Книга Страшная сила - Дия Гарина

– Надо же… – Мама грустно улыбнулась. – Рождество… Я совсем забыла. Выходит, Ника, ты нам рождественский подарок сделала? И вправду – грех не отметить.

– Рождество – домашний праздник, мама! – Я упиралась как девчонка, которую уводят из магазина игрушек, и сама не слишком хорошо понимала почему. Вру. Все я прекрасно понимала. Но даже самой себе не могла признаться, что боюсь. Ну, с какой стати я должна бояться похода в ресторан? Вот и я говорю: не должна. И тем не менее…

– И в какой же ресторан нас в такой одежде пустят? – Продолжала я сопротивление. Уже бесполезное, ибо в глазах всех присутствующих плясали огоньки предвкушения праздника. Даже Хуан готов был нарушить католические традиции, заразившись бесшабашным русским «Гулять, так гулять». Очевидно, сказывались гены.

– Да если мы даже голые туда завалимся, нас пропустят, – с непререкаемым видом заявила Эля Челнокова. И, заглянув в сумочку, совсем как я недавно, принялась сводить дебет с кредитом. – «Евры», они и в России «евры». Главное, что бы нам их хватило…

– Хватит, – ухмыльнулся Павел. – Оставь в покое свои карманные. «Поляна» за мной.

– Э-э-э, молодой человек! – Погрозил пальцем отец. – Не забывайте, что, будучи моим адвокатом, вы вряд ли можете рассчитывать на гонорар. Хоть ваш отец человек небедный, и в состоянии нанять для дочери гувернантку…

Я еще успела подумать что Эля, рассказывая моим родителям о размере капитала господина Челнокова, однозначно опустила несколько последних нулей, прежде чем Павел взорвался:

– Я не на содержании!! Сам зарабатываю! А ну, колитесь, какой кабак тут самый приличный?

Как ни странно, главным источником информации о злачных заведениях нашего города оказалась отличница-Наташка. С ее помощью, путем открытого голосования, был выбран довольной приличный ресторан. Не самый дорогой, потому что в самых дорогих отсутствовал краеугольный камень праздника по-русски – дансы. В переводе с продвинутого Элиного на общепринятый – танцы. А судя по Наташкиному описанию, в «Бомбее» лабали просто чумовые ребята. Так что не прошло и часа, как наша дружная компания входила в гостеприимно распахнутые, несмотря на сорокаградусный мороз, двери ресторана. В дополнение к обычным секьюрити вход бдительно стерегли два полутораметровых гипсовых слона с человечьими глазами. Б-р-р. Жутковатое зрелище. Или это просто я была на каком-то нервном взводе?

Во всяком случае, поначалу все шло хорошо. По причине понедельника свободных мест в зале было, хоть отбавляй. Но мы заранее решили проситься в кабинку, чтобы иметь возможность нормально общаться, а не вопить друг другу в уши, перекрикивая вылетающие из колонок децибелы. Однако вежливая администраторша, упакованная в индийское сари, и с выражением лица, которое мне так и не удалось классифицировать, заявила, что кабинка уже заказана, и проводила нас к самому дальнему столику.

Как минимум полчаса у нас ушло на обсуждение меню, которое могло поспорить толщиной с первым томом «Войны и мира». Несмотря на экзотическое наименование, ресторанная кухня оказалась европейской. И это было к лучшему, поскольку с утра не державшие во рту маковой росинки, мы могли реагировать только на знакомые названия. Так что главными из заказанных блюд, естественно, оказались пельмени в горшочках.

– Ну, тогда за встречу! – Отец мужественно взял на себя обязанности тамады.

Мы дружно чокнулись разнокалиберными хрустальными емкостями, и пригубили каждый свой любимый напиток. Внимательно наблюдая одним глазом за Хуаном, лихо опрокинувшим стопку водки под одобрительное хмыканье Павла, вторым я углядела необычную суету, возникшую у входа в зал. Администратор и половина официанток чуть ли не во фрунт вытянулись перед невысоким, но крепким мужчиной, позади которого вышагивали четыре длинноногие цыпы, метр девяносто каждая.

– Ого… – пробормотала себе под нос Наташка. – Глядите-ка, кто пожаловал…

– Кто? – полюбопытствовал Хуан, вытирая слезы, выступившие после глотка непривычной сорокоградусной.

– Иннокентий Бекетов собственной персоной. Великий гуру, и основатель очередного братства – «Белозерье».

– А эти девицы? – вставила я, ревниво разглядывая четыре пожарные каланчи, на десять сантиметров выше меня.

– А эти девицы – его лакшми, – ехидно просветила меня бывшая подруга. – Телохранительницы и наложницы в одном лице.

– Лакшми? – переспросил Павел.

– Богиня счастья и любви в индийской мифологии, – предупредила мой ответ Наташка. И то, как она улыбнулась ему, сосредоточившемуся на вырезе ее кофточки, мне совершенно не понравилось.

Пока мы всем столом пялились на проплывавших мимо девушек и самого «Великого гуру» Кешу, всезнайка-Наташка вводила нас в курс последних религиозных новостей:

– Он у нас года три назад появился. Такой коттедж себе отгрохал за рекой – олигархи позавидуют. И кинул клич: кто хочет в нирвану попасть – топай ко мне. Ну и потопали к нему, конечно… Только он не всех брал. Чтобы вкусить благодать в «Нирване», так он свой коттедж назвал, какие-то садистские испытания нужно пройти…

– Это точно, – неожиданно поддержал Наташку отец. – В наш центр некоторых из его «Белозерского братства» доставляли. На носилках. Они себя голодом чуть совсем не уморили.

– А зачем ему телохранительницы? – равнодушным голосом полюбопытствовала я, старательно пряча профессиональный интерес. – Для фасона?

– Не для фасона. Слышал, на него было несколько покушений… Не то, чтобы убить хотели, но избить – точно. Так вот, тем, кто покушался, пришлось потом руки-ноги в гипс заворачивать. Серьезные девицы.

– И за что его избить хотели? – оживился заскучавший, было, Павел. – И кто?

– Родственники девчонок, которые к нему в «Нирвану» ушли. – Наташка снова сделала большие глаза. – Что с ними там творили, никто не знает. Домой ни одна не вернулась. Так и живут там. Даже с родителями не общаются – натуральные зомби.

– Да хватит вам страхи нагонять! – отмахнулась Эля от скрывшейся в кабинке процессии. – Пойдемте лучше потанцуем! Эх, зажигать – так с музыкой!

Не дожидаясь ответа, она схватила Хуана за руку, и потащила в круг танцующих, лениво двигавшихся в такт чему-то «фабричному». Вернуться к столу моему братцу удалось только через полчаса. Выглядел он при этом не лучшим образом. Динамо-машина по имени Эля способна была измотать любого, желающего помериться с ней силами в танцах.

Я бросила быстрый взгляд на часы. Десять. Ресторанный гудеж приближался к своему апогею, когда никому ни до кого уже нет дела, и все проблемы решаются легко и просто – принятием очередной алкогольной порции. Как-то так получилось, что за столом остались только мы с мамой: Павел, Эля и Наташка резвились на дансинге, а отец с Хуаном вышли покурить. Я рассматривала ее в мигающем электрическом свете, и чувствовала себя настоящей предательницей. Сказать, что мама в последнее время сдала, – это сказать половину. И дело не только в новых морщинах, и горьких складках у губ. Старость поселилась в ее глазах, когда-то темно-серых, а теперь поблекших, выцветших, словно часто стираное белье. Мама дорогая, что же я наделала? Моталась по стране, убегая от боли и чувства вины, и не замечала, что с каждым годом теряю то, без чего, наверное, можно прожить. Даже долго. Но – не счастливо. Где же твоя улыбка, мама? Твоя солнечная улыбка, один луч которой заставлял окружающих улыбаться в ответ. Неужели я виновата еще и в этом? Как виновата в бессонных ночах, которые ты коротала над моей скрипучей детской кроваткой.. Когда ты последний раз нормально спала, мама?