Книга Дитя Всех святых. Цикламор - Жан-Франсуа Намьяс

– Но почему?

– Не думайте о цене этого украшения: я знаю, что ваш серый лоскут дорог вам ничуть не меньше. Однако надлежит выбрать между прошлым и будущим, между детством и зрелостью… Ну так как, синьор де Вивре, что вы мне ответите?

Анн смотрел на итальянского вельможу, протягивавшего ему это серебряное чудо, увенчанное белым и черным… Почему? Да, почему Виргилио делал это? Почему столько щедрости, столько участия, столько желания помочь ему в жизни? Из дружеских чувств? В память о собственном счастье с давно умершей женой? Быть может…

Но Анн вдруг вспомнил, что какое-то время Теодора одна укрывалась в этих местах. Не разговаривала ли она с Виргилио о своем супруге? Быть может, Теодора сказала хозяину о своем заветном желании: ей ведь хотелось, чтобы когда-нибудь Анн окончательно отделился от нее. Не воля ли Теодоры в том, чтобы Анн взял этот венец?

Резким движением Анн сорвал серую повязку и протянул ее своему гостеприимцу.

Тот улыбнулся, вручил ему украшение и снова исчез…

Виргилио отсутствовал довольно долго, а когда вернулся, его руки были пусты. У Анна перехватило горло. Сдавленным голосом он спросил:

– Что вы с ней сделали?

– Схоронил ее там, где ей и должно находиться, – на дне озера Орта. А теперь уезжайте скорее…

Покинув замок и пустившись в обратный путь вместе с Мышонком, Анн де Вивре вдруг озяб. Ветерок холодил шею, лишившуюся шерстяной повязки, которая прикрывала ее столько лет. И это ощущение заставило его забыть о том, что глаза у него широко раскрыты и видят эти пейзажи в последний раз; заставило забыть и сира д'Орту, которого он тоже никогда больше не встретит; заставило забыть даже про венец Дианы, который Мышонок вез в дорожной суме.

***

Анну повезло: за время его отсутствия во Франции не произошло ничего важного. Но ничего важного не произошло также и по его возвращении. На королевской службе, среди соратников Бастарда Орлеанского, жизнь Анна на многие месяцы поделилась между монотонным существованием при дворе и незначительными стычками с неприятелем…

Война тянулась, война затягивалась. Она превратилась в скучную обыденность: маленькие успехи, маленькие неудачи, бесполезные переговоры.

Карл VII оставался все таким же нерешительным и слабовольным, но Анн решил не обращать на это внимания, равно как и на людей, что окружали его. Все свое время он уделял Мышонку, излив на него ту любовь, которой некогда обделил Изидора Ланфана. Хотя в их отношениях все обстояло наоборот: теперь Анн играл роль старшего брата по отношению к своему будущему оруженосцу.

Анн учил мальчика владеть оружием. Уроки сводились в основном к тому, чтобы умерить пыл юного ученика: Мышонок проявил себя порывистым, зачастую несобранным, а порой и неловким – недостатки вполне простительные в его возрасте. Но кроме недостатков имелись у него и неоспоримые достоинства: неистощимая энергия, абсолютная преданность и полное презрение к опасности…

На фоне этих монотонных будней произошло все же одно значительное событие: гнусный Ла Тремуйль был в конце концов изгнан из королевского двора! Осознав, что власть временщика над Карлом все так же велика и невозможно ничего добиться, покуда фаворит вьется подле особы короля, коннетабль де Ришмон и Бастард Орлеанский решили избавиться от своего врага. Ранним утром 26 июня группа заговорщиков вошла в покои Ла Тремуйля, и, пока другие его удерживали, один из них вонзил кинжал ему в живот.

Ла Тремуйля спасла его чудовищная тучность. Он был такой жирный, что рана не причинила ему серьезного вреда. Но он был тотчас же увезен, лишен свободы и освобожден лишь после отставки со всех должностей. Под страхом смерти ему воспретили приближаться к королю и потребовали возвращения всех имений, которыми он завладел.

Поставленный перед свершившимся фактом, Карл VII принял низвержение фаворита со своей обычной безучастностью. Но после этого стал, наконец, меняться. Избавленный от постоянных наущений своего злого гения, он как-то сразу приобрел зрелость и властность.

В начале апреля 1434 года король созвал во Вьенне генеральные штаты всех провинций, что располагались к югу от Луары, и потребовал денежных ссуд. Деньги были королю предоставлены, и появилась возможность набрать сразу две армии. Одна атаковала англичан в Пикардии, другая – в Бургундии.

Анн, по его собственной просьбе, был направлен в пикардийскую армию: во-первых, чтобы не попасть в Бургундию, а во-вторых, потому что ею командовал его крестный отец Бастард Орлеанский. Но пикардийская кампания оказалась нерешительной и не принесла результатов. В начале декабря было подписано новое перемирие. Всем пришлось вернуться по домам.

***

Переправляясь через Луару в обществе Бастарда, Анн пребывал в весьма дурном расположении духа. Не пожелав ехать ко двору, он решил заняться своей сеньорией Невиль-о-Буа, которую надолго оставлял без внимания.

В Невиле Анн провел поистине унылые дни. В честь прибытия сеньора селяне устроили праздник, но старых друзей Анна там уже не оказалось. Отец Сильвестр умер, равно как и Колен Руссель. Филиппина, по счастью, пребывала в добром здравии: она вышла замуж, стала матерью двоих детей и ожидала третьего. У молодого сира де Невиля больше не осталось ничего общего с той, кого он величал когда-то «сестренкой».

В холодном и пустом Невильском замке Анн бесился от ярости, проклиная чертово перемирие. Все ошиблись: Карл VII не изменился! Вместо того чтобы наступать, он по-прежнему тянул, прибегал к уверткам, увязал в политических расчетах. Победа грядет еще не завтра, Франсуа де Вивре никогда не увидит ее. Быть может, и самому Анну не доведется пережить такую радость. Когда же они двинутся на Париж? Когда?

Время от времени, глядя на Орлеанский лес из восточного окна, он думал о Куланже, который находился как раз в той недалекой – но при этом такой враждебной – стороне.

А потом вдруг в эту тоскливую зиму ворвалась неожиданная весть: в Невере начались предварительные переговоры о мире между французами и бургундцами. О, это перемирие было не таким, как прочие! То было настоящее перемирие, которое могло перерасти в подлинное и вечное согласие между Францией и Бургундией, а если такое случится – англичанам конец!

С вполне понятной радостью Анн узнал в середине февраля 1435 года, что в Невере, наконец, подписано предварительное мирное соглашение и уже готовится новая конференция – для заключения полноценного договора. А пока что приостановка военных действий с Бургундией продлевалась.

Радость Анна возросла еще больше, когда от его крестного вскоре прибыл посланец с сообщением, что тот спешно вызывает его к себе. Бастард получил под свое начало армию, целью которой является Иль-де-Франс!

Правда, Иль-де-Франс – еще не сам Париж, однако не стоит слишком торопить события. Взятие столицы отныне становится одной из очередных боевых задач. А пока речь шла о том, чтобы отвоевать окружающие города и в первую очередь Сен-Дени…