Книга Калейдоскоп счастья - Арлин Джеймс

— Я скоро тебя увижу?

— Да, скоро увидимся, — подтвердила она и повесила трубку.

К ее удивлению, на этот раз она заснула быстро. Сон подкрался тихо, пока она думала о том, что еще не все кончено. Некоторое время они могут оставаться «больше чем друзьями».

Вильям выключил сотовый телефон и вернул его Полу.

— Бетина планирует триста гостей, и Глэдис считает, что изготовление приглашений — это вопрос нескольких часов.

Пол усмехнулся:

— Хорошо. О приглашениях больше не думаем, — и он взглянул на Кессиди. — Итак, три сотни костюмов. Насколько велика эта проблема?

Кессиди склонилась над компьютерной распечаткой, остро ощущая близость Пола и молчаливое недовольство Вильяма.

— Я справлюсь, — промямлила она, — при условии, что больше не буду брать никаких новогодних заказов.

Пол нахмурился и наклонился вперед, их головы оказались рядом.

— Я не хочу, чтобы пострадал твой бизнес.

— Можно заказать в театральных мастерских. — Девушка выпрямилась, чтобы быть немного подальше от него. — Но только если все они будут в стиле одной какой-нибудь эпохи. — Кессиди внезапно осенило: это же решение их проблемы. Она захлопала в ладоши. — Вот оно!

Мужчины уставились на нее: Пол — с любопытством, Вильям — с озабоченностью.

— Все, что нам нужно, — это собственная пьеса.

— Мне нравится, — заявил Пол. — Но сколько места понадобится для этого и, как мы все успеем за такой короткий срок?

И тут заговорил Вильям, явно так же удивленный собственной смелостью, как и другие:

— А старый завод?

Глаза Пола лихорадочно заблестели. Кессиди буквально видела, как идея захватывает его.

— Неплохая мысль. — И он начал объяснять Кессиди: — Мы собираемся снести его, чтобы освободить место для нового строительства, но не потому, что здание обветшало. Просто оно старое и, откровенно говоря, уродливое, но огромное, пустое и крепкое.

Кессиди пожала плечами.

— Ты думаешь, Бетине здание нравится?

Пол задумался, постукивая пальцем по подбородку.

— Давай сначала решим проблему с тематикой. У кого-нибудь есть идеи?

Вильям предложил связать каким-то образом праздник с бизнесом. И Кессиди внезапно вновь почувствовала прилив вдохновения.

— Пол, кто основал «Булочные Барклая»?

— Мой прадед в 1902 году. А что?

— Может, имеет смысл вернуться к истокам?

— К какому моменту нашей истории лучше всего обратиться? Даллас, 1902. — Пол подарил Кессиди взгляд, полный безграничного уважения.

— Знаешь, — голос Кессиди звенел от возбуждения, — можно пригласить студентов из университета драмы и искусства, чтобы они помогли с декорациями. У тебя есть какие-нибудь старые изображения предприятия?

— Есть ли у меня? Да офисный холл увешан ими. Наверно, будет интересно, если мы расскажем историю развития «Булочных Барклая». Как мы начинали, как растем, как мы собираемся…

У Кессиди расширились глаза.

— Боже мой! Да мы могли бы поставить небольшую пьесу. — И она указала на Пола: — Ты мог бы сыграть своего прадеда.

Его лицо оживилось, в глазах заплясали огоньки. Внезапно он наклонился вперед, взял ее голову обеими руками и, притянув к себе, крепко поцеловал в губы.

— Ты бесподобна!

Несмотря на дрожь от внезапно накатившего приступа страсти, Кессиди почувствовала холодную волну неодобрения, накатившую со стороны Вильяма. Она улыбнулась Полу, но незаметно скосила глаза, показывая на брата.

— Вы оба бесподобны! — воскликнул Пол, обнимая Вильяма за шею. — Бесподобные Пенно! — смеялся Пол.

Однако Кессиди уловила беспокойство, мелькнувшее на лице брата, прежде чем он сдался и выдавил из себя улыбку, которую от него ожидали. Интересно, сколько бед это ей сулит? Хотя, в принципе, что может быть хуже, чем разбитое сердце?

Кессиди получила часть ответа на свой вопрос на следующий вечер, когда Вильям возник на пороге ее дома.

— Это ты виновата! — провозгласил он. — Я знал, ты испортишь мне карьеру!

— О чем речь?

— Я должен сблизить Пола и Бетину, а не вызывать между ними вражду.

Кессиди закрыла глаза и глубоко вздохнула, затем усадила Вильяма в низкое кресло. Присев в другое кресло, девушка включила настольную лампу под абажуром из цветного стекла.

— А теперь расскажи, что случилось.

Неслышно возникла Саншайн и потерлась о ногу Вильяма, но тот приветствовал ее легким пинком, и кошка сделала выбор в пользу колен Кессиди.

— Пол… — убитым голосом объяснил Вильям, — похоже, ты ему нравишься.

— Это такое большое потрясение для тебя? Ты совсем не можешь себе представить, что твоя заторможенная сестричка кому-то нравится?

У Вильяма хватило такта на то, чтобы изобразить раскаяние.

— Я не это имел в виду.

— К твоему сведению, Вильям, я нравлюсь многим людям.

Какое-то мгновение он молча изучал ее. Кессиди буквально ощущала, как его светло-зеленые глаза буравят дырочки в ее голове.

— Он увлечен тобой, и тебе это известно, не так ли?

Пораженная, Кессиди подумала, не выдала ли она себя.

— Еще нет.

От беспокойства Вильям вскочил на ноги.

— Надеюсь, ты не рассчитываешь, что у тебя с ним может что-нибудь получиться?

Кессиди почувствовала, как бледнеет.

— Я этого не говорила.

Вильям опустился перед ней на корточки.

— Послушай меня, Кессиди, — произнес он тоном заботливого старшего брата. — Не тебе тягаться с Бетиной Линкольн. Она сообразительная, умная женщина, с превосходной фигурой. Эта блондинка создана для того, чтобы вызывать обильное слюноотделение у мужчин. И она знает, как с выгодой использовать свой арсенал. Она никому не позволит отнять у нее Пола.

Кессиди хотелось сказать Вильяму, что Бетина Линкольн еще не имеет прав на Пола. Что Пол Спенсер был уже наполовину влюблен в нее, Кессиди Пенно. Но она знала, что Вильям абсолютно прав. Сама она стала просто другом для Пола, появившимся в нужное время среди хаоса его жизни. В конце концов, он женится на Бетине, потому что так надо, потому что этого от него ожидают и, возможно, потому что глубоко в душе, несмотря на свою гордость, он сам хочет этого. Кессиди постаралась подавить в себе боль. Она научилась этому давно, и процесс был отработан почти до автоматизма. Так же машинально она привыкла ободрять брата. Это была ее главная роль в семье — ободрять, выслушивать критику и недовольство, устранять всеобщую неловкость. Подняв руку к волосам, Кессиди улыбнулась с притворным весельем.