Книга Не вместе. Россия и страны Центральной Азии - Асылбек Бисенбаев

Туркмения и Казахстан, учитывая российские уроки, не стали ориентироваться только на Запад. Потребителем газа, как уже говорилось, стал Иран, а в ближайшем будущем резко возрастет роль Китая, который уже участвует в дележе нефтяного пирога в Казахстане. Сами китайцы начали строительство газопровода по переброске природного газа с запада на восток Китая в феврале 2008 года. Его сдача в эксплуатацию планируется в конце 2011 года. На западе он берет начало от контрольно-пропускного пункта Хоргос на границе с Казахстаном и тянется на восток через 14 провинций, городов и районов, таких как Чжэцзян, Шанхай, Гуандун и Гуанси-Чжуанский автономный район. Общая протяженность трубопровода составляет 9102 километра.

Президент Туркменистана Г. Бердымухамедов лично инспектировал строительство второй ветки газопровода Довлетабад – Салыр Яп. Торжественная церемония ввода в строй проходила с участием глав государств КНР, Казахстана и Туркменистана. Экспорт туркменского газа возрастет с 8 до 14 млрд кубометров, а в дальнейшем и до 20 млрд кубометров. Россия, закупавшая по низким ценам около 50 млрд кубометров газа из 80 млрд кубометров, добываемых ежегодно, конечно, серьезно потеряла как транзитное государство. Благодаря появлению китайского потребителя Туркменистан смог добиться пересмотра российских условий и вновь вернуться к российскому экспорту в объеме 30 млрд кубометров газа в год.

Естественно, что в ряду торговых и экономических партнеров государств Центральной Азии Китай уверенно выходит на первые позиции. И это касается не только Туркменистана и Казахстана, которые получили миллиардные кредиты. По объему товарооборота Кыргызстана с другими странами КНР заняла в 2008 году второе место. Сумма 772,6 тыс. долларов США, конечно, для Китая небольшая, но политическое влияние в регионе позволяет иметь достаточно хорошее.

Распад СССР привел к тому, что нефтью и газом стали распоряжаться сами государства Центральной Азии. Но наличие значительных запасов природных ресурсов вовсе не означает автоматического экономического процветания государства и, как показывает опыт стран третьего мира, вовсе не приводит в обязательном порядке к демократии или политической стабильности. Для Туркменистана и Казахстана энергоресурсы превращаются в препятствие для развития. Незаработанные доходы являются источником огромного богатства и влияния, укрепления неподотчетности власти. Они не стимулируют развитие, поскольку гарантированные доходы позволяют режимам не утруждать себя созданием современной экономики.

Проблемы в странах региона имеют все-таки разный характер. Если отвлечься от энергоносителей, то существует разница в обеспеченности земельными и водными ресурсами. По всем данным демографический рост в Узбекистане является самым высоким в регионе. Растущему государству катастрофически не хватает пригодных для использования земельных ресурсов, источников поливной и питьевой воды. Перенаселенность резко обостряет социальные проблемы и переводит их порой в межнациональную плоскость. Изгнание турок-месхетинцев на закате существования СССР стало первым сигналом о серьезных проблемах в регионе. Столкновения между таджиками, кыргызами, узбеками по поводу воды стали систематическими. Плотность населения в Ферганской и Зарафшанской долинах достигает 140 человек на квадратный километр. В то же время низкой плотностью населения и даже его сокращением в 90-е годы XX века характеризовались Казахстан, Кыргызстан и Туркменистан. Численность населения в Казахстане практически не менялась в течение последних 20 лет, что говорит о тяжелой социальной ситуации, массовой миграции, сокращении рождаемости и росте смертности.

Уличный торговец. Бишкек. Кыргызстан

Но не нужно думать, что Запад, США пришли в Центральную Азию и согласны мириться с любым режимом. По их мнению, развитие экономики и укрепление стабильности ставит вопрос о развитии демократии. Авторитарный режим, тем более двигающийся в сторону репрессивного, – а эта черта присутствует в той или иной степени во всех государствах региона, – не может быть стабильным. Рост внутренних экономических и социальных проблем в сочетании с международной напряженностью в регионе, при наличии альтернативы в виде организованных оппозиционных сил, стоящих на позициях политического исламизма, только увеличивают степень неустойчивости.

Поэтому отношения и инвестиции носят различный характер. Кыргызстан получал инвестиции для формирования гражданского общества, развития партий и независимых средств массовой информации до тех пор, пока Аскар Акаев культивировал образ центральноазиатского «островка демократии». Но даже до его изгнания было ясно, что кыргызская демократия является не более чем декларацией. Скорее режим был слаб для того, чтобы стать репрессивным, а оппозиция была слаба для того, чтобы свергнуть существующий режим. Баланс был нарушен в результате краха экономической и социальной политики, когда массы пришли в Бишкек и, учинив массовый разгром, заодно и изгнали действующего президента. К власти пришел К. Бакиев, тоже весьма далекий от демократии.

В начале 90-х годов XX века Узбекистан рассматривался как потенциальный лидер региона. Это была самая крупная по численности населения республика. Узбекистан имел серьезный экономический потенциал, древние традиции земледелия и торговли, наукоемкое производство, зачатки политических партий и движений, в том числе и демократических. Все это могло стать серьезным преимуществом в развитии. Правящий режим, еще не ставший вполне авторитарным, декларировал приверженность рынку и демократии.

Но страны региона не смогли реализовать существенные экономические реформы. Государство в Центральной Азии стало инструментом установления контроля над системой распределения национальных ресурсов и накопления богатств членов правящих групп. Корпус государственных служащих формируется на основе личной преданности, а компетентность в ряду их оценок занимает далеко не первые места. Коррупция, неэффективность, пренебрежение государственными интересами, безответственность и неподотчетность обществу стали отличительными чертами центральноазиатской бюрократии.

Иммунитет собственности в странах региона, как и в СНГ, совершенно не развит. Многочисленные изъятия собственности у предпринимателей с использованием власти или самими властями наглядны и показательны. Практически мы можем говорить о возобновлении традиций средневекового Востока. «Наличие на Востоке сильной государственной власти и разветвленной системы налогов обусловили медленные темпы развития административного и судебного иммунитета, а также преобладающую роль податного иммунитета. Напротив, на Западе, как известно, административный и судебный иммунитет играли решающую роль в системе иммунитетных привилегий».[47]

Взаимоотношения бизнесменов и власти сегодня поразительно напоминают отношения средневековых правящих властителей и купцов. Как писали русские путешественники, бухарский эмир «на основании понятий по восточному праву обирает капиталистов, богатство которых высказывается наружу, а для этой цели или просто отписывает на себя все имущество возбудившего в нем зависть богача, или церемонно оповещает купцов о доставлении к нему такой-то суммы денег, сверх обыкновенных в краю налогов». Конечно, в этих условиях «считаться богатым капиталистом в Средней Азии чрезвычайно опасно; таковой господин подвергается ежечасной опасности лишиться по приказанию хана не только всего богатства, но и головы».[48]