Книга Сладкоежка - Мирра Хьюстон

Ей пришлось применить усилие, чтобы отклониться и уткнуться лбом в его плечо. Он слегка застонал и зарылся лицом в ее волосы, так глубок вдыхая, будто хотел втянуть ее в себя.

Франческа дрожала. Она чувствовала острое разочарование от невозможности удовлетворить свои желания. Чтобы дать выход эмоциям, она довольно чувствительно прикусила кожу на его руке. Как этот мужчина нужен ей, ох как нужен!

Боже, что за мысли! Франческа отпрянула. Пошарила в пакетах, потом открыла холодильник. Шоколад! Она схватила красочную коробку и отправила конфету в рот. Та была холодной, слишком приторной и не шла ни в какое сравнение с поцелуями Джо. Роза сошла с ума, если поверила, что шоколад сможет стать лекарством от сосущего сексуального голода.

Подняв брови, Джо с удивлением наблюдал, как Франческа поглощает конфеты.

— Если ты так сильно любишь сладкое, могу приготовить такое мороженое, которое сведет тебя с ума. Я приправлю его самым темным шоколадом, какой только бывает. Смешаю его с…

— Нет! — Франческа отчаянно замотала головой.

— Хорошо, тогда я дам тебе рецепт.

Его глаза были полузакрыты, взгляд из-под ресниц замер на ее губах.

Несчастная молодая женщина с трудом проглотила разжеванную конфету. На языке остался привкус шоколада. Франческа облизнула губы. Джо явно был лучше на вкус… Нет! Остановись! — приказала она себе.

— Спасибо, но я не стану готовить… Более того, я не стану больше встречаться с тобой! — неожиданно для себя выпалила она, поскольку знала, к чему приведут эти свидания.

— Почему?

— Роза. — Франческа повертела в руках коробку с конфетами и убрала в холодильник.

Заменитель секса худо-бедно, но все-таки действовал. Однако она сомневалась, что сегодня ночью будет думать о конфетах.

— Роза? — недоуменно переспросил Джо.

— Я обещала ей.

— Насчет меня? — Джо провел рукой по волосам и взъерошил их, приведя в привлекательный беспорядок. — Не понимаю.

— Не именно насчет тебя. Обещание распространяется на всех мужчин. — Франческа говорила, избегая его взгляда. Боже, мужчины такие ужасные создания! — Мы с Розой поклялись изменить наши жизни. Я должна была снять квартиру, найти хорошую работу, продержаться на ней по меньшей мере год и…

Она запнулась. И что? Побольше сладкого и поменьше Джо. Вот что! Он ждал. Франческа возвела глаза к потолку.

— И отказаться от мужчин.

Прошло немало времени, прежде чем он произнес всего одно слово:

— Черт!

Затем засунул руки в карманы и ссутулился. Пояс джинсов опустился под тяжестью его рук, приоткрывая полоску плоского живота. Его кожа была гладкой и загорелой. Франческе до дрожи в пальцах захотелось прикоснуться к ней. Джо проследил за ее взглядом и усмехнулся.

Черт побери! Этот мужчина был невыносимо самоуверен. И… и смотрел на нее как на самое смешное существо, встреченное им в жизни.

— А ты не могла бы отказаться вместо этого от конфет? — иронично осведомился он, явно дразня ее. — У тебя налицо все признаки пристрастия к сладкому. Дрожащие руки, потеющее лицо, нервное моргание.

Франческа не собиралась рассказывать ему о роли сладкого в ее соглашении с Розой. Тогда он точно надорвет живот от смеха.

Она фыркнула.

— Ну да, ведь ты же у нас эксперт!

Джо приблизился к ней и положил пальцы на ее живот там, где виднелась обнаженная кожа.

— Значит, здесь — путь к твоему сердцу?

— Неверное наблюдение.

Она вздрогнула, когда Джо наклонился к ее уху, шепча низким голосом:

— Ты бы предпочла, чтобы я тронул твое сердце?

— Это не то, что я….

— Тогда, может… — он пощекотал ее щеку своим дыханием, потом губами дотронулся до впадинки на шее, — здесь?

— Н-нет… — Франческа не могла собрать разбегающиеся мысли. — И не здесь… О боже! Пожалуйста, перестань трогать меня. Везде!

Джо тотчас убрал руки, и она смогла перевести дыхание. Но какая разница, дышит она или нет, если у нее не будет Джо?

— Значит, все, что мне можно делать, это предлагать тебе шоколад? — спросил он с любопытством.

Франческа быстро кивнула.

— Теперь правильно.

— Это дорогое удовольствие… и не настолько приятное, как целовать тебя.

— Мы можем стать друзьями.

— Друзьями? Ты готова дружить со мной, потому что я умею готовить сладости? А разговоры, что не любишь конфеты и тому подобное, просто прикрытие для твоего тайного мотива?

Джо начал мыть оставшиеся фрукты быстро и проворно. Он слегка толкнул Франческу, когда вытаскивал одну из мисок, чтобы выложить в нее яйца.

Молодая женщина оперлась о край раковины, сожалея, что у нее нет хотя бы табуретки. Будет некрасиво, если она, как желе, осядет на пол. А это вполне может произойти, когда находишься с таким мужчиной, как Джо, в столь тесном помещении…

— Как ты стал поваром? — спросила Франческа, когда молчание слишком затянулось.

Разговор был единственным спасением. Они могли притвориться, что не хотят целоваться.

— Я начинал не с этого, но этим кончил. Джо разбил яйца в миску. Шесть штук. Больше, чем она обычно съедала за месяц.

— А с чего ты начинал?

— С чего угодно, только не с повара. Мне исполнилось восемнадцать, и ношение фартука не входило в мои планы. Я не считал это мужским занятием. Но меня мало привлекала и учеба в университете, поэтому я завербовался в армию, не проучившись и семестра. Служба там должна была помочь мне преодолеть странную тягу к сахарной пудре.

Молодая женщина невольно рассмеялась над образным выражением.

— По всей вероятности, это не сработало. — Он даже не представлял, насколько очаровательно выглядит в фартуке! — Но ты как-то упомянул, что научился готовить еще будучи подростком. Как это произошло?

— Все начиналось с наказания. Малейшая провинность влекла за собой отработку в кухне.

— Чья была идея?

— Моей приемной матери. Она была замужем за военным. У нее было пятеро своих детей. Как только старший пошел в колледж, она взяла приемного, меня. Говорила, что не хочет скучать на старости лет… Не совсем типичный подход к жизни.

— На мой взгляд, так она просто замечательная.

Джо кивнул.

— Была.

— Была? — переспросила Франческа.

Джо стоял в профиль, но она уловила, насколько свежо еще его горе. Это чувствовалось по голосу, по вздрогнувшим ресницам, по пальцам, беспокойно теребящим взбивалку.

— Мне очень жаль, — произнесла она тихо.