Книга Варшава и женщина - Елена Хаецкая

Такими были утехи Гильема Аквитанского на склоне лет.

Не снеся позора матери своей, брошенной ради распутницы, и требуя от отца доли в управлении страной, сын герцога, Гильем Младший, воздвигся на него войной, и длилась эта война без малого шесть лет, но в конце концов отец разбил сына и захватил его в плен, приведя тем самым к полной покорности.

Именно так обстояли дела в 1126 году, когда краснолицый, с заплывшими, веселыми глазками, всегда пьяный, герцог гостил у Жерара де Блая и обучал лежащего в колыбели крестника художеству трубадурскому.

* * *

Вот что случилось спустя месяц после отъезда герцога Гильема из Блаи обратно в Ниор.

Луна в тот вечер была полная, но взошла чуть раньше положенного, так что было еще почти совершенно светло, когда все это произошло. И к тому же была она не бледной, как обычно, но темно-красной, зловещей и пыльной, и даже как будто сочилась кровью.

Спустя короткое время после восхода кровавой луны в небе послышался гул, сперва отдаленный, но быстро нарастающий, и вот уже показалось рыцарское войско, скачущее как для турнира. Все всадники были нарядно одеты и хорошо вооружены копьями, и на всех были блестящие доспехи.

Затем с другой стороны горизонта, также высоко в небе, появилось второе точно такое же могучее воинство, однако цвета этих рыцарей были темными.

Оба отряда спустились на землю, помчались навстречу друг другу, и каждый заранее избрал себе противника. Вот они сшиблись на всем скаку… и тотчас исчезли, как не бывало. И луна после этого постепенно утратила красноту, вернувшись к своему изначальному цвету.

У всех, кто стал невольным свидетелем этого ужасного зрелища, с тех самых пор и навек исказилось лицо, так что еще спустя много лет в окрестностях Блаи водилось тьма-тьмущая косорылых с непреходящим ужасом в глазах. Вот какое действие производят знамения небесные на невежд, мало уповающих на Господа, на тех несчастных, не заботящихся о душе, чья вера хворает и шатается, точно гнилой зуб!

У князя Блаи не было причин усомниться в правдивости приведенного выше рассказа, ибо сообщивший ему о чудесном и страшном видении обладал такой перекошенной харей, которая вопияла без слов.

Некоторое время только о знамении и толковали, тщась разобрать скрытый в нем смысл – было ли то послание или предостережение; но затем пришла печальная весть о кончине герцога Гильема, случившейся точно в тот самый день, когда произошла призрачная битва. Тогда только объяснилось случившееся той достопамятной ночью. Ибо светлые рыцари, вне сомнений, означали добрые свойства герцога Гильема; темные рыцари – злые его качества; а битва между ними – постоянное сражение, которое они вели в его душе. Когда же герцог скончался и душа его отлетела к Господу, противоборствующие силы оставались еще некоторое время живы, и так сильно было их взаимное стремление одолеть друг друга, что они вырвались на волю и продолжали сражаться уже вне души Гильема. Однако без самого герцога этот бой оказался лишенным всякого смысла, ибо все земные сражения для Гильема Аквитанского завершились навсегда и все страсти земные навсегда для него заснули. Поэтому-то призрачное войско и расточилось.

Итак, надлежало молиться за мятежную душу герцога Гильема, что и совершалось ежедневно в течение первого месяца и ежемесячно – в течение последующих семи лет.

* * *

Ребенок, несомненно, является существом неполноценным, ибо обладая внешне всеми признаками человека, на самом деле лишен большинства навыков, отличающих человека от животного или даже от растения. И потому главнейшая задача всякого ребенка – как можно скорее овладеть необходимыми знаниями и умениями, дабы затем вести жизнь приятную, подобающую и угодную Богу.

С этой задачей постепенно справлялся сын Жерара де Блая, которого назвали Джауфре Рюдель и который к двенадцати годам из комочка мягкой прожорливой плоти превратился в уменьшенное подобие мужчины. Внешность его была такая: он был худым, довольно высоким, лицом похожим на мать – с длинным носом и темными волосами. Большую часть времени он проводил с копьем или мечом; отец брал его с собой на охоту, а мать – в Божий храм; и таким образом будущий князь Блаи воспитывался наилучшим образом.

Иногда, правда, случалось ему впадать в задумчивое настроение, и тогда он бродил по замку, распевая странные песни на несуществующих языках. О причинах подобной несообразности юного Джауфре всяк говорил по-разному.

Аббат Сен-Роман. Возможно, юношей время от времени овладевают бесы. Этот вопрос надлежит изучить как можно тщательнее (и, разумеется, в строжайшем секрете). Известно, какими великими познаниями обладают некоторые бесы, так что человек, которым они завладевают, вдруг обретает неслыханную ученость, хотя прежде ни в чем таком не замечен.

Капеллан замка. Сеньор Джауфре ежедневно посещает мессу, и мною ни разу не было замечено, чтобы он проявлял отвращение к Святым Дарам или слову Божьему, в то время как будучи одержимым он не смог бы не выдать себя. И потому я полагаю, что сия странность проистекает от весьма естественной причины, а именно: тело его требует супруги.

Нивард Басурман. Случающееся имеет причиною задумчивость, свойственную иногда юному возрасту, и с годами иссякнет само собой.

Старый лекарь. Единственное объяснение поведению юного сеньора я вижу в повсеместном разлитии в его теле черной желчи, что хорошо различимо и вполне доказуемо посредством изучения мочи.

Жерар. Вся маета от безделья! На охоте или во время тренировок он почему-то не поет ни на каких языках.

Одна добрая женщина. Чего бы вы хотели от мальчика, которого окрестил этот греховодник, сам герцог Гильем? Да я лично видела во сне, как он горит в аду за все свои проделки! Нужно зарубить трех петухов, белого, серого и черного, и подбросить их с особой молитвой сеньору. Как он их коснется, так вся порча с него в петухов перейдет, а другого способа нет.

Следствия этих пересудов были таковы. Лекарь долго изучал мочу Джауфре и нашел множество подтверждений своим выводам. Сеньор Жерар по совету капеллана начал приискивать своему отпрыску подходящую невесту (чем завершились эти поиски, неизвестно). Одну добрую женщину вкупе с другой доброй женщиной схватили, когда те пытались подложить зарезанного петуха, и обвинили в колдовстве. Судьба их также неизвестна, хотя, вне всяких сомнений, плачевна. В конце концов прав оказался Нивард: с годами это действительно прекратилось.

Джауфре Рюдель вырос.

«Дорогая Доротея!..»

4.

Дорогая Доротея!

Сегодня я особенно жалел о том, что Вы – далеко… Расстояние не мешает мне мечтать о Вас, но, кажется, скоро уже настанет такое время, когда одних мечтаний будет катастрофически мало. Но – все по порядку.

Во-первых, сегодня меня посетила удача, которую – увы! – Вы не можете разделить со мной.

Во-вторых, шел дождь.

Из-за того и другого Ваше отсутствие сделалось вдруг невыносимым…