Книга Ромейский талисман - Андрей Астахов

Ингвар собрался возразить своему пестуну, но внизу на стрельницах затопали тяжелые сапоги, послышались громкие голоса. Секунду спустя в проеме люка в полу башни показалась голова сотника Борзи.

– Воевода Ола вернулся, княже! – прокричал сотник; после того как в последней войне с хазарами его ошеломили в бою тяжелой булавой, Борзя стал плохо слышать. – С ним люди из Чернигова!

– Хорошо, идем. – Хельгер подкрепил слова кивком и жестами.

Борзя нырнул обратно в люк. Ингвар, повинуясь взгляду пестуна, последовал за сотником. Потом на стрельницу спустился сам Хельгер.

На току у подножия башни уже собрались любопытные, окружив группу всадников, весь вид которых говорил о том, что они проделали тяжелый многодневный путь. Воевода Ола, дюжий седобородый норманн, завидев князя, сошел с коня, опустился на одно колено.

– Слава тебе, конунг! – сказал он по-норманнски.

– Говори по-русски! – велел Хельгер, заметив, что вокруг них уже собралась большая толпа воинов и горожан. – С чем прибыл?

– Торков под Черниговом больше нет. А постарались ради этого молодцы, которых я привел с собой.

– Славная весть. – Хельгер перевел потеплевший взгляд на двух всадников, продолжавших оставаться в седлах, будто и не князь к ним подошел. Первый, тот что помоложе, явно русич, хоть и чернявый и темноглазый, с едва пробившимися усами и бородкой. Хельгер бросил на него мимолетный взгляд – второй воин заинтересовал его куда больше, ибо по виду был чужеземцем. На коне сидел гордо и спесиво, уперев правую руку в бок, и с вызовом поглядывал на собравшуюся вокруг толпу. Широкоплечий, коренастый, большеголовый, с окладистой черной бородой, в которой кое-где мелькает седина. Да и вооружен отлично – кольчуга превосходной работы, скорее всего арабская, со стальными пластинками на груди, стальные поножи, сапоги из доброй кожи. Над левым плечом торчит рукоять привешенного за спиной прямого арабского меча-шемшира, весьма искусно отделанная. К луке седла приторочены шлем с личиной и бармицей и стальная шипастая булава с яблоком в два кулака величиной. Весь грозный облик воина и его богатое вооружение совершенно не вязались с его конем, простым мерином с облезлыми коленями и спутанной гривой. Впрочем, у второго черниговского воина конь не лучше.

– Вижу я, что ты не славянского племени, витязь, – сказал Хельгер старшему воину. – Как твое имя?

– Великий князь киевский! – Чернобородый воин наконец-то спешился и склонился перед Хельгером в учтивом поклоне, прижав правую руку к груди, заговорил неожиданно на неплохом русском языке, хоть и с сильным акцентом: – Меня зовут Давид Таренаци из Гегарда, я искатель славы и подвигов. На моей родине, в далекой Армении, обо мне сложили немало песен, и мне захотелось повидать мир и прославить свое имя в далеких странах. С купеческим караваном я отправился сначала в земли сельджуков, оттуда в богатую и вероломную Романию, а затем на Русь, о которой слышал от людей, знающих немало хорошего. Я ехал в славный город Киев, чтобы поступить к тебе на службу. Но проклятые купцы обманули меня, сказав, что держат путь в Киев – на самом деле они ехали в хазарские земли. Так я паче ожидания оказался в Чернигове, о чем, впрочем, совсем не жалею.

– Ты хотел служить в моей дружине, не так ли? – спросил Хельгер, пряча в бороде улыбку.

– Хотел, – подтвердил армянин. – Я и сейчас этого желаю всей душой и всем сердцем. На моей родине хорошо знают о грозном Хельгере Русском и его победах.

– Видишь, Ингвар, – обратился князь к сыну Рюрика, – в чужих землях меня называют Хельгером Русским, а не Хельгером Норманном! Это неспроста… Вижу я, что воин ты храбрый, Давид из Армении. Но право стать моим керлом еще нужно заслужить.

– Позволь мне сказать, конунг! – выступил вперед Ола. – Витязь сей и вправду боец непревзойденный. Когда подошел к Чернигову нечестивый торчин Явуз со своей ордой, воевода Жерех струсил и задумал сдать торкам город. А этот воин как раз у Жереха гостил, ну и распорядился по-своему – Жереха связал, засадил в поруб, а сам возглавил оборону города. В первый же день, когда торки на ворота черниговские поперли, витязь Давид один выехал на них и обратил в бегство, а потом всего с пятью воинами само стойбище степняков атаковал и в пух их разбил. Самого Явуза зарубил вот этот молодец. – И Ола показал на молодого воина. – После того как хан их погиб, торки рассеялись, кто куда.

– Ты Явуза торского зарубил? – спросил Хельгер у юноши.

– Я, княже, – ответил темноглазый воин. – Прости, княже, не могу сойти с коня, чтобы поклониться тебе. Рана у меня в ноге, без чьей-нибудь помощи спешиться не сумею.

– Истинно говорит воевода Ола – этот юнец снес Явузу голову, – подтвердил Давид Таренаци, раздувая ноздри от избытка гордости. – Мечом он владеет на диво хорошо, я сам видел, как сей юноша ратной потехи ради разрубал брошенные в воздух яблоки. А я мечом своим разогнал торков, как поганых шакалов, и изрубил их немало.

– Посмотрю я, истинно храбрых воинов послал мне Один. – Хельгер милостиво кивнул молодому воину. – Как твое имя, сынок?

– Зовут Владом, а кличут все Вороней.

– Откуда родом будешь?

– Из псковской земли.

– Стало быть, Влад Вороня? Запомню. Эй, Борзя!

– Княже? – Сотник протолкался из-за спин собравшихся к князю, застыл в ожидании.

– Этих двух воинов зачислишь в свою сотню, – велел Хельгер. – И от меня по серебряной гривне на шею и тому и другому. Заслужили они награду своей храбростью. А куда собаку Жереха подевали?

– Помер он, княже, – ответил Ола. – Как разбежались торки от Чернигова, созвали черниговцы вече, чтоб решить, что с воеводой сим трусливым делать. А Жерех тем временем в порубе и удавился на кушаке своем. Видать, со стыдом таким на душе жить не захотел.

– Правильно сделал, что удавился, – заметил Хельгер. – Легкой и почетной смерти от меня бы он не дождался. Идите, воины. Борзя, кликни ведунов, чтобы рану у юнака этого посмотрели и обиходили. И коней им дай добрых, а то на этих одрах они много не навоюют.

– Если позволишь пояснить, княже, – вставил Давид Таренаци, – то коней этих мы у черниговских смердов взяли, чтобы до Киева доехать. Был у меня отличный нисийский конь, да только в бою поразила его стрела. А торкские кони, в бою взятые, меня далеко бы не увезли – стать не та.

– Верно говоришь, степная лошадка не для тебя, – усмехнулся Хельгер. – Но и мерин-оратай тебе не подобает. Борзя, позаботься о гостях! И чтобы оба сегодня были у меня на пиру.

– Все исполню, княже!

Хельгер ответил кивком на учтивый поклон армянского витязя и направился к своему терему, обметая гладкий ток своим длинным шерстяным плащом. Ингвар следовал за князем, как тень.

– Ты им поверил? – спросил он Хельгера, едва они отошли от собравшейся на току толпы.

– Я поверил Оле. А если и приврал чего этот армянин, то только самую малость. Я разбираюсь в людях, Ингвар. Тебе тоже не мешает научиться в них разбираться.