Книга Город оживших снов - Екатерина Неволина

Я проходила среди путаницы окрестных улочек, наверное, целый час, прежде чем поняла, что все бесполезно. Похоже, у Юрки есть какая-то тайна. А вдруг он обманывает Наташку и встречается с кем-то еще?.. Не может быть. Но тогда что? Зачем вся эта таинственность?.. Я решила при встрече напрямую спросить Юрку. Возможно, все объяснится просто, а если он вдруг начнет юлить, я сразу пойму.

Погруженная в размышления, я шла вперед, не глядя, куда.

– С наступающим, девушка! – закричала мне проходящая мимо веселая компания. В Риге, кстати, часто слышится русская речь.

Незнакомые парни и девушки улыбались, а кто-то накинул мне на плечи пушистую золотую гирлянду-елочку.

– Спасибо! И вас! – ответила я и помахала им рукой.

Все-таки Новый год – совершенно необыкновенный праздник. Он, как никакой другой, сближает людей, объединяя общим настроением. Даже незнакомые поздравляют друг друга и искренне желают добра, передавая улыбку и прекрасное настроение от одного к другому.

Я стянула перчатку и погладила пушистую мягкую гирлянду. Настроение как-то само собой улучшилось.

К гостинице я пришла замерзшая, с раскрасневшимися щеками, но улыбающаяся. Атмосфера всеобщего праздника захватила и меня.

Едва войдя в холл, я увидела группу ребят, среди которых был Юрка, успевший добраться до места раньше меня. Не мудрено – учитывая, сколько я блуждала по путаным рижским улицам.

– Привет! Где ты был? – спросила я Юрку, подойдя к компании.

– Я? – Он заметно смутился и отвел глаза, избегая встречаться со мной взглядом. – Да здесь. А что?

– Все это время?

– Ну да… Только подышать свежим воздухом выходил. А в чем, собственно, дело?

Он врал, я прекрасно чувствовала. Врал и не краснел.

– Да так, – я уничижающе посмотрела на него и пошла прочь.

– Марина!

– Что? – Я оглянулась.

Он потерянно стоял среди нарядного холла, такой нелепый и милый среди сверкающей мишуры и пышных гирлянд.

– Нет, ничего…

– Ну тогда с наступающим, – сказала я, сняла с себя подаренную незнакомцами гирлянду и, надев ему на шею, нажала на кнопку вызова лифта.

Юрка больше ничего не сказал. Ни единого слова, так и стоял застывшим изваянием, а на волосах его еще не растаял снег.

Глава 7В западне

Когда я вошла в номер, Наташка вертелась перед зеркалом, пытаясь уложить непослушные тяжелые волосы. На часах было половина седьмого. До начала новогоднего вечера оставалось совсем немного.

– Привет, – тихо сказала я, замерев на пороге. – Прости, я не хотела тебя обидеть.

Наташка вспыхнула от радости и, кинув расческу на кровать, бросилась ко мне.

– Глупая ты, Сосновская! Я без тебя скучала, – сказала она. – Я уже беспокоилась. Смотрю, тебя все нет. Постучалась к Юрке – он тоже не открывает. Отыскала Мишку, а он уверяет, что ни тебя, ни Юрки не видел.

– Юра тоже вернулся. Я его в холле только что заметила, – ответила я, делая вид, что полностью занята, отряхивая от снега дубленку и сапоги.

Если у меня еще оставалась надежда на невиновность Юрки, с каждой минутой она становилась все призрачнее.

– Здорово! – обрадовалась Наташка и метнулась к двери, но, взявшись за ручку, одумалась. – Нет, не буду показываться ему сейчас лохматой. Лучше причешусь и переоденусь. А ты видела, как я ему подарок запаковала?

Она подбежала к своей кровати, на которой лежал нарядный сверток, украшенный еловой шишечкой и серебряной лентой.

– Да, очень красиво, – пробормотала я, возясь со ставшими вдруг непослушными пуговицами.

Рассказать Наташке о странном поведении ее молодого человека или не стоит? Она казалась такой беззаботной. Сразу было заметно, что она вся во власти любви, я, пожалуй, никогда не видела ее такой счастливой.

И все же… Что, если он обманывает ее?.. Или хуже: что, если у него тут какие-то темные дела? Но какие? Я обмерла. А вдруг он перевез через границу что-то запрещенное? Нас ведь и не обыскивали, считая, что мы еще дети… А что, если наркотики? Нет, только не Юрка! На миг перед глазами встало высокое карельское небо, трепещущее пламя костра и рвущие душу глубокие гитарные аккорды. Кто угодно, только не Юра!

Или все-таки он? Как известно, в тихом омуте черти водятся.

– Марин, что случилось?

Оказывается, Наташка, не спеша вернуться к наведению красоты, встревоженно наблюдала за мной.

Я стянула полосатую водолазку и, взлохматив и без того растрепанные волосы, села на кровать.

– Нет, ничего.

Подруга тут же подошла ко мне и, обняв, ткнулась подбородком в плечо.

– Не обманывай, Маринка, я-то тебя знаю. Говори прямо.

И тут я, конечно, не выдержала. История в моем изложении звучала несколько путано, но, разумеется, странно.

Наташка выслушала меня, не перебивая и хмуря аккуратные брови.

– Ты ошиблась, – твердо проговорила она, когда я закончила.

– Да нет! – Я волновалась, а поэтому начала горячиться. – Это был именно Юрка. Тебе не кажется странным, что он отрицал, что ходил куда-то? Значит, ему есть что скрывать.

– Глупости! – Наташка отстранилась и, встав, заходила по комнате. – Я уверена, этому есть объяснение.

– Я тоже так думала – до тех пор, пока не встретила его в холле! Он врал мне в лицо! Ты просто не хочешь смотреть правде в глаза!

Я тоже вскочила и остановилась напротив Наташки.

Ее глаза расшились, как будто ее неожиданно ударили.

– Ты… Да ты просто нам завидуешь! – выкрикнула она зло и, пробежав мимо меня, выскочила, хлопнув дверью так громко, что стекла в окнах жалобно задребезжали.

Вот и помирились!

– Наташа! – Я бросилась к двери, но подруги уже не было видно, и только гудел опускающийся лифт.

Дверь номера напротив распахнулась.

– Марина! Нельзя ли потише! Помните, вы здесь не одни! – сердито сказала классная, запахиваясь в шелковый цветастый халат. Видимо, и у нее приготовления к новогоднему вечеру шли полным ходом.

– Хорошо, Галина Дмитриевна, – буркнула я – что мне еще оставалось – и закрыла дверь.

Ладно, пойду приму душ, а Наташка остынет и вернется, ничего не случится. Распсиховалась, понимаешь ли, из-за пустяков.

Намыливаясь ароматным ежевичным гелем, я все время прокручивала в голове наш разговор. Две ссоры за один день – не многовато ли? Наверное, пора бить тревогу: наша с Наташкой дружба начинала трещать по швам и, возможно, не без моего участия.

Я вылезла из душа, вытерлась пушистым гостиничным полотенцем и уставилась на себя в запотевшее зеркало. Виден был лишь смутный силуэт.