Книга Писатели и советские вожди - Борис Фрезинский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Во всем этом надо разобраться.
Теперь о внутренних делах. Сема перед Парижем пережил взбучку от Сельвинского в присутствии четверых, чуть-чуть каялся, дал мне руку на дружбу. Он чуть притих, но в семье Арагона делает все, чтобы дискредитировать меня. Я обязан рассказать вам, что сей птенец чуть не выдал Вилли Бределя, ехавшего нелегально из Австрии. Сема увидел его в ресторан-вагоне, бросился к нему, громко назвал его и обмер, услыхав тихую фразу, что Вилли будет узнавать нас только после границы Швейцарии. Кирсанов, бледный как смерть, сам рассказал мне об этом, продрожал три часа до границы, но от этого не легче. Ну, и дитя! мне надоело о нем говорить, но надо.
Сильва иногда виляет в сторону, однако серьезного ничего нет, он умница и кроме того чувствует себя советским поэтом, как никогда. В следующий раз расскажу одну сценку характерную весьма.
С ним и Володей легче, но в целом мне достается.
Посылал вам книги через Уманского[1027]. Звоните ему, спрашивайте. Повторяю требование дать дословный перевод стихов. Французские книги собираю тоже.
Сообщите через «Правду» Михайлову точный срок пленума, ибо Сема передал, что звонила некая Волович и сообщила, что пленум — на вторую половину января. Вообще напишите, а то нехорошо.
Приветствую вас всячески. Позвоните мне домой, передайте привет.
Упомянутая Безыменским «ассоциация защиты культуры» — как раз та, что была образована на Парижском конгрессе 1935 г., в ее секретариат от Франции входили Л. Арагон, Ж. Р. Блок, А. Шамсон и А. Мальро. Фраза Безыменского, что «Арагон мытарится без помощи высших имен, входящих в секретариат ассоциации защиты культуры» — безусловный выпад в адрес именно Мальро, которому неизменно протежировал Эренбург, доказывая Москве, что СССР в целях создания единого антифашистского движения западной интеллигенции следует делать ставку не на посредственных писателей-коммунистов, а на талантливых «попутчиков». Ревнивый Арагон не раз отправлял Щербакову гневные инвективы на этот счет, требуя дезавуировать Эренбурга[1029].
В воспоминаниях 1971 г. Безыменский уважительно вспоминает парижские встречи с И. Г. Эренбургом, но в 1935 г. относился к нему с откровенной враждебностью. Первый советский роман Эренбурга «День второй», вышедший в Москве в 1934 г. и официально, по команде сверху, поддержанный К. Б. Радеком, не убедил пролетарских ортодоксов в «перековке» автора «Хулио Хуренито». Они называли его новоявленный советизм «двухдневным»; роль неофициального полпреда советской культуры на Западе, взятая им на себя, активная пропаганда поэзии Пастернака, ставка на Мальро — все это вызывало у них раздражение. Спецдонесения Безыменского об Эренбурге, обещанного им своим начальникам, в архиве Щербакова нет (либо оно не было написано, либо передано Щербаковым Сталину и нам недоступно).
Не прошло, однако, и семи лет, как 16 апреля 1942 г. Безыменский — военный корреспондент в действующей армии — прислал Илье Эренбургу пылкое письмо, поздравляя его со Сталинской премией за роман «Падение Парижа»:
Обнимаю Вас от всего сердца. Заказываю роман «Возрождение Парижа». Чтение первой главы в ресторане «Барселона». Вино французское, кушанья испанские, роман русский. А бычьи непристойности, которые в 1935 г. в этом ресторане вкушал Луговской, отошлем товарищу Фадееву. Боже-ж мой! Наконец-то сей мальчик осчастливил нас сообщением о своем мнении насчет Вашего романа! Если зрение мне не изменило, он пишет, что роман Эренбурга блестящий. Как приятно это узнать от столь высокопоставленного лица. Довольно долго «оно» скрывало свой отзыв. Какая честь для Вас, для всей Руси! Вчерашний РАПП, наместник, зять зубровки…[1030]
Ядовитые строки, откровенно свидетельствующие об уязвимости автора, которого Фадеев чем-то задел, стилистически похожи на его прежние высказывания об Эренбурге; изменился персонаж — теперь это генсек Союза писателей Фадеев, чье положение в ту пору пошатнулось…
Донесения Безыменского 1935 г. в той их части, которая касалась его товарищей, никому не придет в голову назвать товарищескими. Спутники Безыменского, надо полагать, догадывались о том, каковы его донесения, и в Париже Кирсанов с Сельвинским повидали Арагона отдельно, без своего «руководителя». Безыменский, узнав об этом, разозлился и постарался предупредить о «враждебных происках товарищей» московских начальников. Арагон, правда, тоже предпринял шаги, чтобы «прикрыть» Кирсанова и Сельвинского. Он, как обычно, адресовался А. С. Щербакову и М. Е. Кольцову.
4. Донесение Луи Арагона
(Париж, 26 декабря 1935 г.)
Дорогие товарищи!
Приезд в Париж четырех поэтов является большой помощью для нас в нашей работе, и мы за него благодарим. Это прекрасный случай познакомиться с советской поэзией и также поставить общие «поэтические» проблемы.
Я организовал у себя интимную встречу, на которой присутствовало около 20 лиц. Среди них были Андре Жид, Жан Ришар Блок, Марианна Освальд и др. Я смог, благодаря особым связям, утроить выступление Сельвинскому по радио (Эйфелевой башни), где были организованы с моими переводами полчаса советской поэзии. Вместе с ними мы посетили Пикассо, где визит наших друзей, можно считать, явился превосходной политической работой. Журнал «Вандреди» опубликовал хорошее интервью Эжена Даби. Я не говорю о наших журналах. Я сейчас договариваюсь с Вожелем, который просит у меня переводы поэм. Главным днем будет 4 января, когда состоится большой вечер в «Национальной консерватории».
Я организую его вместе с Домом культуры. В нем примут участие 15 французских поэтов, среди них Леон Поль Фарг, Люк Дюртен, Шарль Вильдрак, Тристан Тцара, три рабочих поэта и т. д. Иными словами, будут представлены почти все течения современной французской поэзии (от символистов до рабочих поэтов) независимо от политических убеждений.
Все это превосходно. Превосходно также и то что Сельвинский и Кирсанов произвели наилучшее впечатление и совершенно завоевали французских писателей. Анри де Монтерлана особенно. Он имел у меня частное свидание с ними.
Но я считаю своим долгом указать на целый ряд фактов, касающихся того из них, который должен был подавать пример другим. Я говорю о тов. Безыменском.
Вы найдете в номере «Литературной газеты» от 9 декабря телефонное сообщение, переданное им, без предварительного согласования его текста с тремя своими товарищами и, несмотря на это, имеющее их подписи.
