Книга Переносчик смерти - Нил Бастард

«Птичка», продолжая плеваться свинцом, пролетает над дорогой. Нам удается проскочить, избежать попадания пуль. Теперь преследователям необходимо развернуться. У нас есть небольшой запас времени на то, чтобы попытаться оторваться от них.

В том, что они снова вернутся и продолжат охоту, у нас не возникает никаких сомнений. Нам приходится радоваться тому факту, что на борту вертолета нет ракет. В противном случае наша машина, скорее всего, была бы уже подбита.

Йордан продолжает творить чудеса, но нам становится очевидно, что в противоборстве с боевым вертолетом у нас очень мало шансов. По крайней мере до тех самых пор, пока мы будем находиться на открытой местности.

Однако наше положение не представляется мне совершенно безысходным. Если бы вертолет стал преследовать нас час назад, то вариантов спасения практически не нашлось бы. В пустыне мы вряд ли сумели бы оторваться от него и скрыться. Но сейчас мы находимся на краю оазиса.

Я уже успел с помощью навигатора выяснить, что впереди, в нескольких километрах от аэродрома, находится пальмовая роща. Главная интрига ближайшего времени состоит в том, успеем ли мы добраться до нее прежде, чем военные превратят наш микроавтобус в дуршлаг, а нас самих нашпигуют пулями.

— Возвращается, — говорю я, видя приближающийся вертолет. — Какого черта они вообще к нам привязались? Разве здесь запрещено ездить на машинах?

— Я не удивлюсь, если путчисты издали подобный закон, — отзывается Христов, поглядывая в зеркало заднего вида. — Но, скорее всего, дело обстоит куда проще. Видимо, нас с тобою приняли за недобитых фундаменталистов, бежавших с базы Лайда. Вот и вся загадка.

Не предупреждая, он резко берет вправо. Я едва успеваю схватиться за сиденье.

В это самое время с приближающегося вертолета возобновляется пулеметный обстрел. Он идет предельно низко. Мы отчетливо слышим не только рев его моторов и шум стреляющего пулемета, но и скрежет нескольких пуль об обшивку микроавтобуса.

Мой коллега продолжает маневрировать. Он постоянно петляет из стороны в сторону, чтобы не позволить пулеметчику хорошо прицелиться. Мне снова неймется, рука сама тянется к автомату. Но Христов убеждает меня отказаться от этих намерений.

— Тебе стоило бы избавиться от него еще ночью, — говорит он. — Так мы с тобой врачи, представители нейтральной гуманитарной организации. А с оружием любая сторона конфликта посчитает нас чьими-то наемниками и уничтожит.

— Можно подумать, были бы мы без оружия, они бы нас по голове гладить стали, — скептически реагирую я на это, но автомат убираю.

Вертолет тем временем проносится над микроавтобусом и оказывается впереди нас. Йордан не спешит сбрасывать скорость и мчится следом за «птичкой». Я догадываюсь, почему он поступает именно так. Коллега хочет подгадать, чтобы при очередном развороте вертолета мы находились максимально близко к нему. Так нам удастся разминуться с ним в считаные секунды, а ему придется пойти на еще один круг. Мы выгадаем время. До рощи ведь рукой подать.

— Ты гений, — кричу я коллеге.

Он хладнокровно ведет машину, стараясь нагнать вертолет, летящий над дорогой.

Когда мне начинает казаться, что затея Христова вот-вот сработает, внезапно происходит непредвиденное. Вопреки всем нашим ожиданиям вертушка разворачивается буквально в одной точке. Получается, что микроавтобус мчится прямо под пулеметные стволы.

— Сворачивай на обочину! — кричу я в ожидании новой порции пулеметного огня.

Христов успевает увести микроавтобус в сторону. Пули разбивают боковое стекло. Одна из них проходит в нескольких сантиметрах от меня, но не задевает. Это не может не радовать. Уж сколько раз за последнее время смерть ходила за мной буквально по пятам. А я все еще живой и умирать не собираюсь!

Христов резко давит на тормоза и вписывается головой в лобовое стекло. Вид у него такой, что мне сразу становится ясным весьма неприятный факт — он не может находиться за рулем. Я ухитряюсь быстро занять его место и беру управление машиной на себя.

«Птичка» пролетает над дорогой, оставляя нас позади. Я выруливаю с обочины. Мне приходится маневрировать. Проходит с десяток секунд. За это недолгое время я успеваю вернуть микроавтобус на трассу и тут же набрать скорость.

Пальмовая роща уже как на ладони. Если поднажать, то мы окажемся там раньше, чем вертолет успеет нагнать микроавтобус. Пилоты наверняка это понимают. Они не мешкают и быстро разворачиваются.

Я прибавляю скорость, знаю, что сейчас возобновится стрельба, начинаю петлять, но стараюсь при этом не копировать маневров моего коллеги. С вертолета ударяет лишь один пулемет. Я предполагаю, что у второго могли закончиться патроны, однако слишком серьезно свое соображение не воспринимаю. Ведь стрельба из одного пулемета может быть всего лишь хитростью со стороны противника.

Я пытаюсь проверить это, имитирую резкий уход к правой стороне дороги, как раз под ствол молчащего пулемета. Когда микроавтобус оказывается на середине трассы, стрельба возобновляется из двух пулеметов одновременно. Пули разбивают задние стекла, добавляют несколько новых отверстий в дверях и обшивке.

Я тут же довожу скорость до максимума, резко вырываюсь вперед и опять начинаю маневрировать. Иного способа избежать расстрела в упор у нас попросту нет. Я уверен, что преследователи просто так не оставят нас в покое, нарочно петляю, делаю это как можно быстрее.

Вверх вздымается целое облако дорожной пыли. Это не самая надежная преграда, которая могла бы возникнуть на пути боевого вертолета. Однако я пытаюсь воспользоваться ею по полной программе, понимая, что видимость из кабины пилота изрядно ухудшилась.

Пулеметчик замолкает. Я догадываюсь, что это дело временное. Скорее всего, он экономит патроны, которые явно не бесконечны. Я выруливаю на смежную дорогу, ведущую прямо к роще. Сердце мое сжимается от нетерпения.

Я не сдерживаюсь и вслух подгоняю микроавтобус:

— Ну, давай же, милый, гони! Остается совсем немножко.

Йордан сидит на полу и молчит, никак не комментирует происходящее. Мне это не нравится, тут же возникают тревожные предчувствия. Я поворачиваю голову к нему, а пулеметчик опять открывает огонь.

Я жму на газ и вдруг понимаю, что топливо в баке на исходе. Пулеметы бьют без передышки.

Мне приходится радоваться хотя бы тому, что канистры с запасом топлива спрятаны в специальном бронированном ящике. Боевики в свое время позаботились.

Вертолет не отстает. У меня складывается такое впечатление, что вот-вот он придавит микроавтобус всей своей тушей. Происходящее становится для меня чем-то нереальным. Пули свистят и стучат. Топливо в баке неумолимо исчезает. Коллега по-прежнему молчит, а я даже не могу взглянуть на него, дабы убедиться, что с ним все в порядке.

Я нервничаю и ору во все горло, будто это может мне чем-то помочь. Под непрекращающимся огнем с вертушки наш микроавтобус на последнем глотке топлива успевает въехать в густую пальмовую рощу.