеком организуется. Вы что-нибудь слыхали, товарищ Лисицын, о полезащитном лесоразведении, о водохранилищах, об искусственных лесопарках, о звероводческих питомниках? Природа в наших условиях на новые рельсы ставится. Человек покоряет природу в своих интересах. Если по-вашему рассуждать, то сиди у природы, любуйся на неё и пальцем не трогай.

– Эх, товарищ землеустроитель! Родине лес нужен! Вижу я, что хоть ты и учёный человек, а дело не с той стороны понимаешь. По-твоему так: вырубай лес подряд, истребляй зверя и птицу, а потом начинай всё это разводить сызнова. Так только глупые или нерадивые люди могут делать. А я так понимаю: всё, что есть у нас от природы, мы должны сберечь и приумножить. У нас в клубе в Мареевке висит плакат, на нём слова самого Ленина. Затрудняюсь я вам, товарищи инженеры-техники, в точности их повторить, память стала дыроватой, а скажу по-своему: «у нас в России всё есть: и крепкие, сильные люди, и замечательная природа, чтобы сделать её, матушку, самой богатой державой в мире». – Лисицын, довольный тем, что ему удалось складно пересказать слова Ленина, с гордецой посматривая на Хомутникова, продолжал, обращаясь больше к Соловушкиной: – А теперь посмотрим, что в жизни? Читаю я как-то нашу областную газету «Высокоярскую правду» – и глазам не верю. Какой-то писака пишет: «Отступает тайга, падает кедр за кедром». Да знаете, что надо сделать за такие слова этому писаке? Дать по затылку, и так, чтоб навек забыл он подобные слова: кедр триста – четыреста лет плодоносит, человека кормит, зверя кормит, птицу кормит, за что же над ним такая расправа?

– Недостатки в работе, товарищ Лисицын, у нас ещё встречаются. Есть они у лесозаготовителей, – с достоинством сказала Соловушкина.

– Недостатки? Вы, извиняюсь, мягко стелете! С этими недостатками такой час наступит, что тот же кедр только на выставке нам будут показывать под стеклянным колпаком, к тому вы дело ведёте.

– Перегибаешь палку, товарищ Лисицын. Зачем же так рассуждать? Мы ведь не для себя стараемся, – с той же внушительностью сказала Соловушкина.

– Стараться надо с умом! Поезжайте в Заболотную тайгу или ещё куда и рубите сколько влезет, никто вам слова не скажет! А рубить Синеозёрскую тайгу – это всё равно что разорять птичье гнездо! Мы детишек за такие проказы наказываем, а тут трест с облисполкомом встрял в такое постыдное дело. И знайте, товарищи начальники, я вам в этом не помощник. Плывите себе на здоровье вверх по Таёжной, там лесов видимо-невидимо.