Книга Веселые и грустные истории про Машу и Ваню - Андрей Колесников

– Хочешь, Ваня, будешь моим мужем? – однажды спросила она его, вернувшись из детского сада. – Я сейчас ищу себе мужа. Пойдешь на работу, принесешь деньги, я их буду тратить. Купим чупы.

Ваня страшно оживляется.

– Много? – переспрашивает он.

– Очень, – кивает Маша. – Очень много чупы.

– Да! – кричит Ваня.

– Ну ладно, я подумаю, – говорит Маша.

– А можешь быть моим сыном. Это для тебя не очень хорошо. Я строгая. Почему у тебя не застегнута пуговица? Ну-ка, иди ко мне!

Ее мама решает прекратить это унижение.

– Маша, может, лучше сама родишь себе мальчика? Ваня – это мой сын.

– Сама? Мам, что-то не хочется, – признается Маша. И вот все это я вспоминаю, сидя в гостинице «Вахш» в Душанбе. В результате взаимных усилий двух сторон, России и Таджикистана, подписаны исторические документы… Тьфу ты! И я думаю о том, что бы мне еще вспомнить про Машу и Ваню. И вспоминаю главное.

– Мама, ты почему такая грустная? – спросила Маша маму.

– Папа уехал, Маша, вот и грустная, – говорит мама, надеюсь, правду.

– Мама, не переживай, – гладит ее по руке Маша. – Он вернется. Он же всегда возвращается.

«Меня зовут Маша, фамилия Колесникова…»

В магазине «Петровский пассаж» был большой детский праздник для взрослых. В нем участвовала и Маша. Речь, в общем, шла о показе детской моды. На полу были нарисованы шпалы, по залу ходили крокодил Гена и Чебурашка. Маша должна была выйти из вагончика и продефилировать по шпалам в розовом платье с заниженной талией.

Маша мечтала о показе несколько дней. Можно сказать, что грезила им. Она требовала, чтобы мама показала ей, как ходить по подиуму. Мама стеснялась и говорила, что они сейчас посмотрят телеканал Fashion TV, где и наберутся необходимого опыта. Но перед самым показом Ваня с корнем выдернул электрический шнур из телевизора, и демонстрация не состоялась. Чтобы не возникло ненужных вопросов по поводу моей компетенции, скажу, что муж был в командировке.

В конце концов Машина мама все-таки решилась сама (деваться ей было, впрочем, некуда), и девочка получила некоторое представление о том, как ходят по подиуму.

В магазине Маше для начала накрасили глаза. Она была поражена. Но не тем, что у нее теперь накрашены глаза, а тем, что мама позволила это сделать. Ведь она сама давно пыталась накрасить глаза. Это была своего рода идея-фикс. У одной – накрасить глаза, у другой – не дать этого сделать раньше времени. Алена предполагала, что время наступит лет через десять.

Собственно говоря, что бы после этого ни произошло, Маша уже пришла не зря. Но тут ее одели в это розовое платье, а сверху накинули такую же розовую курточку. Она взяла руку за руку своего старшего товарища Тему (ничего пока личного) и пошла, чуть виляя бедрами, как ее учили. Правда, она забыла упереть на ходу правую руку в бок (научили перед самым выходом), но посмотрел бы я на того, кто в этой ситуации не забыл бы.

После показа для детей накрыли праздничный стол. Было огромное количество пирожных. Маша пробовала их все подряд и категорически отказалась есть только одно, с фигуркой крокодила Гены.

– Нет, мама, я не могу, – покачала она головой.

– Понимаю, дочка, – Алена была, конечно, растрогана. – Но все-таки это только пирожное. Это же не живой крокодил Гена.

– Да нет, мама, – сказала Маша. – Просто я уже объелась. Съешь лучше ты. А то еще кто-нибудь съест.

Когда они вышли из магазина, то встретили старушку, которая просила милостыню.

– Мама, – спросила Маша, – а что, бабушка деньги дома забыла?

Наверное, ей следовало бы рассказать, что на самом деле произошло с бабушкой. Но Алена малодушно решила, что как-нибудь в другой раз. Может быть, и правильно: не в такой день.

Из одного магазина они пошли в другой, в «Детский мир». Там Маша останавливала продавщиц и покупательниц, показывала свои глаза и рассказывала им:

– Вы видите, что у меня глаза накрашены? Меня зовут Маша, фамилия Колесникова, я показывала моду, ходила за ручку с Темой по шпалам.

Люди не понимали, по каким шпалам.

– Ну, по шпалам! – сердилась Маша. – Мама, скажи им! Алена терпеливо объясняла, что шпалы нарисованы в магазине, что Маша выходила из вагончика в розовом платье с розовыми бутонами, а перед тим оттуда вышли крокодил Гена и Чебурашка, которые поехали на отдых.

– Мама, расскажи, как я не стала есть крокодила Гену! – просила Маша.

Алена, вздохнув, рассказывала.

– Понятно? – торжествующе переспрашивала Маша и добавляла, чтобы им было совсем уж все понятно: – Просто у меня сегодня хорошее настроение. Поэтому я могу угостить вас орешками.

И хоть бы один отказался.

«Мне надо много чуп!»

У Вани был день рождения. Подарки мы ему дарили спросонья. Не успел проснуться не только он, но и мы. Подарков было много. Поначалу шли довольно странные. Были подарены ботиночки, например. Ну что же это, если разобраться, за подарок? Представьте, что вы ребенок и вам дарят ботиночки. Наверняка ведь вам дарили в детстве ботиночки. Вспомните это чувство недоумения, граничащее с яростью. И никогда не дарите двухлетнему мальчику на день рождения ботиночки.

Ваня был шокирован. Ботиночки – никакой не подарок. В ботиночках ходят, бегают по лужам. Совсем еще недавно в них писали. Но к подарку, внезапному счастью, это не имеет никакого отношения. Ребенок усвоил, что у него праздник. Мы сумели ему это внушить. И теперь Ваня был полностью дезориентирован. Действительно, должно пройти лет все-таки, наверное, по крайней мере десять, чтобы ботиночки и в самом деле стали хорошим подарком мальчику на день рождения.

Положение спасла Маша. Она увидела, в каком, мягко говоря, недоумении находится ее брат, и сказала, что это она дарит ему ботиночки. Не знаю, чем был вызван этот приступ доброты с ее стороны. Девочка вызвала огонь на себя.

Более того, она, тоже еще не проснувшись, начала надевать на него эти ботиночки. Тут я начал понимать, в чем дело. Ей просто хотелось обуть его. Она сказала ему, что она его мама, и долго, высунув язык от напряжения, застегивала ремешки.

Потом пришел черед джинсового костюмчика. На это я уже вообще не мог смотреть без слез. И Ваня тоже. Что там еще было, в этом мешке с подарками? Да, я по ряду причин не принимал непосредственного участия в покупке подарков. Я купил только один, но зато какой. Впрочем, до него очередь не дошла.

Ваня начал разбрасываться подарками. Он швырял курточку и джинсы и говорил:

– Мне не надо!

– А что тебе надо? – на всякий случай спросил я.

– Много чуп!

– Много? – переспросил я.

– Много-много! – крикнул Ваня.