Книга Пасынки Бога - Александр Юдин

— Да-а… уж, — мрачно усмехнулся аль-Рашид, — такое не вдруг забудешь.

— Хе-хе! Какое там — забудешь! Мне они до сих пор, бывает, снятся — бррр! — особенно себеки.

— Правда? Мне тоже, — признался Георгий.

— Что меня нисколечко не удивляет… Ядрен-матрен! — вздохнул Влад Сулейманович. — А славные были времена, — неожиданно и довольно непоследовательно заявил он, освежая коньяк себе и племяннику. — Несмотря ни на что — славные… Облавы, зачистки, погони, перестрелки… Или, может, просто мы с тобою моложе были, ядрен-матрен? А теперь все это уже история давно минувших дней… «СМЕРХ» упразднен… расформировали за ненадобностью, понимаешь…

— Понятное дело: химер ведь не осталось, — пожал плечами Георгий.

— А ты уверен? — хмыкнул Хватко.

— В смысле? — Аль-Рашид поднял брови. — Уверен в чем?

— Что их не осталось.

— Ну-у, знаешь… Что значит, уверен — не уверен? Просто химеры перестали давать потомство. Их третье поколение оказалось стерильным, вот и все. Это же научно установленный факт. Может, когда бы знали об этом заранее, так и «СМЕРХ» не потребовался бы… Тех из химер, что представляли опасность, — изолировать, ну а прочие сами бы повымерли.

— А ты слыхал про то, что в Крысятнике они по сию пору водятся? Говорят, видели их там, ядрен-матрен… и псеглавцев, и лепрехунов, и пасюкменов с арахнидами, и даже якобы себеков.

— Ну уж нет! — возмутился Георгий. — Только не себеков. Последнего из их племени я прикончил вот этими вот руками…

— Руками? Себека?! — недоверчиво ухмыльнулся Хватко.

— Ну да… у меня тогда патроны как раз вышли… пришлось переломить гадине хребет.

— Ядрен-матрен! — восхищенно покрутил головою Влад. — Заяви мне такое не ты, а кто другой — назвал бы мудозвоном… Ну хорошо, возможно про себеков это, понимаешь, того, брехня. А кто таков ихний Песий Царь? А? Что за чудо-юдо, понимаешь?

— Басни! — отмахнулся Георгий. — Пустые россказни! Сам я, дескать, не видал, но мой приятель слышал от хорошего знакомого, покойного мужа моей жены…

— Проехали! — в свою очередь махнул рукой Влад Сулейманович и снова наполнил бокалы. — Хватит уже, ядрен-матрен, про химер, да еще за едой… К чему мы, вообще, об этих сблевышах браиловских вспомнили-то? Про чего мы до них… на чем я, понимаешь, до того, до себеков, остановился?

— На объединении Церквей.

— Точно! — обрадовался Хватко. — Объединение Церквей… Вот тогда, значицца, и собрались главы всех религий, которые Единого Господа чтят, — христианства, ислама и иудаизма, — в Ватикане. И создали Всемирный Совет Монотеистических Церквей. И договорились…

— До чего они договорились, я знаю, несмотря на всю свою дремучесть, — ехидно заметил аль-Рашид. — А «Путь Гонгрения» входит во все школьные программы. Ты начал говорить, что еще раньше были-де времена, когда…

— Ах да! — спохватился Влад Сулейманович, залпом, по-гусарски, опрокинув в рот содержимое бокала. — Сам меня с темы сбил… Так вот, тогда почти все наши миряне — представляешь?! — были этими, как их? Тьфу, шайтан, забыл! На языке, прям, вертится… постой, постой… А-а, вспомнил! А-те-ис-тами, вот кем! Так называли тех, кто в Господа не веровал… м-да… Страшные это были времена, темные… — Влад Сулейманович печально прикрыл отяжелевшие веки, вздохнул, задержал дыхание и лишь потом, на выдохе (отчего фраза приобрела дополнительное трагическое звучание), уточнил: — Дикие, друг Жорж, времена тогда были!.. Ведь они, атеисты, какие?

— Какие?

— Такие! Им ведь, атеистам, все, понимаешь, дозволено…

— Почему? — не понял аль-Рашид.

— А потому! Ведь тут всего только один шаг! Посуди сам: если человек не верует, значит, и Бога не боится… Чего его бояться, когда того как бы и нет, верно?

— Логично.

— А если страха-то божьего в душе нету, выходит — все можно! все дозволено! Есессс… ес-тес-твен-но, такой атеист запросто прирежет собственных родителей, изнасилует, понимаешь… сестру, даже, ядрен-матрен, ограбит хозяина!., и закончит на каторге.

Или самоубийством. Они, атеисты, тем все и заканчивали. — Влад Сулейманович вновь сокрушенно вздохнул. — Слава богу, когда Борис Николаевич стал нашим Первым Пожизненным Губернатором, он все это безобразие пресек: перво-наперво ввел обязательное преподавание основ религии уже в начальных классах, потом выкинул из школьной программы лжеучение этого… как его? Ну да — Дарвина! Затем запретил атеистам занимать госдолжности и особенно работать в сфере образования. Чтоб молодежь, понимаешь, не портили. А после и уголовную ответственность предусмотрел… От так от, друг Жорж, а ты говоришь!..А теперь ответь-ка мне прямо: согласен работать со мною на пару или как?

— Почему нет? — пожал плечами Георгий. — Если это поможет моему расследованию… Я хоть и не такой идейный, однако ж Вселенскую Церковь чту.

— Стало быть, по рукам?

— По рукам.

— Вот и славно, — обрадовался следователь. — А наш союз мы назовем… назовем… «Союзом Меча и Кинжала»! Годится?

— Очень оригинально, — согласился аль-Рашид, подавляя улыбку. — Который же из нас двоих меч?

— Ядрен-матрен! Я, понятное дело, олицетворяю собой меч правосудия, ну а ты — кинжал частного сыска. Хе, хе, хе! Аллегория такая, понимаешь, — еще больше развеселился Влад Сулейманович. Но тут же сурово насупил брови. — Только имей в виду, Жорж, не мне тебе говорить, что сейчас поставлено на кон.

— Неужто судьба человечества? — притворно ахнул Георгий.

— Насрать на человечество! Наши с тобой жизни, вот что! Корпорация — это, понимаешь, не жук на палочке, это… — он значительно покрутил вилкой, — это Корпорация! Поэтому вопрос сегодня стоит так: на кону не деньги, не карьера, а именно что жизнь… Я зна-аю, ты любишь провоцировать противника. Но поверь, в данном случае это было бы неудачной мыслью, крайне неудачной… — Следователь некоторое время молчал, задумчиво разглядывая племянника. — Кстати, давай с тобой уговоримся вот еще о чем.

— О чем же?

— Давай так: если тебе не подфартит и уммовцы тебя как-нибудь, понимаешь, того… — Хватко сделал недвусмысленное движение вилкой к горлу, — я за тебя с них взыщу. Как следует, по полной, ядрен-матрен, программе! Око за око, зуб за зуб, согласно Писанию. Ну а коли мне фортуна изменит, тогда ты с ними посчитаешься. По-родственному. Добро?

— Идет, — согласился аль-Рашид. — Одно только: в себе-то я уверен…

— Я тоже, — хихикнув, перебил Влад Сулейманович, — в тебе уверен.

— Да? — удивился Георгий. — Позволь спросить почему?

— Потому что ты оч-чень злопамятный человек. Вот почему. И дьявольски мстительный. И болезненно самолюбивый. И…

— Ну будет, будет! — остановил его аль-Рашид. — Не люблю грубой лести. Так вот, повторюсь: относительно меня можно быть уверенным. А сдержишь ли ты свое слово, дядя Влад?