Книга Земля обетованная - Андре Моруа

– Ну и что? Чего вы хотите от меня? Она тем не менее выходит замуж. Да вот, читайте сами! Выходит за некоего господина Роже Мартена, инженера заводов Ларрака. Я о нем слышал, об этом Ларраке, – он производит автомобили; Шарль как раз приезжал к нам на авто с завода Ларрака. Помните, у него еще стояла фамилия производителя на капоте машины… Ну-с и что же мы им ответим?

– Как это «что ответим»? Рауль, о чем вы только думаете?! Мы просто не можем отказаться, – заявила мадам Форжо с обычной властной уверенностью. – Если мы хотим выдать замуж Клер, ее нужно показать в свете. В Париже наверняка есть мои или ваши родственники, у которых мы сможем остановиться.

Клер молча слушала их. За прошедшие два года ее внешность волшебно преобразилась. Череда быстрых и почти незаметных превращений сделала из хрупкой, болезненной девочки юную красавицу. Ее пепельно-белокурые, местами отливающие золотом волосы и глаза цвета морской волны удивляли; в этом светлом взгляде иногда проскальзывала жесткость, зато изящная линия рта и точеный профиль выдавали возвышенную, эмоциональную натуру.

– Ну, смотришь и прямо не верится! – говорила ей старая Леонтина. – Вот теперь ты вылитая бабушка твоего папы, ей-богу!

И верно, Клер как две капли воды походила на первую графиню Форжо, даму с нежным, насмешливым личиком, чей портрет кисти Энгра некогда висел над лестницей.

После долгих переговоров госпожа Форжо добилась от тетушки д’Окенвиль, отдыхавшей на юге, разрешения занять на месяц ее парижскую квартиру и даже пользоваться ее слугами. Эти более чем выгодные условия позволили взять в Париж мисс Бринкер, под присмотром которой Клер начала знакомиться с Парижем. Красота этого города то и дело вызывала у нее восторженные возгласы.

– Какая вы странная, моя дорогая, – говорила ей мисс Бринкер. – У вас в Сарразаке такие живописные места, и вы едва смотрите на них, а здесь впадаете в ступор перед каждым фасадом!

– Да, но здесь, – отвечала Клер, с наслаждением вдыхая легкий воздух Парижа, – здесь все такое живое, человечное, теплое… Мне чудится, будто я вновь обрела некогда потерянный рай. Одни только названия чего стоят: Лувр, Пантеон, собор Парижской Богоматери!

Мисс Бринкер и ее подопечная проводили первую половину дня в музеях. Клер любила подолгу рассматривать каждое полотно, изучать в путеводителе его историю, его композицию. Иногда мисс Бринкер, шокированная каким-нибудь чересчур фривольным сюжетом, пыталась увести ее от картины. Когда однажды Клер остановилась перед «Римлянами времен упадка»,[26]где персонажи в венках, развалившись на золоченых ложах перед столами с причудливыми яствами, обнимали полуобнаженных женщин, голос мисс Бринкер прозвучал особенно настойчиво:

– Come along! Come along![27]

То же самое повторилось и в зале с мраморными юношами, слишком уж откровенно выставлявшими напоказ напряженные мужские органы. Но мисс Бринкер волновалась понапрасну. Единственным полотном, которое Клер изучала со сладостным ужасом, было «Жертвоприношение Каллирои», на котором прекрасная юная девушка с обнаженной грудью, увенчанная розами, в покрывалах, лежит без чувств, в ожидании смерти, у ног верховного жреца Кореза, убивающего себя ради ее спасения.

– Come along! – позвала ее мисс Бринкер. – Что особенного вы нашли в этой картине?

Но Клер, застывшая в напряженном созерцании, еще долго стояла перед этим посредственным Фрагонаром. Разумеется, ей захотелось пойти в Комеди Франсез; там она увидела «Ифигению» и «Полиевкта». Любая классическая трагедия тешила ей душу; больше всего ей нравились в них грандиозные катастрофы, благородные порывы, торжественные обряды. Да и у нее самой время от времени проскальзывали в голосе театральные интонации.

– О, да ты стала прямо-таки заморской принцессой! – воскликнула ее кузина Сибилла. – Нет, вы только взгляните на нее, Роже! Вы не находите, что она просто красавица, эта подружка невесты? Вот только, может быть, чуточку бледновата и чуточку слишком блондиниста… Тебе нужно слегка подрумяниться, Мелизанда!..[28]Ну-ка, идем со мной, я тебя подкрашу!

И Клер пошла за Сибиллой в ее туалетную комнату.

– Смотри, дорогая. Подрумяниваем скулы… Теперь губы… Теперь подводим глаза, чтобы подчеркнуть их голубизну… Ну, вот и все. Картина готова. Тебе очень идет, лапочка! Убедись сама! – И она подвела Клер к зеркалу.

Ярко-красные губы, черные ресницы, оттенявшие светло-голубые глаза, золотистая, как зрелая нива, копна волос… Клер, которой мать всю жизнь твердила, что она уродлива, была все той же скромной, неуверенной в себе девушкой, но теперь она не могла не любоваться новым, непривычным обликом, который подарило ей ее отражение.

На следующий день госпожа Форжо повезла дочь к известному кутюрье. Свадебные наряды были подарком дяди Шарля, открывшего кредит своей невестке в магазине Дусэ.

– Нам нужны два платья, – сказала мадам Форжо продавщице. – Одно для церкви (вы знаете, по какому образцу, – вот это розовое тоже куплено у вас). Второе, декольтированное, для приема по случаю подписания брачного контракта. Я думаю, оно должно быть из черного бархата.

– Но черное не подходит молодым девушкам, – ответила продавщица, неодобрительно поморщившись.

– Моя дочь выглядит старше своих лет, а черный бархат подчеркнет белизну ее кожи.

Помощница продавщицы проворно облачила Клер в узкое черное бархатное платье, отделанное горностаем, а затем в тяжелый наряд инфанты из черного же плюша с венецианскими кружевами у выреза. Клер, молча стоявшая в примерочной, с изумлением услышала слова матери:

– Слишком маленькое декольте. Плечи и грудь – лучшее, чем она может похвастаться; нужно, чтобы они были видны как следует.

Клер, испуганная взглядом матери, казалось взвешивавшим ее «фунт мяса»,[29]вспоминала увиденную в Лувре картину под названием «Рабовладельческий рынок». Впервые в жизни она поняла, что обладает чем-то ценным, годным на продажу, и этим «что-то» была она сама.

Накануне полковник возил Клер в Оперу на «Фауста» Гуно. И теперь, возвращаясь из магазина в фиакре, мать заговорила о вчерашнем:

– Я ни за что не повела бы тебя на такую вещь, потому что считаю этот сюжет омерзительным, но твой отец с некоторых пор ни в чем тебе не отказывает, и он настоял на своем; ну что ж, по крайней мере, пусть это послужит для тебя уроком. Ты видела, что сталось с Маргаритой из-за того, что она доверилась Фаусту? В доме у дяди Шарля ты встретишь молодых людей. И возможно, они будут ухаживать за тобой. Так вот, держи их всех на почтительном расстоянии. Запомни, что мы бедны и что у тебя есть только одно богатство – твоя девичья честь. И именно это может привлечь к тебе какого-нибудь мужчину. Если ты позволишь ему себя целовать, если в обществе начнут говорить, что ты доступна, ты потеряешь в его глазах всякую ценность.