Книга Последняя искра - Алана Русс

— К дракону ночью господин захаживал, — расплываясь в довольной улыбке, рогатик спрятал добычу в нагрудный карман жилета.

— Господин? — удивилась я, услышав это вместо привычного здесь «сиур».

— Высокий такой, — поднял руку над своими кучерями Набо. — А взгляд… ну прямо как лезвие! Я предложил ему подождать внизу. Выпить, поесть, пока дракон не вернётся. А он как глянул! — искусно изобразил испуг рогатик. — Отказался, в общем. Дал серебра.

— И ты пропустил его наверх? — с осуждением пробасил Акитар. — К жилым комнатам в отсутствие хозяина?

Рогатик дёрнул плечами, мол, а что оставалось? Глянул же.

— А этот господин, — я сглотнула, чуя, как тревога растёт со скоростью дрожжевого теста. — Он был…

— Кровопийца, — поспешил кивнуть пустынник, предугадав вопрос. — По виду из высших. Одет очень хорошо.

— О чём они говорили? — от волнения подступила я на шаг к Набо. — Зачем он приходил?

— Ну-у… — скорчил рожу рогач. — Я не девица, чтоб разговоры чужие подслушивать, но кое-что что все же разузнал.

— Говори.

Пустынник нахально улыбнулся. Снова глянул на мой кошель, и я, вспыхнув от гнева, ринулась вперёд.

Да так и взяла наглеца за грудки.

— Говори, Набо, — спокойно попросила я, но запах палёного уже щекотал ноздри. — О чем был разговор?

— Не знаю, сиура! — затараторил рогатик, разведя руки в стороны, как крылья, и боясь даже прикоснуться ко мне. — Не губите! Честное слово не знаю! Но когда тёмный господин ушёл, дракон даже есть отказался. Вот как! Тарелки с мясом обратно принесли, как были, нетронутые.

Значит, ничего хорошего они не обсуждали. Шарара выбить из привычного состояния да ещё и аппетита лишить, ох, как непросто.

— А сегодня, едва солнце встало, дракон ушёл. Улетел, точнее. Мне Кинана — она овощи нам свежие привозит — рассказала, что ящера видели на западной стороне. Может, на родину вернуться вздумал? — закончил Набо и торопливо отступил на шаг, стоило мне лишь пальцы разжать.

Дело ясное, пустынник всё, что знал, выложил. Ещё бы, струхнул так, что у меня у самой от его эмоций руки ходуном заходили.

«Улетел, — прикрыла я глаза, ощущая очередной укол меж рёбер. — Шарар улетел. Без меня».

Чёрт побери! Да что этому тёмному ещё от меня нужно?! Разрушить меня до основания и пустить прах по ветру?

От меня же и так ничего не осталось! Он это знает. Так зачем ходил к дракону? На кой чёрт продолжает лезть в мою жизнь?

Ни слова больше не говоря, я резво развернулась, а сделав всего пару шагов, обернулась. Посмотрела невидящим взглядом на кучерявого, вновь испуганно завращавшего глазами, и вынула из кошеля на поясе ещё пару монет.

— Извини, — бросила пустыннику медяки вместо прощания и теперь уже решительно направилась прочь. — Купи себе жилетку взамен испорченной, Набо. И поумерь наглость впредь. Целее будешь.

Глава 20. Корабли в моей гавани…

Места себе от тревоги я найти никак не могла. Поняла это лишь спустя полчаса после возвращения и бесцельного блуждания по покоям то в поисках халата, то полотенца для ванны.

На город опустилась ночь, а установленная на столе в гостиной каменная дощечка рунной почты светилась неподвижным фиолетовым светом. Вестей от Шарара всё не было, но я, нервно перебирая шелковые кисти казённого халата, не оставляла надежды.

Чтобы не изводить себя пустым ожиданием, решила заняться делом. Перетащила учебную сумку и вещевой мешок в гостиную. Однако времени, чтобы уложить вещи мне много не потребовалось. Полчаса и дело сделано.

Один ученический костюм красовался теперь на плечиках в шкафу. Его я, подобно прочим студентам, наметилась надеть завтра, а другой — уложен в сумку с остальной одеждой.

В поисках занятия я несколько минут бесцельно протаращилась в шкаф с обновками, что для меня прислал Ассаро. Подумав, всё же бережно взяла одно платье. Самое красивое, как мне казалось.

Длинное, узкое, как футляр. С открытыми плечами, вышитое серебряными и золотыми нитями и оттого переливающееся от холодных ледяных оттенков до алых, раскалённых.

Вернувшись в гостиную и аккуратно сложив драгоценное платье, завернула его для верности ещё и в платок, и только тогда уложила в мешок к остальным вещам.

Рогатик, скорее всего, взбесится, когда узнает, что я все не забрала, но куда же мне их тащить? Получится, заберу с собой на Землю, хоть одно. На память. Уж поди не растает оно в нашем мире, как наряд Золушки после полуночи.

Землю… Ну и как мне без руны Натаны на неё попасть?

— Чёрт побери, ну и дура же я! Словно вчера на свет родилась.

На полпути остановив ладонь ко лбу, я просто в бессилии рухнула на софу. Лупить себя почём зря поздно. Нужно думать, что делать.

Варианты были. Первый — перебороть себя, узнать у Эданы руну почты Велора и прямо потребовать список магических символов, использованных Натаной. Второй — снова призвать госпожу Рысь, в надежде, что однажды она получится не ломаным киборгом, а практически живым, здравомыслящим существом.

И если первый вариант по ряду причин вызывал неимоверную тяжесть в груди, то второму я отдавала предпочтение без раздумий. Кажется, даже моё пламя от подобных мыслей оживилось, разгоняя сердце до сумасшедшего стука.

Напоследок пройдясь по спальне, ванной и гостиной, проверяя, не оставила ли чего из вещей ненароком, я уселась на софу. Одарила мрачным взглядом по-прежнему безжизненную почтовую руну и открыла коробочку с кинжалом.

Восторг снова охватил, стоило только коснуться рукояти. А так как моя стихия разбушевалась не на шутку, пока ещё вежливо прося выпустить ее хотя бы в виде крохотного, спичечного огонька, магия беспрекословно окутала запястье, проникая нитями в металл.

Камни Огня жадно засверкали, впитывая потоки. Насыщались, будто кровью и едва заметно пульсировали.

— Ну что, довольно? — отложив заряженный до отказа клинок, в шутку спросила я у пламени, откинувшись и подтянув к груди колени, забираясь на софу с ногами. — Уж я-то определённо.

Благо ответа не последовало.

Свернувшись калачиком и уложив голову на подлокотник, я принялась гипнотизировать рунную дощечку, когда птички ахайя защебетали в клетке.

Они всегда трещали без умолку, но сейчас хохлатый заливался особенно мелодичной трелью. Я перевела взгляд на клетку, и грудка у него в то же мгновение засветилась. Заблестели пёрышки, становясь прозрачными и одеваясь в голубую дымку.

Вот только объект птичьих ухаживаний оставался невозмутимо-спокоен. Пташка чистила пёрышки, крутила головкой, и я забеспокоилась, не бывает ли у крылатых глухоты Потому как даже у меня сердце заныло от проникновенности мелодии, а малявке хоть бы хны.