Книга Возвращение блудного сына - Александр Омельянюк

А 20 мая 2000 года Указом президента РФ Директором СВР был назначен её представитель в США генерал-лейтенант Сергей Николаевич Лебедев. На этом посту он сменил первого генерала армии в разведке – Вячеслава Ивановича Трубникова, с конца июня ставшего первым заместителем министра иностранных дел РФ по странам СНГ, и которому в ушедшем 1999-ом году было присвоено звание Героя Российской Федерации.

А тем временем новому сотруднику СВР, посланному в Буэнос-Айрес с другим заданием, параллельно удалось кое-что выяснить у жены Гектора, представившись ей корреспондентом испанской газеты «Эль Мундо» Марио Корсо, ведущим самостоятельное расследование мадридского инцидента, и приятелем Рауля.

При отсутствии заранее оговорённого пароля, такое имя было сознательно выбрано связником. Ведь Вячеслав Гаврилов-Кочет, бывший одно время левым атакующим полузащитником юношеской команды Московского «Динамо», вместе с отцом давно симпатизировал итальянскому футбольному клубу «Интернационале» из Милана, где, ещё в молодость его отца, всю свою футбольную карьеру как раз и блистал тоже левым атакующим полузащитником Марио Корсо, впоследствии ставший тренером.

Связник надеялся, что когда Исабель встретится с Раулем и расскажет ему о нём, тот сразу поймёт, что это свой.

И теперь новоиспечённый Марио Корсо попросил дать ему возможность взять из гаража их виллы в Пунта Ларе материалы, якобы специально подготовленные Раулем для него. В доказательство этого он сообщил Исабель, что Рауль как-то назвал её в Мадриде «Моя Артемида», что тоже как бы явилось невольным паролем. Та удивилась, согласившись назвать адрес и дав ему ключи от виллы, объяснив, как попасть в гараж.

Мадридский гость посетил пустующую виллу супругов Мендес в Пунта Ларе, взяв из тайника в гараже Рауля материалы разведчика. Однако «Марио Корсо» в суете лишь с большим трудом смог найти урну с прахом их товарища, хотя она и стояла на полке на видном месте. А ведь более поздняя её передача в Москву была бы опасной, так как могла указать на новые связи Рауля Хоакина Мендеса с СВР.

Однако при этом Марио Корсо был обнаружен ищейками майора Брауна, который решив снова выслужиться перед начальством в этом деле, сам, без согласования с руководством, организовал погоню за связником.

Но тот в машине оказался не один. Его сообщником в этом деле был ещё не старый чилиец Пабло Ней, давно готовивший покушение ещё на Пиночета, но со временем вынужденный эмигрировать в Аргентину и сначала влиться в ряды местных партизан Монтонерос. Эта левоперонистская городская партизанская организация хоть и самораспустилась ещё в 1981 году, но её кадры остались.

И 23 января 1989 года Пабло, в числе сорока шести бывших партизан из этой организации, участвовал в налёте на армейские казармы Ла Таблада в предместьях Буэнос-Айреса. Тогда 28 партизан были убиты, 13 были пленены и посажены в тюрьму, а пятеро, среди которых был и Пабло Ней, бесследно исчезли.

В этом же году он участвовал в гражданской войне против контрас в Никарагуа, и покинул эту страну вскоре после поражения сандинистов на демократических выборах 1990 года, с помощью российской разведки, через несколько лет снова вернувшись в Буэнос-Айрес.

При отъезде от виллы Мендеса со 142-ой улицы и попытке правого поворота на улицу Костанеро Альмиранте Брауна, Марио с Пабло обнаружили за углом, стоящий справа около калитки на территорию той же виллы, автомобиль американского посольства. Пока американцы заводились, разворачивались в противоположном направлении, подавая задним ходом до перекрёстка, задом сворачивая на ту же 142-ую улицу, затем поворачивая влево, и разгонялись, автомобиль связников, начавший было правый поворот, всё же успел резко свернуть влево и оторваться от преследователей.

Американцы не зря заняли такую выгодную позицию, ибо основной, скоростной путь из Пунта Лары в Буэнос-Айрес проходил сначала на юго-восток в сторону города Энсенады, почти сразу поворачивая на юго-запад, на проспект Доминго Мерканте, а с него – на северо-запад уже на скоростную магистраль Ла-Плата – Буэнос-Айрес. И теперь на более скоростной машине они постепенно стали настигать беглецов.

Пока те не свернули на юго-запад, на прямую, как стрела 19-ую просеку, идущую вдоль канала и ведущую сразу на скоростную магистраль, где на узкой просеке они не обгонят беглецов, американцы и открыли огонь до поворота на неё, на пока ещё относительно пустынной, идущей вдоль океанского берега, улице Костанеро Альмиранте Брауна.

Майор Браун, сидевший рядом с водителем, высунулся из правого окна и открыл огонь одиночными выстрелами по колёсам. Особенно интенсивный огонь он вёл, когда улица, по сути представлявшая собой загородное шоссе, чуть сворачивала вправо, подставляя под огонь и переднее правое колесо преследуемого автомобиля. Этим он очень досаждал, сидящему справа от связника-водителя Пабло. Наконец, на левом крутом повороте, когда им пришлось невольно притормозить, Пабло кубарем вывалился из автомашины, моментально перекатившись под кусты на правой обочине.

И, как только автомобиль преследователей притормозил на том же повороте, Пабло открыл по нему шквальный огонь из своего «Узи», изрешетив весь его передок и правый борт, опустошив по ним всю обойму. И это он делал с необыкновенным остервенением, сводя счёты с американцами, мстя им за давнее убийство своего кумира Сальвадора Альенде, за попранную свободу своей страны, и за свою горемычную судьбу.

С ещё дымящимся автоматом он прыгнул на переднее сидение уже трогающегося своего автомобиля. Через несколько сот метров они остановились у приблизившегося берега канала, и Пабло выбросил ненужное оружие и перчатки в воду. Через несколько километров, на одной из стоянок на магистрали, они поменяли свой автомобиль с пулевыми пробоинами на заранее припаркованный там другой.

А оказавшийся первым на линии огня, майор Браун был сразу убит, водитель и ещё один из пассажиров были тяжело ранены. Последний из подчинённых Брауна, сидевший сзади водителя, успел укрыться за спинками сидений и телами коллег. После этого машина загорелась и полностью сгорела, погребя в себе тайну.

А, успевший её покинуть, агент, добравшийся до посольства США, вынужден был лишь доложить о трагедии своему руководству, в лице Вильяма Ортмана пожелавшему замять и замолчать и этот, на этот раз последний и трагический, прокол своего слишком рьяного сотрудника.

Расследовавший этот случай комиссар Баранья, вместе с экспертами осмотрев останки троих погибших и остов автомобиля, поразился количеству входных отверстий от пуль на его обгоревшем корпусе. У него создалось впечатление, что по цели стреляли в статике и сразу из нескольких стволов. Всё это походило на давно не случавшееся нападение партизан, уж слишком профессионально и мощно, без шансов для погибших, всё было сделано.

А интересно, не связано ли это каким-то образом с Мендесом? Ведь погибший Браун был его куратором от ЦРУ. Так может, это русские как-т о отомстили этому Брауну? А американцы опять попросили дело не заводить. Темнят, гады! Да чёрт с ними со всеми! Надоели! – терзался комиссар Баранья.

Кстати, эксперты по артикуляции недавно сообщили мне, что Мендес вполне мог быть и русским! – вдруг вспомнил комиссар недавнее заключение специалистов по считыванию и распознаванию речи по артикуляции.