Книга Манолито Очкарик - Эльвира Линдо

А дедушка сказал, что при такой невесте меня скоро хватит инфаркт, и буду я первый мальчик с инфарктом в истории человечества.

На следующий день на перемене Сусанка заставила меня обозвать дураком одного громилу из четвертого класса, таскать ей песок для замка и играть в «бубонную чуму» с тремя ее подружками.

Вода в «бубонной чуме» должен всех салить, а его самого нельзя ни трогать, ни задевать, потому что он заразный. Короче, Сусанка меня на всю перемену определила в главные заразы. Я подумал: «Вот скучища». Первый раз в жизни мне хотелось, чтобы перемена поскорей кончилась. Это была самая паршивая перемена за всю мою жизнь на планете Земля.

По дороге на урок я сказал Ушану:

— Если хочешь, зови сегодня Сусанку к себе смотреть «Тасманского дьявола», у меня карате.

* * *

Сразу видно, мой друг Ушан особой наблюдательностью не блещет. Не знаю, как он не удивился, с чего это я вдруг так расщедрился.

На карате я оттянулся по полной программе. Тренер сказал, чтобы я сделал захват одному здоровенному типу из 5 «Б». Я сперва подумал, что тренер свихнулся или, может, собрался от меня избавиться, чтобы я ему больше глаза не мозолил. Он объяснил, как делается этот самый захват. Когда мой препод объясняет теорию, мне вообще всегда все бывает понятно, я прямо так себе и представляю, как подскакиваю и переворачиваюсь в воздухе, не хуже, чем чуваки из «Карате Кид» в своем Колорадо, только потом на практике выходит сплошной облом. Фиг его знает, почему так получается. Дедушка говорит: «Так в жизни уж заведено, ничего не попишешь».

Так вот, ты не поверишь, я таки сделал захват этой туше из 5 «Б». Правда, это было все равно что пинать ногами гору: этот верзила и с места не сдвинулся, но захват-то я все-таки сделал. Плохо только, что, пока я прыгал, с меня слетели очки, хотя мама мне их примотала к башке резинкой. В общем, на карате, конечно, было классно, только еще класснее было, когда мама дома сказала, что ей плевать, на кого я там похож, на китайца или на японца, а на карате она меня больше не пустит, потому что в этом году она больше новых очков покупать не собирается.

Честно говоря, это лучшая новость за весь год. А то мне уже осточертело драться со всеми Кинг-Конгами в школе.

* * *

На следующий день я рассказывал Ушану, что никогда больше не буду ходить на карате, разве что всю Испанию завоюют японцы, а он мне говорит:

— Клево, тогда пусть Сусанка теперь к тебе каждый день в гости ходит. А то она вчера у меня дома пульт от телевизора сломала. Мы играли, как будто она принцесса из сказки про Аладдина, а я был за джинна.

Она сказала, что тереть всякие там лампы уже немодно, так что она будет меня вызывать пультом от телевизора. А когда через два часа я сказал, что она меня уже достала со своими приказами, она мне этим пультом запустила в голову. Мама говорит, чтобы я поискал себе какую-нибудь другую невесту, не такую хулиганку.

— Она что, и твоя невеста тоже?

Мы стали препираться, кто кого подставил, а через две минуты сообразили, что это дело дурацкое, потому что у Сусанки женихов больше, чем мальчишек у нас в школе. У нее и в соседней школе есть женихи, и во дворе, и в деревне Навас-дель-Маркес, где у нее бабушка с дедушкой живут. Короче, почти что все мальчики в Испании — Сусанины женихи.

Мы с Ушаном шли домой из школы и обсуждали всю эту историю как двое верных друзей, которым не дает покоя одна и та же ужасная проблема. Это было прямо как в кино, когда в конце фильма двое верных друзей бредут неизвестно куда в жутком холодном тумане. Мы уже совсем было помирились, и тут, непонятно почему, все пошло по новой, и мы опять начали выяснять, у кого больше права водить к себе домой Сусанку смотреть «Тасманского дьявола».

Дело было яснее ясного: нам обоим неохота было возиться с Сусанкой, но ни он, ни я не хотели, чтобы она запросто таскалась в гости к его лучшему другу. В таких вот трагических обстоятельствах мой дедушка обычно говорит: «Такие уж мы, люди, попробуй нас разбери».

Так вот, мы уже совсем было собрались подраться из-за этого чемодана без ручки, который нести тяжело, а бросить жалко, и тут вдруг увидели Сусанку, как она с каким-то мальчишкой скачет по скамейке в парке с Висельным деревом. Мы подошли поближе. Это был… Джиад!

Мы стояли и смотрели, как они отрываются по полной программе: гоняют портфелями в футбол, пихаются, чтобы занять качели получше, а потом раскачиваются со всей силы и сигают с самого верху на землю. Тут Джиад сорвал с Сусаны обруч и бросился бежать. Сусанка поймала его за волосы и плюнула в физиономию. Джиаду! Этому громиле, самому крутому парню в классе, во всем квартале и во всей Испании! Еще ни разу в истории человечества никто не осмеливался плюнуть в Джиада. С Джиадом вообще шутки плохи.

Мы с Ушаном затаили дыхание, он свое, а я свое. Наши сердца стучали, как африканские тамтамы перед великой битвой. Что-то сейчас будет?

Никто на свете в жизни не поверит, что случилось потом. Ты тоже не поверишь, но так все и было. Клянусь дедушкой. Джиад утерся. Ушан мне шепнул дрожащим голосом:

— Вот увидишь, как он ей сейчас врежет. Он ей рожу на бок свернет.

Но он ошибался. И я ошибался, и все на свете тоже ошибались, потому что Джиад сказал:

— Елки, ну извини, я же не со зла. Я пошутил, а ты сразу плеваться.

А потом они опять начали играть, пихаться и скакать, как два психа. Мы с Ушаном развернулись и ушли: во-первых, все равно нам там делать было нечего, а во-вторых, мы испугались, вдруг они позовут нас играть.

Теперь уж точно было глупо препираться из-за Сусанки. Вслух мы так не сказали, но, по-моему, оба именно это и подумали, а еще мы оба подумали, до чего все-таки же здорово, что она выбрала Джиада.

Я позвал Ушана к себе в гости смотреть «Тасманского дьявола». Мы с ним оторвались по полной программе: мазали хлеб шоколадным маслом, валялись на диване и смотрели мультики. Сидели мы на одном углу дивана, а ноги вытянули подальше, потому что у Ушана носки воняют. У бедняги тоже есть свои недостатки. Дедушка посмотрел на нас и говорит маме:

— Они прямо созданы друг для друга.

Я сначала не понял, про кого это он: про нас с Ушаном или про Сусану с Джиадом. Эти двое, наверно, все еще носились в парке с Висельным деревом и развлекались, швыряя друг другу песок в глаза. Они тоже были созданы друг для друга. Наверно, это и есть любовь.

Пакито Медина не от мира сего

Я наказан, придется теперь все воскресенье торчать дома, и всю субботу тоже. Мама меня без всякой жалости заперла в четырех стенах, и буду я сидеть, как горилла в клетке… Даже хуже, к горилле хоть всякие чуваки подваливают и пялятся, как на обезьяну в зоопарке, а ко мне вообще никто не приходит. Короче, ничего не остается, кроме как тусоваться с соседями по клетке, в смысле, с дедушкой и с Придурком.