Книга Возвращенная любовь - Элизабет Бикон

– Тогда псу не удастся вволю побегать. Я бы не стала лишать столь благородное существо скромного удовольствия, – ответила Фрея.

Ему пришлось напрячь мозги, чтобы вспомнить, какой именно вопрос он задавал.

– Атлас посчитает это своим долгом. – Рич с облегчением вспомнил, о чем речь.

– Знаю, но иногда долг превращает нас в рабов, а Атлас и так воспринимает свои обязанности слишком серьезно. Он настоящий джентльмен в собачьей шкуре, мистер Крейвен. Откуда у вас эта собака?

– Я увидел его у пожилой леди в Уилде[7] в части Кента. Его бросили на улице, пусть, мол, живет как хочет. Для леди щенок был слишком крупным и резвым. Она уговорила меня взять его с собой. Я привел щенка домой и нисколько не пожалел об этом, даже когда он съел любимую пару туфель Анны и так сильно пожевал лошадку Хэла, что пришлось не спать всю ночь, сооружая новую, в надежде, что сын ничего не заметит.

– Ну, поскольку больше нигде не наблюдаются следы зубов, думаю, теперь собака отвыкла от этой привычки, – заметила Фрея.

Рич понял, та ведет светскую беседу, чтобы отвлечься от мыслей о том, в каком странном положении оба находятся и насколько напряжены отношения между ними. Неужели по рассеянному виду она догадалась, сколь прозаичны его мысли, или же слишком наивна, чтобы догадаться, что он желает ее так, как не следовало домогаться ни одну порядочную женщину, не говоря уже о леди, с которой он познакомился только вчера?

– Да, Атлас стал рассудительным и ответственным джентльменом, – согласился Рич, понимая, что Утрата поступает верно, стараясь создать между ними как можно более естественную атмосферу.

– Как его хозяин? – спросила она, будто таким образом желала отрезвить его.

– Хорошо, если бы это было так, мисс Роуан, – печально ответил он.

– Джентльмен, который воспитывает детей не хуже вас, должен быть именно таким. Правда, мистер Крейвен?

К счастью, Рича позабавила трогательная вера Утраты в его честность и имя жены, которое он вспоминал, испытывая досаду, что приходится скрываться от врагов. Рич до сих пор проявлял трусость, держа детей в этом месте. Но он не изменит своего поведения, пока существует опасность, что, предъявив права на наследство, дети рискуют своими жизнями. «Пока они не вырастут и не смогут дать отпор врагам, придется скрываться», – угрюмо подумал Рич. Перед ним маячили еще пятнадцать бесконечных лет изгнания, напоминавших, что ему нечего предложить даже затерявшейся бродяжке, не говоря уже о леди, попавшей в беду.

– Дети вносят серьезные поправки в мои корыстные потребности и желания, – признался Рич, оглядывая комнату, как делал даже в то время, когда Анна была жива, чтобы убедиться, что его любимую леди не подстерегает никакая опасность.

«Лучше даже не думать о свирепом инстинкте, который велит защищать самку», – приказал Рич себе, поднимаясь по лестнице, чтобы проверить, не затаился ли там кто-либо. Раздосадованный, что приходится думать о том, что может случиться с беззащитной женщиной, пока его нет дома, он убеждал себя, что никто не проникнет сквозь крохотные квадратики стекла, вставленные в щипец стен, прилегавших к тесным спальням. Поэтому в ту сторону можно было и не смотреть.

– Все в порядке. К вам не нагрянут непрошеные гости, если запереть дверь на засов, – сообщил Рич изумленной Фрее, которая сидела на краю постели и просматривала томик Шекспира.

– Со мной ничего не случится, – заверила она, и, поскольку часть ее внимания была поглощена книгой, Рич вдруг почувствовал себя неловко, будто помешал ей.

– Хотите, я снова растоплю камин?

– Я не больна, – ответила Фрея, будто это предложение оказалось неуместным.

Рич заключил, что его гостья выросла в тепличных условиях.

– После таких испытаний многие женщины чувствовали бы себя не очень уютно.

– Но я ведь не хрупкий цветок.

– Все-таки мне бы хотелось услышать, как вы закроете дверь на засов, когда я выйду. – Он обернулся, чтобы больше не смотреть на нее и избавиться от соблазна остаться.

– Да, папа, – послушно ответила она и заковыляла к двери выполнить его просьбу.

Рич услышал громкий стук, когда задвижка встала на свое место на прочной двери, которую сам изготовил, чтобы можно было оставить Анну и ребенка одних, когда он ездил продавать мебель и безделушки. Он долго смотрел на прочную дубовую дверь, жалея о своей глупости. «Пора возвращаться к действительности». И свистом позвал Атласа. Рич смотрел, с какой стороны появится верный мастиф, чтобы найти детей, не зовя их и не беспокоя лесных тварей, а также мисс Роуан. Опять он мечтает о ней. Всячески стараясь избавиться от мыслей о стройной нимфе, Рич встретил растрепанных детей и обещал строго по очереди прокатить их на спине. Они отправились к домику Кейзиа, находившемуся достаточно далеко, так что все были предоставлены самим себе, что было особенно приятно, когда не очень хотелось разговаривать.

Мелисса Сиборн наконец оставила попытки уснуть, подошла к окну, раздвинула занавески и стала наблюдать, как июньское солнце заливает сочный ландшафт за окном. Взяв с полки книгу, она вернулась в постель, собрала позади себя подушки, устроив уютное гнездо. «Как жаль, что лорда Генри больше нет, можно было бы разделить с ним это раннее утро», – мечтательно подумала она и с сожалением поняла, что для чтения не осталось бы времени, окажись он здесь.

После шестилетнего вдовства она все еще сильно тосковала по нему, и боль настигала в самые неожиданные мгновения. Она вспомнила, как держала на руках своих внуков и внучатую племянницу. И рядом не было любимого Хэла. Прекрасные воспоминания. Однако в такие мгновения, как это, она испытывала горечь от утраты, ведь ей суждено стареть без любви и любимого.

Она подумала, что, уехав из Эшбертон-Нью-Плейс и отказавшись арендовать Сиборн-Хаус в отсутствие старшего сына, обретет в этом доме очаг и избавится от тяжелых воспоминаний о муже и отце, которого потеряли две тогда еще незамужние опечаленные дочери. Прелестная Хелен сейчас замужем и довольна своим супругом, Пенелопа счастливая и популярная леди. Ее представят удивленному высшему свету как красавицу, соперницу Персефоны, изумительно прелестной старшей сестры, которая через несколько лет станет графиней Калверкомб. Для мамы все дети прекрасны, однако пятнадцатилетняя Пенелопа превзойдет всех красавиц, как только выйдет в свет, если не вмешаются ее кузен Джек, брат Телемах и два шурина, которые не слишком жаловали глупцов.

– Хэл, как трудно иногда иметь прекрасных отпрысков, – пробормотала Мелисса и поймала себя на том, что разговаривает с мужем, будто тот рядом. Другие восприняли бы эту привычку эксцентричной и безумной. – Моя любовь, если бы я снова могла увидеть своего дорогого Рича, наверное, мне стало бы немного легче жить без тебя, – мечтала она, глядя в окно на прекрасный розовый сад и далекие валлийские холмы.