Книга Восемь бессмертных - Людмила Ивановна Исаева

ее в затруднительное положение.

— Эй, что ты говоришь, да я обходила все знаменитые горы и вершины в Поднебесной, собрала в корзину все самые удивительные целебные растения. Ну-ка, скажи, чего у меня нет в корзине с горы Хуан-шань?

Сорвал старик пучок травы под ногами и протянул ей:

— Вот этого у тебя нет!

Скользнула та взглядом и холодно рассмеялась:

— Ты шутишь, да это же тонколистый камыш, он растет повсюду, где только есть почва, ему не место в моей корзиночке!

— А ты взгляни еще разок, внимательнее!

— Что смотреть, ясное дело, — молоденький камыш, не представляет никакой ценности; как говорят, "не сын, и даже не внук, а внук внука…"

— Ха-ха-ха!

Он так хохотал, что Хэ даже рот приоткрыла и глаза расширила от удивления. Опять взглянула на пучок травы в руке: если это не камыш, то — что же? Надо же, чтобы простой смертный так озадачил ее Ей было досадно, и она решила сменить тему:

— Ты говоришь, уважаемый, что на Желтой горе обитает около сотни разновидностей птиц. Не покажешь ли мне их?

— Это не трудно, ведь в народе говорят, что все птицы устремляются к самым известным вершинам, а если здесь не наберется сотни видов, то какая же тогда Желтая гора — знаменитость, правда? Следуй за мной.

Хэ взбиралась в гору позади старика и думала: "Что за игру ты затеял? Я буду не я, если не заставлю тебя "показать свою начинку". Добрались до вершины под названием Цветок лотоса, и Хэ попросила:

— Сначала хочу увидеть павлина.

— Есть! Смотри… — Он указал на вершину, и Хэ увидела сначала плывущие белые облака, подгоняемые легким ветерком, а затем и павлина, распустившего хвост и крылья, готового взлететь.

— Гусь!

— Пожалуйста!

Он указал на прохладную террасу. На горной тропинке, пересекающей террасу, лежал изящный камень, очертаниями напоминающий гуся. Шея длинная, голова запрокинута назад, а вокруг много округлых камней, похожих на гусей, высиживающих яйца.

Не стала больше Хэ задавать вопросов. Стояла и озиралась вокруг. Вот в Лотосовом ущелье камень, очень напоминающий попугая. Запрокинула голову, а на вершине Девяти драконов — каменная сова! А на белесом пике, как на ветке, сидят сороки, тоже изображенные в камне самой природой.

Старик пригласил:

— Сестрица, взгляни-ка еще раз на птиц, сидящих на шесте. Боюсь, ты была не очень внимательна.

В это время с шеста взлетело вверх несколько желтоватых птиц, и вниз соскользнуло несколько изумрудных. А когда они запели, — будто колокольчики зазвенели. Старик представил:

— Они называются "горная радость" и "восемь звуков". Смотри, какие еще у меня есть…

Взлетели еще две птички — маленькие, легонькие, с красными клювами, разноцветными крыльями. Они были такими оживленными, такими милыми… Махали крылышками и, казалось, танцевали. Как будто это были двое влюбленных, которые не в силах расстаться друг с другом. Хэ Сень-гу показалось, что она угадала:

— Это горные мандариновые уточки, уточки-неразлучницы.

— Нет, это настоящая жемчужина Желтой горы, а называются птицы "тоска по любимому".

Рассердилась Сень-гу, даже раскраснелась, как креветка на сковороде. А старик вновь указал на шест. Там сидела птичка с белыми, как снег, крыльями, длинным хвостом, черным гребешком.

— Это серебристый петушок, любимая птица знаменитого поэта Ли Бая, в своих стихах он не раз воспевал ее.

Хэ Сень-гу слушала пояснения и задумчиво кивала. Старик понял, что она глубоко погружена в свои мысли.

— В чем дело, сестрица? В народе не зря говорят, что гора — не просто куча земли; так что я не зря хвалился таким количеством удивительных птиц, поселившихся здесь.

— Погоди, насчет птиц я верю тебе, "все птицы устремляются к самым известным вершинам". Меня озадачила трава Почему ты говоришь, что в моей корзине нет трав с горы Хуан-шань? В чем разница между моими растениями и травой с Желтой горы?

Вновь рассмеялся старик:

— Взгляни-ка на меня повнимательнее!

Посмотрела Сень-гу, а седые волосы у того, ранее напоминавшие перья журавля, стали вдруг черными, на лице исчезли морщины, на подбородке — ни одной белой волосинки, исчезла стариковская борода. Ахнула небожительница, ведь у нее на глазах старик превратился в юношу, величественного императора Сюань Юаня, который занимался алхимией и ведал превращением даосов в небожителей.

Пучок травы, который она до сих пор держала в руке, на самом деле назывался "усы дракона с горы Хуан-шань". Когда-то люди увидели дракона-императора, взмывающего в небо, и захотели взлететь вместе с ним. Вот и ухватились за его бороду и усы. Но ведь простые смертные слишком тяжелы; так что борода и усы были вырваны их руками и развеяны ветром по всей горе. Вот и выросла целебная трава "усы дракона", густо покрыв склоны Желтой горы.

— Прости меня, уважаемый старший брат, за мое неверие, непочтение, пренебрежение.

— Да что там, — пустяки!

Перевернула небожительница свою корзину дном к небу и высыпала ее содержимое, чтобы на Желтой горе стало еще больше удивительных лечебных растений.

Вначале, когда Хэ Сень-гу, отстав от товарищей, решила побродить по горе, она лишь хотела добавить некоторые травы к тому, что уже имелось в корзине, а затем вернуться. Кто же мог подумать, что все сложится совсем иначе, что даос-император изменит ее представление о многом.

Император знал, что Хэ Сень-гу, превратившись в небожительницу, стала страдать излишним самомнением, в любом деле пользовалась "толстыми ветвями и огромными листьями", то есть была грубоватой и прямолинейной. И он опасался, что она может запятнать себя в глазах простых людей, не сможет соответствовать занимаемому положению. Вот и проучил ее немного.

Прощаясь, он добродушно улыбнулся:

— Не переживай, успокойся, сестрица. Сотни птиц устремляются к знаменитой вершине, но знаменитая гора рождает и удивительные цветы, невиданные травы. Растения из твоей корзины остались на Желтой горе, но и мой шест с птицами тоже