Книга Что будет дальше? - Джон Катценбах

— Профессор, посчитайте, совпадает ли начало этой серии с исчезновением вашей девочки, — предложил Марк.

Адриан быстро прикинул в уме и понял, что все совпадает с точностью до нескольких часов. Он подался вперед и еще раз внимательно перечел титры в заставке загадочного сайта. Он чувствовал, как внутри у него разгорается нетерпение и предвкушение открытия: такое чувство испытывает ученый в конце серии экспериментов. И совсем другое переживал сейчас сексуальный маньяк, сидевший возле профессора.

— Платите за подписку, — распорядился Адриан.

Вольф набрал номер кредитной карты и стал ждать, когда завершится верификация данных и пройдет платеж. Неожиданно из динамиков донеслась мелодия оды «К радости» Бетховена и на экране появился сигнал, свидетельствующий о том, что платеж принят.

— Круто! — воскликнул Вольф, набирая в специальной графе имя пользователя. Для этой цели он воспользовался паролем с карточки Адриана Томаса — «профпсих». Для регистрации потребовалось создать еще и пароль. Он без долгих размышлений ввел в открывшуюся графу имя Дженнифер. — Ну ладно, профессор, давайте посмотрим, что тут у нас происходит.

Еще один клик мышкой — и на экране появилось изображение, снятое веб-камерой. На кровати сидела молодая девушка, лицо которой было закрыто черным мешком. Она была совершенно одна в безукоризненно чистой комнате с белыми стенами, и стоило присмотреться повнимательнее, как становилось заметно, что она дрожит от страха. Девушка была абсолютно голой. Ее руки были скованы наручниками, которые, в свою очередь, были закреплены на цепочке, вмонтированной в стену.

— Вот это да! — воскликнул Вольф. — Вот оно, значит, что здесь творится.

Под изображением появилась короткая надпись-субтитр: «Добро пожаловать, пользователь профпсих. Познакомьтесь с Номером Четыре».

Адриан внимательно разглядывал изображение девушки. Его глаза раз за разом скользили по ее телу. Пожилой профессор пытался найти хоть какую-то зацепку, какой-нибудь знак, который помог бы ему сориентироваться. Время шло, а никаких особых примет он не находил.

— Даже не знаю… Трудно сказать, — негромко произнес он, словно отвечая на чей-то безмолвный вопрос.

Адриан встал и подошел к телевизору поближе, прекрасно понимая, что более четким изображение от этого не станет. Марк Вольф подрегулировал громкость, и из колонок донеслись тяжелое прерывистое дыхание и сдавленные всхлипы девушки.

— Профессор, посмотрите-ка, вон там, на руке!

Адриан вдруг увидел, что на руке у девушки действительно виднеется татуировка в виде черного цветка. Пока он рассматривал это изображение, Вольф подошел к нему и встал рядом. Маньяк медленно поднял руку и прикоснулся пальцем к экрану телевизора.

Ощущение было такое, словно он хочет нежно погладить кожу девушки.

Адриан скосил взгляд и посмотрел туда, где застыл палец Марка. Только сейчас он заметил маленький шрам на правой стороне ее живота — след от операции по удалению аппендицита.

— Что скажете, профессор? Возраст, по-моему, совпадает.

Адриан бросил взгляд на полицейскую листовку с фотографией Дженнифер. Никаких указаний ни на татуировку, ни на шрам от операции среди примет девушки не было.

Некоторое время профессор простоял в нерешительности, а затем стал оглядываться. Увидев на столе телефон Марка Вольфа, он взял аппарат и стал набирать номер.

— Кому это вы звоните? — забеспокоился Вольф.

— Сами не догадываетесь? — огрызнулся Адриан.

Набрав номер, он стал ждать соединения, не отрывая взгляда от плачущей и дрожащей девушки, изображение которой транслировалось на экране большого телевизора.

Терри Коллинз сняла трубку после третьего звонка. В это время она по-прежнему сидела в гостиной у Мэри Риггинс и Скотта Веста, в сотый раз объясняя им одно и то же. С того момента, как она появилась в их доме, мать Дженнифер плакала не переставая. Это инспектора не удивило. Попытавшись поставить себя на место матери без вести пропавшей девочки, она поняла, что, скорее всего, вела бы себя точно так же.

На экране мобильного телефона появилось имя Марка Вольфа. Терри не поверила своим глазам. Во-первых, было уже чересчур поздно, чтобы звонить почти незнакомому человеку. А во-вторых… Маньяки, условно освобожденные после отбытия наказания в тюрьме, никогда не звонят полицейским. Что-то здесь было не так. Для того чтобы Марк Вольф набрал номер инспектора по делам несовершеннолетних, должно было случиться что-то экстраординарное.

Услышав в трубке голос Адриана, она удивилась еще больше.

— Инспектор, прошу прощения, что беспокою вас в столь позднее время… — Судя по темпу речи профессора, можно было предположить, что все формулы вежливости он хочет проговорить как можно быстрее, чтобы перейти наконец к сути вопроса.

Вспомнив свои встречи с пожилым человеком, Терри Коллинз сообразила, что торопливость ему обычно не свойственна. Скорее, он был рассеян и медлителен — как в разговоре, так и в действиях.

— Что случилось, профессор?

Терри намеревалась завершить эту беседу как можно скорее. Слезы и переживания Мэри Риггинс занимали ее гораздо больше, чем выходки Адриана.

— Скажите, у Дженнифер есть шрам от аппендицита? И еще, нет ли у нее на руке татуировки в виде черного цветка?

Терри уже хотела было дать ответ на этот вопрос, но затем передумала и на всякий случай переспросила:

— Профессор, а зачем вам это нужно? Почему вы об этом спрашиваете?

— Я только хочу кое-что проверить, — уклончиво ответил тот.

«Что он собирается проверять?» — удивилась инспектор Коллинз. Какая-то странная ситуация. Терри вовсе не хотела жестко обрывать пожилого человека, но, с другой стороны, еще меньше ей хотелось вселять в душу безутешной матери и ложную надежду.

Она обернулась к Скотту и Мэри, посмотрела на них и, внимательно обдумав вопрос, произнесла:

— У Дженнифер были какие-либо шрамы или татуировки, о которых вы не упомянули?

Эти слова она произнесла, прикрыв рукой трубку телефона.

Скотт мгновенно среагировал на заданный вопрос:

— Инспектор, конечно, ничего такого не было. Она ведь почти ребенок. Татуировка? Да откуда! Мы бы ни за что не позволили ей украшать себя таким образом, как бы она нас ни просила. Ни в одном официально работающем салоне ей, как несовершеннолетней, не сделали бы татуировку без письменного согласия родителей. А что касается шрамов… У нее ведь никогда не было ни сколько-нибудь серьезных травм, ни тем более операций. Скажи, Мэри, я прав?

Миссис Риггинс кивнула. Терри Коллинз убрала руку от трубки и сказала:

— Нет, профессор, ни шрамов, ни татуировок. Всего доброго.

Звонок она прервала, но при этом в ее голове по-прежнему оставалось множество вопросов по поводу этого разговора. Впрочем, с ответами на них можно было и подождать. Пора было уходить из этого убитого горем дома, но она не могла придумать, как сделать это по возможности вежливо и тактично. Большинство полицейских, размышляла Терри, умеют по-тихому удалиться сразу после того, как сообщат человеку трагическую новость. А вот у нее не выходит.