Книга Эталон зла - Алексей Фомичев

— Что же происходит, сержант?

— Не знаю. Но чую, тикать нам надобно отседова. Вон еще немцы прут. Как раз через нас пойдут. Не ровен час засекут. Уходим!

И сержант первым пополз вдоль берега, уходя из опасного места. Разведчики уже не видели, как третья волна немцев накатила на неизвестные танки и разбилась о грозное оружие чужаков.

Теряя технику и людей, немцы опять отступили. Командир немецкого танкового полка, оставив на поле боя двадцать пять машин, решил отвести свои силы и предоставить действовать авиации и артиллерии.

Он и так из-за незапланированного боя сорвал наступление на высоту. И теперь вынужден будет брать ее ослабленными батальонами.

6

Третья атака вышла самой затяжной. Удачный выстрел немецкого танка повредил гусеницу на машине Лапшина. Правда, ремонт не занял много времени, но сам факт тревожил.

У Завадского были потери. Во время перестрелки у чащи одного разведчика ранили в ногу. Пуля карабина прошла навылет, не задев кость. Старшина обработал рану, наложил повязку и вколол промедол. Раненый был в сознании и в общем-то чувствовал себя нормально.

— Лейтенант, — вызвал Кравцова старшина после перевязки. — Надо уходить отсюда. Нас сейчас накроет авиация и гаубицы. Не станут немцы больше технику терять.

Кравцов и сам так думал, поэтому приказал после второй стычки отходить. Но если от артиллерии можно уйти, то как скрыться от авиации? Правда, у них есть зенитные пулеметы, здешние штурмовики и истребители отогнать можно. Но если навалятся все разом, будет трудно. Достаточно разбить гусеницу, и танки встанут.

Лейтенант провел перекличку, проверил боезапас и уровень горючего в баках, а потом приказал идти к хутору.

— Если там ничего нет, уходим на восток. К нашим… Если примут, — добавил он после паузы.

Неизвестно, как еще отнесутся к ним советские войска. Пестриков успел просветить командира относительно политического строя в прежнем СССР и характера отношений с чужаками.

По дороге к хутору они дважды замечали вражеские танки, но те не подходили ближе трех километров и не выказывали желания атаковать. Три километра не дистанция для Т-96, но тратить снаряды лейтенант не хотел.

В следующий раз немцев засекли уже на подступах к месту, где должен был быть хутор. На этот раз те подошли ближе.

Кравцов отдал приказ готовиться к бою, привычно (уже привычно!) распределив сектора наблюдения и огня. А когда Завадский доложил о появлении в небе трех самолетов, решил сам идти на сближение с противником, чтобы затруднить работу авиации и артиллерии.

Танки свернули с дороги и пошли по полю. Оно только со стороны выглядело ровным и гладким. Под высокой травой скрывались рытвины, колдобины и выбоины. Танки запрыгали на неровностях.

Кравцов старался удержать в поле зрения танки немцев, не обращая внимания на рывки машины. Поэтому не среагировал на ощутимый толчок снизу. Только на миг оторвал взгляд от перископа, а когда приник к нему опять, то увидел прямо перед собой сруб сарая.

— Куда катишь, сворачивай! — заорал он, на миг забыв, что для его танка эта груда бревен не опаснее листа фанеры.

Но механик автоматически свернул влево, обходя препятствие, и крикнул в ответ:

— Он как из воздуха появился. Не заметил.

А лейтенант вдруг увидел у края дороги два бронетранспортера и три танка. Не отойдя еще от недавнего боя, он едва не скомандовал «огонь», но потом узнал силуэты машин и понял, что видит своих.

И тут же в шлемофоне раздался раздраженный голос ротного:

— Кравцов, мать твою за ногу! Где тебя носит?! Ты уже сорок минут как должен быть на стрельбище!

— Ур-ра! — заорал вдруг Лапшин. — Свои! Вышли!

Взгляду разозленного капитана Макарова предстала странная картина. Из вставших у полуразваленной избы машин вылезли счастливые танкисты и разведчики. Глаза шальные, лица красные. Прыгают, кричат. И на начальство совершенно не обращают внимания.

Когда капитан подошел к ним, на него отчетливо пахнуло гарью из стволов пушек.

— Что, черт возьми, происходит? Кравцов? Вы где стреляли?

Сияющий от радости лейтенант вскинул руку к шлемофону и дрожащим голосом произнес:

— Разрешите доложить, товарищ капитан. В бою вверенным мне взводом и приданным отделением разведки были уничтожены двадцать пять немецких танков и самоходных орудий, четыре противотанковые пушки и около шестидесяти человек пехоты. А также четыре самолета. Потерь нет, ранен один разведчик. Докладывает командир взвода лейтенант Кравцов.

Капитан решил было, что лейтенант спятил. Как и остальные. Хотя коллективное умопомешательство выглядело странным. Не желая устраивать разнос на месте, Макаров скомандовал:

— Всем в расположение части. Там разберемся. А раненого заберет вертолет. Выполнять!

Происшествие наделало шуму. Командир части сначала хотел отправить Кравцова и остальных в больницу. Но потом приехала комиссия, состоящая наполовину из сотрудников госбезопасности, наполовину из врачей и ученых.

Они забрали всех участников с собой и подвергли их десятидневному обследованию. А потом отпустили, предупредив, чтобы те не распускали языки.

— Пойми, лейтенант, — объяснял Кравцову чин из КГБ, — это дело такое деликатное, что нужно быть очень осторожным. Не стоит пугать всех россказнями о провале в прошлое.

— Но это же правда!

— Да, правда. И мы вам поверили. Потому что совершенно определенно это знаем. Но болтать все равно не надо.

К моменту возвращения группы Кравцова сотрудники проводившего эксперимент НИИ с помощью коллег из других институтов и того самого инженера, высказавшего оригинальную догадку, уже отыскали следы выносного блока. Как и следовало ожидать — в далеком прошлом.

И хотя вернуть его пока не смогли, зато разобрались в причине странного феномена. Так что работой НИИ теперь был обеспечен по самое горло.

Кравцов и его товарищи вернулись в часть и продолжали служить. А через две недели после этого пришел приказ из Москвы. Наградить всех участников провала орденом Мужества третьей степени.

Всех, кроме Кравцова. Его высокая комиссия представила к Звезде Героя России. «За умелое и грамотное руководство вверенным подразделением в сложной обстановке, быструю адаптацию в незнакомых условиях, нанесению крупного урона врагу и сохранение техники и личного состава…»

Так и было написано в приказе. Надо сказать — заслуженно. Как ни крути, а воевал с врагом. Пусть и в прошлом. И не важно, что техника у врага была отсталая. Воевал-то он всерьез!

А еще через месяц Кравцову досрочно присвоили следующее звание и назначили командиром роты.