Книга Анубис - Вольфганг Хольбайн

Ему было безразлично. Часть его сознания, принадлежавшая исследователю, которая непостижимым образом все еще функционировала, давно признала свое бессилие понять хоть какую-то систему в этом подземном лабиринте. Могенс больше не удивлялся, а просто констатировал, что местность, по которой они шли, то и дело менялась. Создавалось такое впечатление, будто они плутают по окаменелым артериям и венам гигантского подземного существа, которое спит здесь, внизу, многие миллионы лет.

Хорошо хоть он не утратил чувство времени, пусть и с помощью часов, которые регулярно вынимал из кармана, чтобы смотреть, как движутся стрелки. Сейчас они показывали за два пополуночи, а это значило, что прошло больше часа, с тех пор как они прошли сквозь врата в церемониальной палате. По субъективному ощущению Могенса, блуждают они в десять раз дольше, а по степени усталости — и того больше. Одна из ран под мышкой открылась и кровоточила, не особенно сильно, но неудержимо — рубашка и брюки с правого боку намокли от крови и стали тяжелыми, и если он задерживался на одном месте дольше секунды, оставлял за собой липкий красный след.

Мисс Пройслер уже дважды обращалась к нему по этому поводу, но пока что он отделывался ничего не значащей отговоркой. Может быть, удастся сделать это и в следующий раз, но не дольше.

Грейвс впереди него внезапно остановился для того, чтобы оглядеться. Эти его столь же неуверенные, сколь и нервные движения были Могенсу уже слишком хорошо знакомы. Могенс тоже встал. Между ним и Грейвсом оставалось около десяти шагов, и если окажется, что придется снова возвращаться назад из очередного тупика, то так он экономил двадцать шагов.

Когда Могенс осознал направление своих мыслей, ему стало плохо: он уже скупится на шаги. Что же будет через час или два?

— Вам нехорошо, профессор?

Даже голосу мисс Пройслер потребовалось пару секунд, чтобы пробиться через пелену страха и изнеможения, окутавшую его сознание. Жестом, который свидетельствовал о его подлинном состоянии больше, чем ему хотелось бы, он слегка повернулся к мисс Пройслер и покачал головой. Он даже вымучил нечто вроде убедительной улыбки. По меньшей мере, надеялся, что ему это удалось. Но когда взглянул в лицо мисс Пройслер, понял, что скорее скорчил гримасу.

— Не особенно, — признался он, вместо того чтобы утверждать обратное и выставить себя дураком. — Но не беспокойтесь, я продержусь.

— Конечно, продержитесь, — мисс Пройслер отнюдь не шутливо погрозила ему пальцем. — Вы принадлежите к тем людям, которые будут отрицать, что им плохо, окажись они даже в открытом океане без спасательного круга и с камнем на шее, знаю я вас. И почему только вы, молодые, постоянно путаете мужество с упрямством? Нет ничего зазорного в том, чтобы признаться, что вам нехорошо, мальчик милый.

— Ну, не так уж я молод, мисс Пройслер, — мягко сказал Могенс.

— Конечно, мальчишка по сравнению со мной!

По возрасту Могенс был куда ближе к сорока, чем к тридцати, но не стал сообщать ей то, что она и так прекрасно знала. Он просто пожал плечами и спрятался за улыбкой, которая на этот раз получилась слегка кривоватой.

— Ваша правда, мисс Пройслер, — виновато сказал он. — Бывали времена и получше.

— Ваша рана снова открылась? — без тени сомнения спросила она.

Учитывая то, что рубашка на нем почти полностью превратилась в насквозь промокшую бурую тряпку, догадаться было нетрудно. Он кивнул.

— Дайте я посмотрю, — решительно сказала мисс Пройслер.

Могенс бросил быстрый взгляд в сторону Грейвса и Тома, а потом нехотя кивнул и так же нехотя начал снимать пиджак. Оба их спутника не сдвинулись с места, но, яростно жестикулируя, явно горячо спорили.

Пиджак тоже пропитался кровью. Могенс аккуратно положил его на камень возле себя, затем осторожно стянул рубашку и крепко сцепил зубы, когда мисс Пройслер, не церемонясь и не спрашивая позволения, принялась разматывать бинты.

— Что, худо? — спросил Могенс, когда она закончила дело и бросила пропитанную кровью повязку на пол. Выражение ее лица он предпочел не разгадывать.

— Были бы мы дома, я бы сказала «нет», — успокоила мисс Пройслер, подбадривающе улыбаясь, но при этом озабоченно качая головой. — Ничего, справимся.

— Так скверно?

— Тот, кто накладывал повязку, понятия не имел, как это делается.

— Думаю, это был Том.

— Тогда тот, кто не имел понятия, но действовал из лучших побуждений, — убежденно сказала мисс Пройслер. — Но дела не так уж плохи. Мне нужно только что-нибудь, чем можно толково перевязать рану. — Она минутку поразмыслила, а потом присела и с усилием отодрала от своего подола полосу с ладонь шириной.

— Может, лучше было спросить Тома? — заметил Могенс. — Наверняка в его рюкзаке найдется перевязочный материал.

— Наверное, — согласилась мисс Пройслер и, пыхтя, распрямилась. — Поднимите руки и покрепче стисните зубы. Будет больно.

Могенс послушно выполнил ее распоряжения. Действительно, было больно, как она и предупреждала. Но это была особая живительная боль — она хоть и выбила из него слезу, в то же время обещала облегчение. Мисс Пройслер наложила повязку так туго, что она сдавила легкие и чуть не перекрыла поступление кислорода. Однако результат был налицо. Хотя импровизированный бинт и окрасился немедленно в красный цвет, Могенс почувствовал, как кровотечение ослабевает, а потом и вовсе остановилось, еще прежде чем мисс Пройслер закончила перевязку.

— Вот так, — бодро сказала она. — Еще пару часов сна, хороший ужин, и будете как новенький.

— Боюсь, и о том, и о другом можно только мечтать, — улыбнулся ей Могенс. — Тем не менее большое вам спасибо. Я и вправду чувствую себя много лучше.

— Чем, черт возьми, вы тут занимаетесь? — раздался позади них голос Грейвса.

— Мисс Пройслер сменила мне повязку на свежую, — медленно поворачиваясь, натянуто ответил Могенс.

— И что за необходимость? — огрызнулся Грейвс. — Не на демонстрацию мод идем!

Могенс проглотил слова, вертевшиеся на языке, и наклонился за пиджаком. Движение это действительно отозвалось болью, однако проделал он все много медленнее и обстоятельнее, чем требовалось — хотя бы потому, что видел, как это злит Грейвса. Глупо, конечно, но он почувствовал удовлетворение.

— Ну и куда теперь? — сквозь стиснутые зубы спросил он, стараясь просунуть руку в рукав так, чтобы рана хоть не сразу разошлась. — Снова назад?

Лицо Грейвса помрачнело еще больше, но, по крайней мере, он сдержался и не ответил грубостью.

— Том нашел проход. Здесь дальше хода нет. — Он собирался добавить что-то еще, но вдруг наморщил лоб и недовольно посмотрел на грязные бинты на полу, которые так и остались валяться. — Думаешь, умно поступил? Запах крови может привлечь упырей.

«Если бы поблизости были упыри, — подумал Могенс, — они давно были бы здесь. За то время, что я брожу тут окровавленный, ни одного не показалось». Вслух же он сказал слегка задетым тоном: