Книга Лавина чувств - Элизабет Чедвик

Джослин посмотрел в его голубые глаза, ярко выделявшиеся на фоне красного лица.

— Мы всего лишь обменялись любезностями. Или мне нужно было сделать вид, что я не замечаю ее?

— Ты простой наемник, и я хорошо знаю, что у таких, как ты, на уме.

— А у вас, похоже, вообще нет ума выше ремня, который вы так часто пускаете в ход, — ответил Джослин, начиная выходить из себя.

— Джослин… — испуганно прошептал Мартин.

Джайлс вонзил острые шпоры в бока лошади, и она рванула в их сторону, неистово топая копытами. Мартин оступился и вскрикнул, больно ударившись о землю и выронив из рук недоеденный пряник. Джайлс нагнулся в седле и с силой хлестнул Джослина кнутом. Удар пришелся по лицу, оставив между глаз ярко-красный след. Лошадь задела его собой, но он, пошатнувшись, сумел устоять на ногах. Джайлс продолжал атаковать, размахивая кнутом в правой руке, а левой беспорядочно дергая за поводья.

Мартин вскочил на ноги и метнулся в сторону, где мог оставаться в безопасности. Джослин, едва увильнув от мощных копыт лошади, схватил табурет торговца и со всего размаха ударил им по голове наступавшего на него жеребца. Табурет вдребезги разлетелся. Лошадь совсем обезумела. Джайлс, пытаясь удержаться в седле, отчаянно дергал за поводья, но было уже слишком поздно. Ослепнув и озверев от страха и боли, жеребец вскочил на дыбы, а затем, на глазах собравшейся перепуганной толпы, повалился на землю, подмяв под себя своего наездника.

Послышалось, как хрустнули его кости, Джайлс пронзительно завопил от боли. Джослин бросил остатки табурета и уставился на истекавшую кровью голову лошади. Несколько человек подбежали к ней, стараясь не дать ей еще раз навалиться на Джайлса, которого торговец и какой-то купец вытащили из-под нее. Кто-то принес веревку, чтобы связать бившуюся в агонии лошадь.

Джослин подошел к Джайлсу и тихо опустился на колени. Тот был еще жив, но становилось очевидно, что долго он не протянет. При каждом выдохе в уголке его рта появлялись кровавые пузыри — следствие того, что одно или несколько ребер повредили его легкие.

— Дайте мне пройти! — послышался громкий женский голос. — Ради бога, дайте пройти. Я его жена!

Линнет де Монсоррель с трудом пробиралась через толпу людей, многие из которых, забыв о своих делах, пришли поглазеть на захватывающее зрелище. Протиснувшись наконец к центру толпы, Линнет стала на колени перед мужем.

— Джайлс… — произнесла она и нежно прикоснулась к его волосам. Она не могла поверить своим глазам. Подняв голову, Линнет посмотрела на Джослина. Тот покачал головой.

— У него сломаны ребра и повреждены легкие. Уже послали за священником. Я очень сожалею, миледи.

Ее затрясло.

— Я видела, что вы спорили.

— Да, и мне ничего не оставалось, как ударить его лошадь. Он готов был затоптать меня и Мартина.

Джослин быстро осмотрел толпу и облегченно вздохнул, заметив Мартина, стоявшего возле отца. Лицо мальчика было бледным, а рубаха вся испачкана и изодрана, но сам Мартин был цел и чувствовал себя защищенным, обхватив крепкую руку Железного Сердца. Вильям стоял нахмурившись, но так, словно ему только что подкинули любопытную идею.

— Еще вчера я хотела избавиться от него, — прошептала Линнет, — а сейчас — нет. И не таким образом.

Джослин повернулся и заметил ее виноватый взгляд. Ему стало не по себе. Отец предупреждал его о ревности Джайлса де Монсорреля, но он тогда не придал этому никакого значения.

— Это его вина. И отчасти моя, — сказал он и положил ладонь на руку Линнет.

Она покачала головой и убрала руку.

— Я тоже виновата, — ответила она. — Но вам этого не понять.

Народ начал постепенно расходиться. В это время к Джайлсу подошел Ричард де Люси. Он закусил губу, обнаружив, что у Джайлса задеты внутренние органы.

— Я раньше видел эту лошадь, и уже тогда она показалась мне слишком норовистой, — печально заметил он и мельком посмотрел в сторону Джослина, но не решился говорить о конфликте, ставшем причиной трагедии.

Де Люси отошел в сторону, позволяя священнику пройти к телу Джайлса.

— Мой личный исповедник, отец Адам, — произнес он и помог Линнет подняться, осторожно поддерживая ее за локоть. — Я позабочусь о вашем муже и прослежу за тем, чтобы вы благополучно добрались до дома.

— Спасибо, милорд. Благодарю вас, — отрешенно ответила она, с трудом сохраняя равновесие. На ее светлом платье на уровне колен темнели два пятна.

Де Люси похлопал ее по руке и начал отдавать распоряжения своим людям, приказывая им отвезти домой Джайлса. При этом Джослин тоже должен был сопровождать их.

— Милорд? — растерянно обратился Джослин к де Люси, дотрагиваясь до припухшей красной полосы, пересекавшей левую половину его лица. Священник в это время отпускал грехи Джайлсу на случай, если тот вдруг скончается в дороге. Джослин на секунду увидел мертвенно-бледное лицо Линнет, которая взяла у служанки своего сына и крепко прижала к себе, держа его на руках.

— Вы действительно считаете, что мне следует их сопровождать?

Де Люси строго посмотрел на него.

— Не нужно ни о чем думать. Вы один из моих лучших людей, и я вам доверяю. Я бы мог послать Брайена, но он на самом деле мне сейчас нужен, — ответил наместник и закусил фалангу указательного пальца. — Позже я пришлю кого-нибудь вам на замену. Понимаете ли, при данных обстоятельствах, я считаю, будет намного благоразумнее присматривать за домом Джайлса де Монсорреля.

— Да, милорд, — проговорил Джослин и отправился исполнять приказ наместника.

Глава 7

Линнет сидела в спальне, расположенной на верхнем этаже над гостиной, и прислушивалась к дыханию мужа. Звук был похож на скрип ржавой пилы, застрявшей в плотной древесине. «Я сойду с ума», — подумала Линнет и принялась расхаживать по спальне, пытаясь взять себя в руки, чтобы не схватить подушку и не задушить Джайлса. Она сжала кулаки и остановилась, подойдя к выбеленной известью стене. Снаружи выл ветер, стуча ставнями и стараясь ворваться в дом. Однако и в ее душе свирепствовала буря, готовая вырваться в любой момент. «Боже», — прошептала она и закрыла глаза.

Джайлс застонал, выговаривая ее имя, и она поспешила к его постели. Он попробовал поднять голову и начал что-то невнятно говорить, но Линнет понимала, что этот бред вызван травами, настой которых она добавила ему в вино. Она приложила к его лбу ладонь и посмотрела в его широко раскрытые глаза. Сузившиеся черные зрачки были едва заметны в центре потускневшей голубой радужки.

— Сундук, — промямлил он и схватил ее за руку. К ее удивлению, хватка Джайлса была еще достаточно крепкой.

— Успокойтесь, милорд, — сказала она. — Вам сейчас нужно беречь свои силы.

Он неохотно начал разжимать пальцы.