Книга Третье чудо - Меллори Кейн

– Патрик! – закричал он. – Патрик, с тобой все в порядке?

– Пап! Что все это значит? Я не понимаю…

– Все, хватит! Эй, парни, уберите его отсюда!

– Папа, мне кажется, мы… – Голос Патрика прервал звук, в котором Мюррей расслышал удар.

– Нет! Не трогайте моего мальчика!

– С ним ничего не случилось, – ответил человек. – Просто ему нужно привыкнуть делать то, что ему сказано, и не пытаться нас перехитрить.

– Он будет делать, как вы скажете, обещаю!

– Теперь слушай меня внимательно. Мне не нужны твои обещания. Мне нужны действия и немедленно! Сейчас я назову тебе номер, по которому ты должен будешь позвонить через сорок восемь часов и сообщить информацию, которую требует босс, а иначе ни ты, ни твой обожаемый сынок до следующего рассвета не доживете. Понял?

Мюррею отчаянно хотелось сообщить человеку то, чего он от него добивался. Достаточно было сказать, что с помощью бинокля он видел какого-то человека с миссис Дюшод в ее доме, и его сын вернется к нему живой и невредимый. Он так на это надеялся.

Но только он хотел это сказать, как вдруг сообразил, что выдаст всю информацию, не получив в ответ никакого обещания. Он не мог доказать похитителям, что этот человек Тристан Дюшод. Это доказательство было необходимо ему в качестве козыря.

– Да, понял, – пробормотал Мюррей. Если повезет, у него будет отличный способ обеспечить безопасность сына. Для того чтобы достать необходимые доказательства, нужно подойти к дому поближе, и желательно в дневное время. Но он сделает все, чтобы сфотографировать Тристана Дюшода, ведь это единственное, что может спасти жизнь его сыну.

Глава 6

Проснувшись на следующее утро, Сэнди сразу почувствовала аромат кофе. На какое-то мгновение она вспомнила первые дни после того, как узнала о своей беременности, когда Тристан так радовался будущему ребенку. Зная, как она любит кофе, он исколесил всю Южную Луизиану в поисках лучшего сорта кофе без кофеина.

Но сознание сразу возвратило ее в сегодняшний день.

Тристан воскрес из мертвых и провел ночь в их доме. Она знала это, потому что, убежав в спальню, прислушивалась, не хлопнут ли застекленные двери, но хлопка не было. Она лежала, раздумывая, не ушел ли он потихоньку. Затем раздалось знакомое пиканье включенной сигнализации, и она успокоилась и уснула.

Сидя в постели и жадно ловя манящий аромат, Сэнди сообразила, что будет пить кофе во второй раз за весь срок беременности.

Она включила лампу, но света не было. Да, ведь вчера из-за грозы отключилось электричество! Интересно, как же Тристан сварил кофе? А это что еще за аромат? Бекон? Должно быть, он был в холодильнике.

Она проворно встала, наспех приняла душ и надела белую юбку и розовую рубашку.

Войдя в кухню, она поняла, как готовил Тристан. Он достал газовую плитку, которую они держали в доме на случай отключения электричества. На одной конфорке он зажарил бекон, а на другой вскипятил воду, чтобы заварить кофе по-походному, в кружке.

Он сидел за столом, пил кофе и ковырял вилкой бекон.

– Что это ты здесь делаешь? – ворчливо спросила она.

– Ты же сказала, тебе все равно, что я делаю, раз ты не обязана смотреть на меня. Я ночевал на диване. Сегодня ночью буду спать на улице, если хочешь.

– Не хочу! Можешь меня не оберегать. И знаешь, почему? Потому что ты оставил меня без защиты на целых два месяца. Если ты считал, что я нуждаюсь в защите, почему не пришел домой?

Тристан скривился, как от боли.

– Я не мог.

Конечно, не мог, потому что валялся в постели, в лучшем случае, настолько ослабев, что не мог держаться на ногах, в худшем – без сознания. Придется хорошенько допросить Бодро, раз уж Тристан не хочет рассказать ей, что происходило все эти недели.

– Ты достал эту плитку и приготовил завтрак. Так что же не ешь?

Он поднял голову и устало улыбнулся, отчего у нее заныло сердце.

– Я приготовил его для тебя. Ты похудела, а тебе нужно есть за двоих.

– Меня тошнило при одной мысли о беконе, – сказала она, с трудом скрыв улыбку. – И разве ты не помнишь, что с утра в меня лезет только грейпфрутовый сок?

Тристан покраснел и опустил голову.

– Извини, – пробормотал он. – Я действительно забыл. – Он отодвинулся вместе со стулом от стола. – Сейчас приготовлю тебе тосты.

– Не надо, не вставай. – Она придержала его за плечо. – Кофе и бекон пахнут изумительно. Хочу попробовать.

Он взглянул на ее руку, и она смущенно отдернула ее. Потом налила себе кофе, положила немного сахара и размешала.

– Без кофеина?

– Конечно. – Он подцепил на вилку кусочек бекона, затем положил его. Подцепив его снова, он вилкой попытался разделить его на части. – Немного пережарил бекон, – сказал он и сунул в рот кусочек.

Сэнди засмеялась.

– Насчет бекона у нас никогда не было одинакового мнения, верно? – Она воткнула вилку в ломтик бекона и немножко откусила. – У-y, прямо хрустит на зубах.

– А я что говорил, – раздраженно произнес он.

– Что случилось? – спросила она, удивленная его тоном.

Он вздохнул и покачал головой.

– Нечего вздыхать. Говори, что с тобой?

Опершись на подлокотники кресла, он с трудом встал.

– Это не тот вопрос, – проворчал он. – Вопрос, что с тобой, что с нами обоими?

Она настороженно смотрела на него. Он никогда не сердился на нее, и сейчас она возбудилась. Через секунду заворочалось встревоженное дитя, и она погладила живот.

– Ты хочешь сказать…

Он проследил за ее рукой, и от выражения его лица ей стало больно.

– Я хочу сказать, что не понимаю тебя. Я думал, ты обрадуешься, увидев меня.

Сэнди пораженно уставилась на него:

– Обрадуюсь? Это потому, что ты сам пришел в такой восторг, когда застал меня здесь, и так радовался, что сам дошел сюда. Если помнишь, когда я застала тебя в доме, ты собирался смыться, так и не повидавшись со мной. Так назови же мне одну причину, хотя бы одну, из-за чего бы мне стоило обрадоваться!

Он задержал на ней взгляд, будто в детской игре «кто кого пересмотрит».

– Может, просто из-за того, что я не умер, – тихо проговорил он.

Сэнди не выдержала его взгляда.

Он был прав, конечно. Она была ошеломлена, затем решила, что у нее галлюцинация. А потом, осознав, что он действительно жив, разволновалась.

– В первый момент, когда я увидела тебя… – Она подняла руку. – Ты и сам знаешь, что я почувствовала. Если ты не понимаешь, что у меня были все основания сердиться на тебя… ну, тогда я не знаю, что еще сказать.