Книга Диверсия Мухи - Евгений Некрасов

Глава X В ОБУВНОЙ КОРОБКЕ

Маша лежала на теплом от солнца причале. Влажный купальник приятно холодил, и вообще все было, как мечталось. Только не там. В Укрополь бы…

Чисто на причале, хоть хлеб режь. Все загорали без подстилки, и Маша не стала выпендриваться со своей купальной простыней пятой ступени. Солнце жарило по-майски. Один старожил базы щеголял облезшей на плечах кожей.

Кстати, парни здесь предупредительные, чуть что: «Помочь, сестра?» И при этом никто не пристает. Вон, облезлый помог Маше с Олей вылезти из воды на причал, улыбнулся и отошел с чувством исполненного долга.

А море оказалось прохладнее, чем думала Маша, – градусов восемнадцать. Но все равно не ноябрьское. И опять все тот же вопрос: где эта гадская база, в какой географической точке?

Рядом с ней мерно вздымались горы и впадины, обтянутые блестящим голубым шелком. Добрая великанша задремала и уже начала всхрапывать, а Маша все не могла успокоиться. Минут десять назад она вышла из дома и до сих пор переваривала впечатления.

Начать с того, что дома-то не было. Его вырубили в меловой скале, заделали фасад кирпичом – и готово, живите.

Самое потрясающее – «обувная коробка» из скал не имела выхода, кроме как в море. Четыре стены: две гладкие, в одну встроен дом, напротив него – проход шириной метров сто. В проходе плещется вода странно белесого цвета. В бухте она синяя и дальше, в море, синяя, а между скал в воду как будто добавили молока.

Опять проплыл полицейский катер… На скале плакат, повернутый к бухте изнанкой. Можно догадаться, что там написано: «Запретная зона» или «Частное владение».

Короче, всей этой байды в духе Джеймса Бонда просто не может быть.

Допустим, гигантский причал и остальное строилось для военной базы. Очень похоже. Вон, в скале сохранилось огромное ржавое кольцо с обрывком троса. Наверное, всю бухту накрывали маскировочной сетью, и никакие спутники-шпионы были не страшны отважным морякам. (Морякам – это наверняка, а то зачем бы такой большой причал.) Но есть-пить морякам надо? В увольнение их отпускать надо? Офицерам надо уходить домой к семье (ведь не на секретной же базе жили дети и жены)? Ну, не могло здесь не быть выхода на берег! Нельзя за каждой ерундой плавать морем.

Великанша, не открывая глаз, подтянула под голову свою пляжную сумку, перевернулась на спину и захрапела. Спросить ее? Насколько поняла Маша, гадюка Соколова не была на этой базе, она может кое-чего не знать…

Нет, спрашивать опасно и бесполезно. Выход есть, но детям преподобного Сана знать о нем не положено. Зачем их везли сюда сонными? Чтобы засекретить расположение базы. А если бы братьям и сестрам позволялось выходить отсюда, то никакой секретности не получилось бы. Достаточно прочесть дорожный указатель – и будешь точно знать, где находишься.

Маша встала и пошла по причалу. Со всех сторон ей улыбались:

Здравствуй, сестра!

Здравствуй, сестра!

Лица открытые, голоса сердечные. Заставляя себя улыбаться в ответ, Маша кивала направо и налево. Как она и думала, разговоры о ее немоте вовсю гуляли по базе. Совсем незнакомые люди перешептывались: «не говорит», «авария»… Пускай брат иерей поищет, кто пустил слух. Маша немая, на нее подумают в последнюю очередь.

Поглядывая на скалы, она обошла вокруг всей бухты и не увидела ничего, что напоминало бы замаскированный выход. Значит, надо искать в доме.

Маша села на причал, свесив ноги над водой. На изжелта-сером бетоне темнели подсохшие бурые капли. Кровь. Судя по всему, здесь выбирался из воды укушенный брат.

Буйки, за которые не велел заплывать врач, цепочкой перегораживали выход из бухты. Только врач неважно разбирается в морских вопросах: буй – отдельная бочка на якоре, а здесь поплавки, связанные тросиком. Яхта пройдет – притопит, а катер, скорее всего, намотает стальной тросик на винт и останется без хода. Заграждение, однако.

За поплавками поперек выхода тянулась полоса мутной воды. До нее было метров двадцать пять. Может быть, муть из-за того, что там холодная вода из моря смешивается с теплой из бухты?

Снова показался катер полицейских. Часов не было, и Маша стала отсчитывать секунды. На пятьдесят четвертой катер скрылся за скалой. Не успеть. До катера не меньше ста метров, вплавь это полторы минуты. Можно, конечно, броситься в воду, надеясь, что заметят и подождут. Но это выход на крайний случай, если погонятся, а так незачем играть в лотерею на собственную жизнь. Могут ведь и не заметить. А вода в море не то что в бухте – ледяная. Да вдруг еще окажется, что неприступные береговые скалы тянутся на километры…

Маша легла на живот и стала смотреть в воду. Что ж это за рыбки такие кусачие?… Ого! Чей-то тайник! Из причальной стенки вывалился от старости кусок бетона, и кто-то спрятал в дыру сигареты и зажигалку. Маша не видела, чтобы дети преподобного Сана курили – наверное, запрещено им… Теперь понятно, чем здесь занимался укушенный брат.

У стенки причала колыхалось что-то похожее на апельсиновую дольку, долго пробывшую в воде. Маша так и подумала, даже присматриваться не стала. А «долька» вдруг зашевелилась, пытаясь перевернуться, и оказалась рыбкой, плавающей кверху оранжевым брюхом.

ПИРАНЬЯ!

Глава XI ЕЩЕ ОДНО ПЕЧАЛЬНОЕ ОТКРЫТИЕ

Тут и сел старик, как любит говорить Дед, рассказывая о своем аресте агентами Федерального бюро расследований США.

Маша наклонилась к самой воде, схватила рыбку под жабры и выбросила на причал.

Ошибки быть не могло. Это грязно-оранжевое брюхо, серую спину под цвет мутной воды, треугольные зубы Маша сто раз видела в зоомагазине. Катька, одноклассница, ее замучила. Как идти из школы, она обязательно сделает крюк: «Зайдем посмотреть!»

Стоит эта уродина дороже целого аквариума с куда более симпатичными рыбками. Жрет живых мальков и громадных червей-выползков, а у себя на родине стая пираний может за минуты обглодать буйвола до голых костей.

Катька повернута на Америке, поэтому выклянчивает у родителей такую рыбку. Правда, она повернута на Северной Америке, а пираньи живут исключительно в Южной, но Катька считает это незначительной подробностью. Раньше Маша так не думала. А сейчас глядела на рыбку и понимала, что в главном Катька права: что от Северной Америки, что от Южной до России ОЧЕНЬ ДАЛЕКО.

Пиранья была с ладонь, куда больше аквариумных. На воле росла страхолюдина.

ЭТО ЧТО ЖЕ ПОЛУЧАЕТСЯ, Я В ЮЖНОЙ АМЕРИКЕ??!

Маша схватила пиранью и побежала к великанше. В голове крутился мотивчик из оперетты:

За что, за что, о боже мой,

За что, за что, о боже мой,

За что, за что, о боже мой,

За что, о боже мой!

Как дальше, она не помнила, да это было и не нужно. Четыре строчки точно выражали суть вопроса.