Книга Ракетный корабль «Галилей». Космический кадет - Роберт Хайнлайн

В «Кадете» Хайнлайн впервые выводит своих подростков из-под опеки старших, погрузив капитана в кому. Ну, не он первый, конечно, не он и последний прибегает к такому трюку. Именно этот кусок самый запоминающийся в романе. В дальнейшем он сделает тему автономного плавания подростков во взрослом мире магистральной.

Хайнлайн оконтуривает период взросления героя симметричными ситуациями с приемом новичков на станции: в первой из них герой сам новичок в новом незнакомом мире, его сопровождает старший курсант, во второй – он уже представитель принимающей стороны и сам вводит новичков в курс дела. Позднее писатель еще не раз использует замкнутую в круг композицию для того, чтобы подчеркнуть возмужание главного героя.

Во вступительной части Хайнлайн снова пишет о том, что хорошо знает на собственном опыте, – ракетная лаборатория школьников в «Галилее» была отражением его собственных школьных экспериментов, учеба в Хэйуорт-холле отчасти отражает годы Хайнлайна в Аннаполисе. Но это не просто костюмная драма, Хайнлайн футурологически проецирует быт и занятия курсантов на сотню лет вперед и, видимо, делает это хорошо, поэтому ключевые моменты обучения кадетов, такие как освоение скафандра, управление скутером или тренировки в невесомости, уже полвека кочуют по книгам разных авторов.

Полет в Пояс астероидов погружает нас в бытовую рутину. Космический патруль демонстрирует идеальный коллектив с идеальными отношениями. И идеальный командир отправляет своего идеального стажера пропалывать грядки. Видимо, фермерство – максимально неприятная текущая работа, которой писатель нашел место в космосе. Все-таки Хайнлайн рос городским мальчиком, и возиться в земле он не привык. Позднее, в «Астронавте Джонсе», он откровенно даст понять, что работа в оранжерее – самое дно в иерархии космического корабля. Эпизод наглядно демонстрирует юным читателям одну важную мысль: бывают ступени, которые невозможно перепрыгнуть, их можно преодолеть только длительными и довольно однообразными усилиями.

Финальная, венерианская, часть наконец-то посвящена подвигам и приключениям. Но писатель попутно решает в ней различные этические проблемы. Одна из тем, без которой не обходится ни один роман Хайнлайна, – расовые / этнические проблемы. Тема вновь была решена традиционным для Хайнлайна способом, отработанным еще на «Галилее»: он выпускает на сцену пеструю в этническом плане компанию и тщательно скрывает расовую или национальную принадлежность героев, оставляя в качестве маркеров только их имена. Но на этот раз в одном месте он снисходит до того, что объявляет открытым текстом:

«– Ос, ты несправедлив, – запротестовал Текс. – У Мэтта, как и у меня, нет расовых предрассудков. Возьми лейтенанта Петерса: разве для нас имеет какое-нибудь значение то, что он черен, как туз пик?»

Напомню, у Хайнлайна не бывает случайных деталей. И эта фраза понадобилась в тексте для логического перехода от межрасовой толерантности к межвидовой. В последующих текстах писатель вновь прямо не указывает этническую принадлежность героев, щедро подкладывая читателям свои расовые пасхалки. А проблема межпланетной ксенофобии, высвеченная в венерианской части «Кадета», позднее станет одной из центральных тем «Двойной звезды», но уже на примере марсиан.

И еще одна тема краешком появляется на горизонте. Напомню, что в «Кадете» на Венере царит матриархат, а самцы вообще не показываются землянам на глаза. Рассказывая об аборигенах, Хайнлайн впервые осторожно прощупывает зоны доступного в области, связанной с сексом. Редактор, по-видимому, отнес эти биологические пассажи к безобидным элементам инопланетной экзотики. И Хайнлайн продолжил осторожно дергать тигра за усы. Добром это, конечно же, не кончилось. Принимая следующий роман, Алиса Далглиш недвусмысленно дала понять писателю, что прекрасно видит все его пасхалки и кукиши в карманах.

Роман изначально был встроен в «Историю будущего». Микросюжет о предотвращении мятежа позднее лег в основу «Долгой вахты», история о курсанте с Ганимеда нашла поддержку в «Фермере в небе», а венерианские джунгли пришли в роман из недавно написанной «Логики империи». Правда, позднее, в «Кукловодах» и «Марсианке Подкейн», Хайнлайн пересмотрел вопрос о местном населении. Зато марсианская идея «двойного мира» затем использовалась в «Красной планете» и позже перешла в «Чужака». И только история о взорванной пятой планете так и осталась в подвешенном состоянии.

Откуда писатель берет свои идеи? Нет-нет, не отвечайте, это был риторический вопрос. Гораздо интереснее, куда эти идеи отправляются после того, как ими попользовались. Не могу не отметить одно забавное совпадение. Если положить рядом «Космического кадета» и «Звездоплавателей» Г. Мартынова, в них обнаружится много общего: это и Фаэтон-Люцифер с его разумными обитателями, уничтоженный и превращенный в Пояс астероидов, это пленение землян венерианами-амфибиями, это тюрьма в подводном городе, где по сюжету один из пленников болен, трудности коммуникации с аборигенами, отлет с Венеры на древнем корабле, найденном в джунглях… Вряд ли Мартынов читал Хайнлайна, но параллели в сюжетах, на мой взгляд, вполне очевидны. Или возьмем болото с трансурановыми элементами. У Хайнлайна оно куда меньше, чем в «Стране багровых туч», но все же присутствует. Да и корабль, погрузившийся в болото, имеет место быть.

Но вернемся к роману Хайнлайна. В нем присутствует еще один важный элемент, который нельзя не упомянуть. Это тема идеальных рыцарей, которые держат в стальных перчатках наш хрупкий мир. Как и любая другая идеальная вещь, она выглядит совершенно нереальной. Потому что настоящие джедаи существуют только в кино. Голливуд учит нас, что воспитать высоконравственное существо, чтущее заповеди, проще простого: нужно в детстве запереть его в каком-нибудь бомбоубежище или на необитаемом острове и с младых ногтей учить только хорошему. Реальность подсказывает мне, что моральные догмы, не закаленные в горниле жизни, разбиваются вдребезги при первом же столкновении с настоящими проблемами. Хайнлайн описал в романе систему воспитания идеального человека, весьма близкую к голливудским рецептам. Но он не стал бы любимым детским писателем миллионов, если бы сам, своими руками не снес эту пафосную картинку ко всем чертям одним-единственным эпизодом, когда кадет приходит к наставнику после тяжелого разговора с родителями. И вот что отвечает ему наставник:

«– Если бы необходимость бомбить свой собственный город оставила вас равнодушным, я бы немедленно вышвырнул вас с этого корабля. Патруль вовсе не рассчитан на идеальных офицеров. Если такая необходимость возникнет, ваш командир прикажет запереть вас в каюте или еще более надежном месте, но не станет из-за вас рисковать всей операцией».

Вот это внезапное исчезновение джедаев и появление живых людей на их месте мне кажется самым ценным в романе.

«Космический кадет» был типично «скаутской» вещью, он писался в прицеле на публикацию в журнале «Boys Life». Одним из консультантов писателя был его племянник Уильям Бахус, сын Луизы Хайнлайн-Бахус. Ему Боб и посвятил этот роман.

Не слишком радостный прием…

Алиса Далглиш была недовольна рукописью. Ее не устраивали слишком тусклые характеры и обилие технического бэкграунда. Хотя ее помощница, Виктория Фаулер, нашла книгу очаровательной, Алиса сделала несколько замечаний. Недоволен был и редактор журнала «Boys’ Life» Ирвинг Крамп. Он по-прежнему страстно желал печатать Хайнлайна, но его категорически не устроила сцена распития коктейлей в баре на станции «Терра». Бойскауты и алкоголь были несовместимы. Из-за этой сцены романа Хайнлайн лишился верных $1000 за журнальную публикацию и теперь смотрел на перспективы печати у Крампа без особого энтузиазма. Но так или иначе, книга вышла из печати, и осенью 1948 года, когда Хайнлайн снова был в Голливуде, почтальон принес ему бандероль с шестью авторскими экземплярами «Космического кадета». Хайнлайн был счастлив, но не мог отвлекаться, он был занят важным делом – снимал кино.