Книга Приключения Оливера Твиста - Чарльз Диккенс

— Еще бы, когда он столько ест! — заметила леди.

— У него меланхолическое выражение лица, дорогаямоя, — продолжал мистер Сауербери, — и это делает его оченьинтересным… Из него, милочка, вышел бы превосходный немой плакальщик.

Миссис Сауербери с нескрываемым удивлением посмотрела нанего. Мистер Сауербери подметил это и, не дожидаясь возражений со стороны добройледи, продолжал:

— Я говорю не о настоящем немом плакальщике,присутствующем на похоронах у взрослых, а только о немом плакальщике для детей,дорогая. Было бы такой новинкой, милочка, иметь немого плакальщикасоответствующего роста. Можешь быть уверена, что это произведет прекрасноевпечатление.

Миссис Сауербери, проявлявшая замечательный вкус, когда делокасалось похорон, была поражена новизной этой идеи; но так как признаться вэтом при данных обстоятельствах значило бы уронить свое достоинство, онаосведомилась только довольно резким тоном, почему эта простая мысль неприходила раньше в голову ее супругу? Мистер Сауербери правильно истолковал ееслова как согласие на его предложение. Итак, тут же было решено немедленнопосвятить Оливера во все тайны ремесла, чтобы он мог сопровождать своегохозяина, как только потребуются его услуги.

Случай не замедлил представиться. На следующее утро, черезполчаса после завтрака, в лавку вошел мистер Бамбл и, прислонив свою трость кприлавку, достал поместительный кожаный бумажник, откуда извлек клочок бумаги,который и протянул Сауербери.

— Эге! — сказал гробовщик, с просиявшейфизиономией посмотрев на бумажку. — Заказ на гроб?

— Сначала гроб, потом приходские похороны, —ответил мистер Бамбл, затягивая ремешок кожаного бумажника, который, подобноему самому, был очень тучен.

— Бейтон? — сказал гробовщик, переводя взгляд склочка бумаги на мистера Бамбла. — Никогда не слыхал этой фамилии.

Бамбл, покачивая головой, ответил:

— Упрямый народ, мистер Сауербери, очень упрямый.Боюсь, что к тому же еще и гордый.

— Гордый? — усмехаясь, воскликнул —гробовщик. — Ну, это уж слишком.

— Ох, это отвратительно! — отвечал бидл. —Это безнравственно, мистер Сауербери.

— Совершенно верно, — согласился гробовщик.

— Об этом семействе мы услыхали только третьего днявечером, — продолжал бидл, — да и тогда мы бы ничего о нем не узнали,не будь в том же доме женщины, которая обратилась в приходский комитет спросьбой прислать приходского врача, чтобы он осмотрел больную, — ей, мол,очень худо. Врач уехал на званый обед, а его ученик (очень смышленый парнишка)сейчас же послал им в баночке из-под ваксы какое-то лекарство.

— Вот это быстрота! — сказал гробовщик.

— Именно так! — подтвердил бидл. — Но каковыбыли последствия, каково было поведение этих неблагодарных бунтовщиков? Мужприсылает сказать, что это лекарство не помогает от той болезни, какой страдаетего жена, и, стало быть, она не будет его принимать. Он говорит, что она небудет его принимать, сэр! Прекрасное, сильно действующее, полезное лекарство,которое всего неделю назад очень помогло двум ирландским рабочим и грузчикуугля… Его послали даром, в баночке из-под ваксы, а он присылает сказать, чтоона не будет его принимать, сэр!

Когда чудовищность этого поступка была воспринята мистеромБамблом во всей ее полноте, он сильно ударил тростью по прилавку и покраснел отнегодования.

— О! — сказал гробовщик. — Мне бы и в головуникогда…

— Никогда, сэр, — воскликнул бидл. — И никомуникогда! Но теперь, когда она умерла, нам приходится ее хоронить! Вот адрес, ичем скорее это будет сделано, тем лучше.

С этими словами мистер Бамбл в приступе лихорадочноговозбуждения надел задом наперед свою треуголку и быстро вышел из лавки.

— Ах, Оливер, он так рассердился, что даже забылспросить о тебе, — сказал мистер Сауербери, глядя вслед бидлу, шагавшемупо улице.

— Да, сэр, — ответил Оливер, который во времяэтого свидания старался не попадаться на глаза бидлу и начал дрожать с головыдо ног при одном воспоминании о голосе мистера Бамбла.

Впрочем, он напрасно старался избегнуть взоров мистераБамбла, ибо это должностное лицо, на которое предсказание джентльмена в беломжилете произвело очень сильное впечатление, полагало, что теперь, когда гробовщиквзял Оливера к себе на испытание, разумнее избегать разговоров о нем, пока онне будет окончательно закреплен на семь лет по контракту, а тогда раз инавсегда, законным образом, минует опасность его возвращения на содержаниеприхода.

— Прекрасно! — проговорил мистер Сауербери, берясьза шляпу. — Чем скорее будет покончено с этим делом, тем лучше… Ноэ,присматривай за лавкой… Оливер, надень шапку и ступай за мной.

Оливер повиновался и последовал за хозяином, отправившимсяисполнять свои профессиональные обязанности.

Сначала они шли по самым людным и густонаселенным кварталамгорода, а затем, свернув в узкую улицу, еще более грязную и жалкую, чем те,какие они уже миновали, они приостановились, отыскивая дом, являвшийся целью ихпутешествия. По обеим сторонам улицы дома были большие и высокие, но оченьстарые и населенные бедняками: об этом в достаточной мере свидетельствовалигрязные фасады домов, и такой вывод не нуждался в подтверждении, каким являлисьиспитые лица нескольких мужчин и женщин, которые, скрестив на груди руки исогнувшись чуть ли не вдвое, крадучись проходили по улице. В домах находилисьлавки, но они были заколочены и постепенно разрушались, и только верхние этажибыли заселены. Некоторые дома, разрушавшиеся от времени и ветхости, опирались,чтобы не рухнуть, на большие деревянные балки, припертые к стенам и врытые вземлю у края мостовой. Но даже эти развалины, очевидно, служили ночным убежищемдля бездомных бедняков, ибо необтесанные доски, закрывавшие двери и окна, быликое-где сорваны, чтобы в отверстие мог пролезть человек. В сточных канавах водабыла затхлая и грязная. Даже крысы, которые разлагались в этой гнили, былиомерзительно тощими.

Не было ни молотка, ни звонка у раскрытой двери, передкоторой остановился Оливер со своим хозяином. Ощупью, осторожно пробираясь потемно — му коридору и уговаривая Оливера не отставать и не трусить, гробовщикподнялся во второй этаж. Наткнувшись на дверь, выходившую на площадку лестницы,он постучал в нее суставами пальцев.

Дверь открыла девочка лет тринадцати — четырнадцати.Гробовщик, едва заглянув в комнату, понял, что сюда-то он и послан. Он вошел;за ним вошел Оливер.

Огня в очаге не было, но какой-то человек по привычке сидел,сгорбившись, у холодного очага. Рядом с ним, придвинув низкий табурет кнетопленой печи, сидела старуха. В другом углу копошились оборванные дети, а вмаленькой нише против двери лежало что-то, покрытое старым одеялом. Оливер,бросив взгляд в ту сторону, задрожал и невольно прижался к своему хозяину; хотяпредмет и был прикрыт, он догадался, что это труп.